МАРКЕВИЧ: «Я еще легко отделался»

Лучший тренер львовских «Карпат» за последние 20 лет сегодня работает в Харькове. И уже вывел «Металлист» в Европу, принеся команде первые в её истории медали. Всего лишь пару лет назад считал, что жизнь идёт наперекосяк…

— Мирон Богданович, Харьков — второй город, где вы добиваетесь бронзовых медалей...
— А мы ведь не ставили задачу взять третье место. Два года назад начинать пришлось практически с нуля. Из той команды, которая была к моменту моего прихода, остались лишь двое — Бордиян и Данилов. Остальных брали в последние два года — кого бесплатно, кого покупали. И только тех, кто не реализовал себя в других местах и имел мотивацию. Тот же Валяев два года в «Днепре» и «Кривбассе» почти не играл, Бабича мы чуть ли не выкрали в «Анжи», Фомин был временно невостребован в «Шахтере»... Так что даже если кого-то покупали, то за небольшие деньги.

— И даже Рыкуна?
— Ну, Рыкун — это особый случай. Этот  трансфер был очень серьезным, но тут была инициатива только президента клуба Ярославского. И, конечно, Рыкуна. Ультиматум, который Саша поставил — что будет играть в «Металлисте» и больше нигде, — свою роль сыграл. Почему он так сделал? Судить не мне. Нам в отношениях с Рыкуном, на мой взгляд, удалось найти золотую середину. Не могу сказать, что у нас все гладко, но я вижу, что Саша стал немного другим, даже по сравнению с прошлым годом.

— И все-таки, просто так человек подобные ультиматумы не ставит...
— Но я ничего не делал для этого. Просто у нас дружная команда, из которой никто уходить не хочет. Даже туда, где выиграют по деньгам. У нас в команде семейная обстановка, где все в пределах разумного.

— В этой семье вы — отец или старший брат?
— Скорее, первое. Хотя не единолично, потому что большую роль грают мои помощники и спортивный директор Женя Красников. Кстати, именно он в свое время инициировал мой переезд в Харьков.

— Есть у вас строптивые «дети»?
— А как без них? С талантливыми футболистами всегда нелегко. В принципе, главное с ними — говорить нормальным языком. И нужно быть честным — если что-то обещаешь по контракту, это должно выполняться.

— С каким футболистом было сложнее всего?
— Одного и не выделишь. Ведь и Ваня Гецко — непростой человек, и Серега Мизин, и Паляница, и Олег Лужный, и Андрей Гусин, и Рыкун с Ганчаржиком в «Металлисте». Володю Езерского я вообще как-то выгонял из «Карпат» — он тогда только пришел из коллектива физкультуры и не очень понимал роль тренера. Пришлось отправить на полгода назад в КФК. Зато теперь в сборной играет. Так что никто из названных ребят зла на меня не держит.

— Кстати, вы видели того Лужного, которого мало кто видел. Каким он был до «Динамо»?
— Я сейчас его постоянно ставлю в пример своим футболистам, потому что это человек, добившийся почти всего своей работоспособностью. Я увидел Лужного, работая в Луцке. Взять его из юношей предложил мой отец. Не скрою, у нас были и более талантливые футболисты, но ни у кого не было такого желания играть в футбол. Олег вставал утром, когда еще все спали, и работал. И через четыре года попал в сборную СССР. А более талантливые так и остались мало кому известны. Потому что никакой контроль над игроком не поможет, если он сам не понимает, что нужно ему. В «Металлисте», например, никто не ходит по номерам с проверками — а не открыли ли где-то бутылочку.

— И если команда победила — имеют ли футболисты право выпить по бокальчику пива?
— Безусловно. Я бы вообще хотел, чтобы в команде было кафе, где отдыхали бы с семьями после игры. Правда, игроки и так собираются после игр в одном из харьковских кегельбанов. Я это знаю, но и знаю, что там все в рамках дозволенного.

— О фарте. Есть ли у вас свои приметы?
— Ну, все я не расскажу. Но могу сказать, что в шкафу весит две или три рубашки, которые я надеваю на игры на фарт — когда я в одной из них, команда побеждает.

— Что такое для вас личная жизнь?
— Первое — это семья, жена Аня и два сына — 29 и 20 лет. Второе — музыка. Любая, но лучше «Битлз», Фрэнк Синатра или Элвис Пресли. И классика — разве можно не заслушаться Моцартом?! Люблю музеи, мы всегда их стараемся посещать командой — будь то Иерусалим или Святогорский монастырь.
Будучи в Италии, побывали в Риме, в соборе святого Петра, во Флоренции, в галерее Уфици. Вообще, я считаю Флоренцию лучшим городом мира. Идешь по ее улицам и ощущаешь, что по этим же улицам ходили Рафаэль и Микеланджело, и ты идешь вместе с ними. Будь    возможность выбрать место для жизни, я бы выбрал Флоренцию.

— Последний отпуск где проводили?
— Я в декабре стараюсь в Трускавец ездить. Попить водички, подышать воздухом. Это уже традиция с двадцатилетней выдержкой.

— Несколько лет назад получила огласку история с нападением на вас и ограблением вашего дома. Чем она закончилась?
— На прошлой неделе как раз был суд над грабителями. Там не только мое дело было — много людей пострадало. Я еще легко отделался, потому что на счету этой банды были и убийства. Меня приглашали на суд, но я не поехал — пусть это будет на их совести. Я не хочу этим заниматься.  Ничего из похищенного вернуть не удалось, но главное — я жив и работаю.

— Были ли в жизни более тяжелые ситуации?
— Да, смерть отца, она меня подкосила серьезно. Я был тогда в Махачкале, в «Анжи»... Тогда вообще все пошло наперекосяк, начиная с того, как я ушел из Запорожья. Я долго не мог отойти, только в Харькове и выкарабкался.

— Почему же вы ушли из Запорожья?
— Сам не пойму. Я там себя комфортно чувствовал. Но мы как-то выиграли во Львове, и меня стали уговаривать — ты же родился во Львове, должен поднимать здесь футбол. Я поначалу не слушал даже, но потом дал себя уговорить. И это была моя самая большая ошибка — следующие три-четыре года ушли коту под хвост. Но, наверное,  так должно было случиться, может, я бы и в «Металлист» тогда не попал.

Дмитрий КОРОТКОВ, газета «Сегодня»