«Нас сравнивают с Грушиной и Гончаровым»

Появление Татьяны Волосожар и Станислава Морозова оживило обычный ритм жизни на столичной «Льдинке». Все, похоже, успели соскучиться по высококлассному катанию за время пребывания этой пары в тренерском лагере Николая Морозова в США. Магнетически действовала и выбранная фигуристами для короткой программы музыка Питера Гэбриэла, служившая, помнится, аккомпанементом для олимпийской бронзы Елены Грушиной и Руслана Гончарова. Кстати, Волосожар и Морозов получили статус главной надежды украинского фигурного катания сразу после того, как перешел в профессионалы самый титулованный украинский танцевальный дуэт. Реальность наших надежд показал последний чемпионат мира, где эта спортивная пара заняла четвертое место.

Готовы ли они сделать еще один шаг вперед? Чем в новом сезоне собираются радовать публику, удивлять соперников и покорять судей? Об этом и многом другом поговорила корреспондент «СЭ» с Татьяной Волосожар и Станиславом Морозовым накануне их отъезда на этап Гран-при ISU в Париж.

НА «ЛЬДИНКЕ» СОГРЕЛИСЬ

- Почему последний этап подготовки все-таки решили провести дома. Не страшно было после гладкого американского льда возвращаться на холодную и темную «Льдинку»?
- Наоборот, приятно, мы ведь столько лет здесь тренировались, - первой берет слово Татьяна. - Кроме того, в этом сезоне почти все главные старты будут проходить в Европе. Анна Задорожнюк и Сергей Вербило, с которыми мы катались в группе Николая Морозова, также не собираются возвращаться в Америку. После Кубка Китая они едут в Россию, и, скорее всего, пробудут там до чемпионата Украины.

- Кроме того, «Льдинка» на порядок теплее, чем каток «Ice House», - добавляет Станислав, - Там отопление вообще не предусмотрено. Температура от силы два градуса тепла, когда должна быть семь, как минимум. Такое ощущение, будто катаешься под открытым небом. Хотя качество льда, конечно, лучше, чем на «Льдинке».

- Пребывание за океаном наверняка обходится недешево, а рабочей визы, насколько известно, у вас нет...

Волосожар: Зато есть спонсор в лице Министерства по делам семьи молодежи и спорта Украины. Главное, вовремя держать бумажный отчет. Лед нам дают бесплатно как паре, вошедшей в пятерку лучших на чемпионате мира.
Морозов: На самом деле жизнь там не такая дорогая, как кажется. Мы подсчитали, что на питание тратим не многим больше, чем в Киеве. Мы живем в городке Хакенсак под Нью-Йорком. Квартиру снимаем в пяти минутах езды от «Ice House». Свободного времени у нас практически нет. Было даже по четыре тренировки в день, когда приезжал специалист по общефизической подготовке из Москвы. С трудом доползали до кровати вечером.

- С кем приходилось делить лед в Хакенсаке?

Морозов: Не так давно появился в нашей группе талантливый американский фигурист, победитель юниорского этапа Гран-при Адам Риппон. Николай Морозов также постоянно работает с чемпионкой мира Мики Андо и серебряным призером мирового первенства Даисуке Такахаши. Мы не перестаем удивляться японским фигуристам. Они безумно работоспособны и безотказны, как роботы, мечта любого тренера. Могут кататься три часа без перерыва, прыгать без остановки.
Волосожар: Конечно, чаще мы общались со своими соотечественниками Анной Задорожнюк и Сергеем Вербило, а также в недавнем прошлом фигуристами, а сегодня тренерами Александром Абтом, Вахтангом Мурванидзе и Романом Серовым. Там в одном здании сразу четыре ледовые арены, так что всем места хватает.

ОДИН МОРОЗОВ - ПО СКОЛЬЖЕНИЮ, ДРУГОЙ - ПО ПРЫЖКАМ

- Тренировки за океаном - это дань моде или неотъемлемая составляющая успеха в современном фигурном катании?

Волосожар: В Америку мы поехали даже не из-за лучших условий для тренировок, а ради работы с Николаем Морозовым. Фигурное катание субъективный вид спорта. Конечно, в парном катании это ощущается меньше, чем в танцах, но все же многое зависит от тренера. Морозов не просто хорошо разбирается в последних тенденциях, он имеет авторитет в мире фигурного катания. Наивно думать, что судьбу наград решает исключительно твой прокат.
Морозов: Откровенно говоря, мне не понравилось жить в Америке. Последние две недели буквально считал часы до отлета домой. Почему? Чтобы никого не обидеть скажу просто, менталитет у американцев на наш не похож.

- А вы не боялись, что, оказавшись в группе самого востребованного тренера мира, будете страдать от недостатка внимания?

Морозов: Согласовали с ним этот вопрос, перед тем как ехать в Америку. Николай держал слово, мы работали с ним практически один на один. Многие удивляются, как ему удается создавать программы для стольких фигуристов. Но никто ведь не спрашивает, как композитор пишет разную музыку.

- Не секрет, что американский подход к подготовке фигуристов всегда сильно отличался от советского. На ваш взгляд, к какому типу тренера можно отнести Николая Морозова?

Морозов: Американцы никогда не станут работать из-под палки, это правда. Николай, несмотря на то, что долгое время живет заграницей, все-таки больше похож на тренеров старой формации, но работает он не так, как Татьяна Тарасова или Елена Чайковская. Мышление другое, ему ведь всего 31. На коньках он с шести утра до семи вечера, перерыв делает разве что на обед. А недавно мы с ним баловались прыжками. Представляете, он двойной аксель прыгает на танцорских коньках.
Волосожар: Да еще и в разваливающихся ботинках, которым уже года три. Коля при постановке программы все сам пробует, прежде чем предложить нам. Он и за партнера может кататься, и за партнершу.

- Парное катание - это единственный вид фигурного катания, с которым никогда не работал Николай Морозов. Почему он сделал для вас исключение?

Морозов: Все необходимые для парного катания элементы у нас есть. Не хватает интересных дорожек шагов, умения кататься на дугах и правильно поставленных программ, чем и отличаются все ученики Морозова. Думаю, ему с нами интересно.
Волосожар: Николай раньше уже работал со спортивными парами, но только как хореограф. Так что он учится вместе с нами, по крайней мере, названиям элементов. Один Морозов специализируется по скольжению, другой Морозов - по прыжкам, выбросам и.т.д.

- Никогда не возникало каких-то курьезных ситуаций из-за сходства фамилий?

Морозов: У нас не только фамилии, еще и отчества одинаковые. Курьезных случаев не было, разве что как-то спросили: не сын ли я Николая Морозова. А вот накладки с аккредитацией случались. Я успел из-за этой путаницы побывать и белорусским фигуристом, и тренером сборной Финляндии.

СНАЧАЛА НА ВОСТОК, ПОТОМ В АФРИКУ

- После того, как вы отправились тренироваться за океан ходили разные слухи, вплоть до того, что дал трещину ваш давний союз с заслуженным тренером Украины Галиной Кухар?

Волосожар: Никто ни с кем не ссорился. Галина Владиславовна несколько раз летала к нам в Америку, работала вместе с Николаем Морозовым. Если какая-то ревность с ее стороны и есть, то она это тщательно скрывает.
Морозов: Да и какая может быть ревность. Если пошли такие результаты, нужно серьезно подходить к подготовке уже за три года до Олимпиады. Вообще, идея тренироваться в Америке у Морозова принадлежала президенту Федерации фигурного катания Украины Людмиле Супрун.

- Не спрашивали совета у Елены Грушиной и Руслана Гончарова, которые несколько лет провели в группе Морозова?

Морозов: Зачем, результаты красноречивее слов!
Волосожар: Последнее время очень часто проводят параллели между нами и парой Грушина - Гончаров. Возможно, мы сами отчасти этому способствуем. Для короткой программы взяли музыку Питера Гэбриэла, под которую когда-то катались Лена и Руслан. Но кроме восточной темы программы мало что объединяет. А вот костюмы для нашей произвольной композиции действительно похожи на те, в которых один сезон танцевали Грушина и Гончаров. Их шил один и тот же московский дизайнер Елена Данилова. Стас - в военной форме, я в белом платье. Мы катаемся под саундтрек к фильму «Слезы солнца» с Брюсом Виллисом. События происходят в Африке.

- Почему решили отойти от лирических образов, так полюбившихся зрителям?

Морозов: Это было неосознанное решение. Просто мы изменили переходы между элементами, катание стало выглядеть мощнее, и нужно было искать соответствующую музыку.
Волосожар: Морозов ставит программы не только красиво, но еще и удобно. Мы чувствуем себя комфортно даже при исполнении сложных дорожек шагов. А музыку выбирали так, чтобы программы были абсолютно разными по стилю. Лично мне и восточная, и военная тема очень нравятся. Считаю, что не только нам, но и зрителям классика успела наскучить.

- Прикидывали, на какую сумму баллов сможете рассчитывать при идеальном прокате?

Морозов: Бесполезно подсчитывать. Судьи по-разному оценивают одни и те же элементы. В прошлом сезоне, к примеру, за парное вращение на европейском первенстве нам поставили второй уровень, а на чемпионате мира - четвертый.
Волосожар: Николай правильно сказал, мы делаем дорожку шагов четвертого уровня, но выше третьего нам вряд ли поставят.

ОТ НОВЫХ ПРАВИЛ КРУЖИТСЯ ГОЛОВА

- А какими-то новыми элементами удивите в этом сезоне?

Морозов: Пока нет. Может, разучим четверной выброс ближе к Олимпиаде. Четверной подкрут просто не нужен, тем более что мы усложнили заход на тройной. По новым правилам, например, выгоднее стало делать комбинацию прыжков не три-три, а три - два с более сложным связующим элементом в середине. В итоге получается длинный каскад. Паре сделать его намного сложнее, чем одиночникам. Голова начинает кружиться, если сразу прыгать после выезда с тройного тулупа.

- То, что из-за травм вы пропустили большую часть прошлого сезона, сказалось на ваших результатах?

Морозов: Конечно, в нашем виде спорта, чем больше на виду, тем лучше. Мы особенно ощутили это на чемпионате Европы. А вот на мировом первенстве выше подниматься уже некуда было, и так благодаря удачному прокату произвольной программы запрыгнули в последнюю разминку.
Волосожар: Для нас это фактически первый полноценный сезон... будет, надеемся. За три года мы выступили только на одном этапе Гран-при в России. Стас сломал ногу в олимпийском году на дорожке шагов. Даже не знаем, что это было: случайность или неаккуратность. В прошлом сезоне возникли проблемы со здоровьем у меня. Нога распухла до нереальных размеров, как потом выяснилось из-за восьмичасового перелета. Оказывается, нужно было больше двигаться.

- Станислав, преследующие вас проблемы с прыжками уходят корнями в детство или это последствия травм?

Морозов: Тулуп раньше вообще не срывал, среди ночи мог без разминки сделать. Правда, тогда заход на него был другой. Коля говорит, что слишком много думать стал, сразу прыгать нужно. А когда на тренировках что-то не получается, начинаю волноваться перед выступлением, и весь прокат получается неуверенный. После того, как сорвал прыжок в короткой программе на чемпионате мира, больших целей на последний день соревнований не ставил. Возможно, именно это и позволило показать чистое катание и занять в итоге четвертое место.

- Татьяна, а вы не разу не пожалели, что стали в пару с Морозовым, все-таки ваш предыдущий партнер Петр Харченко менее эмоционально реагировал на ошибки?

Волосожар: Станислав более опытный. И это была наша с ним инициатива начать кататься вместе. Галина Владиславовна хотела, чтобы я еще сезон выступала в юниорских соревнованиях вместе с Харченко. И если уж быть честными до конца, то сначала мы со Стасом стали парой в жизни, а уже потом на льду. Петя догадывался, что назревают перемены. Наверное, мне самой нужно было все ему рассказать, а не откладывать выяснение ситуации до совместной беседы с тренером. Петя ко всему отнесся с пониманием, какое-то время мы с ним даже созванивались, но потом связь оборвалась.
Морозов: Я, кстати, вне льда вообще не нервничаю. Только когда идет работа на результат, спокойным оставаться не могу.

Анна САВЧИК, газета «СЭ в Украине»