Николай НАУМОВ: «Агенты регулярно предлагали «распилить»

Бывший президент «Локомотива» живет в Петербурге, время от времени наведываясь в Москву. Теперь он пенсионер, от бизнеса отошел. В январе исполнилось 60.

Но бодрости его любой пенсионер позавидует. Приезжает Наумов в Москву для того, чтоб сходить на футбол. Или встретиться с друзьями. Надеется вернуться в большую игру. Из которой в 2010-м вышел по собственной воле.

ФАНАТЫ

– Бывший президент «Амкара» Валерий Чупраков сообщил, что отныне в Перми его в ложу не пускают. Купил абонемент. Как на матчи «Локомотива» проходите вы?

– С просьбами ни к кому не обращался. Если позвоню Смородской – наверное, не откажет. Но не считаю нужным. Мне друзья из РФПЛ дают пригласительный либо иду в кассу.

– Билет покупаете не самый дешевый?

– За 6-7 тысяч. В VIP-зону.

– Как вам Кучук?

– Концепция игры у него есть. Понятно, на чем хочет выигрывать. А Билич вслепую двигал футболистов – то так поставит, то эдак… Если у Кучука получится, о вчерашних неудачах забудут сразу.

– Коусейру, покинув «Локомотив», открыл душу: «В клубе многие говорят о футболе, но очень немногие в нем разбираются». Ваша версия – он подразумевал Смородскую? Или ее зятя Котова, отвечающего за селекцию?

– Не знаю. Но вы интересный момент затронули. Я как-то сказал Прядкину: «Человек без категории Pro тренировать команду премьер-лиги не имеет права. Почему же должность спортивного директора или руководителя селекционной службы может занять кто угодно? И для них надо ввести лицензирование».

– А Прядкин?

– Согласился, что необходимость в этом назрела. Вот тогда стихнут разговоры, что кто-то не разбирается в футболе. Между прочим, при мне в «Локомотиве» спортивным директором был Дима Баранник, затем Виктор Тищенко. Оба – с лицензией Pro. В их квалификации не было сомнений.

– За что же вы Баранника уволили?

– По менталитету не подошел. Он долго жил за границей. Это наложило отпечаток. Его внешняя холодность, отстраненность, желание держать дистанцию воспринимались как высокомерие. Дима оказался в вакууме. С ним в клубе никто не общался. Пришлось расстаться.

– Смородская одному уходящему игроку посоветовала «побольше читать». А ей самой вы что пожелали бы?

– Критиковать не стану – как сильный бизнесмен она улучшила работу коммерческих служб. Территория стадиона в прекрасном состоянии. Желаю Ольге Юрьевне найти взаимопонимание с фанатами. Если она их чем-то обидела, то вряд ли сознательно.

Говорят: «Смородская на встрече с болельщиками клубным шарфом смахнула крошки со стола». Так она женщина – что было под рукой, тем и смахнула. Не подумав, что это символ. А в целом-то делает все возможное, старается. Якунин ей доверяет.

– У вас с болельщиками «Локомотива» отношения поначалу тоже складывались напряженно.

– Когда меня только назначили, на трибунах повесили баннер: «Наумов: кто вы?!» Фанаты – серьезная сила. С ними надо договариваться. Не заигрывать, не прогибаться – а наладить контакт и дружно работать. Чем-то помочь, что-то объяснить. Поэтому я всегда был готов к диалогу. Есть вопросы – пожалуйста, приходите. Однажды человек двенадцать ко мне домой заявились!

– Впустили?

– Конечно. Жил один, семья – в Петербурге. А квартиру мне клуб снимал просторную, так что всем место нашлось.

– Откуда у них ваш адрес?

– Сам назвал его в разговоре с болельщиком. Сказал: «Если что – с товарищами заходите». И вот, зашли.

– Трезвые?

– Абсолютно. Ребята нормальные, адекватные. Я с болельщиками спокойно встречался там, где пожелают. То в кафе, то в каком-то полуподвальном помещении. Ездил один, без охраны.

– Она президенту «Локомотива» по статусу положена?

– Да, машина сопровождения – джип с охраной. Но я от охраны сразу отказался, а джип передал в службу безопасности клуба. Мне это ни к чему. Если захотят устранить – телохранитель не спасет. Я же в бизнесе давно, насмотрелся всякого. 90-е научили не идти на поводу у собственных прихотей и желаний взять то, что тебе не принадлежит. В те годы многие бизнесмены пострадали.

– Вам угрожали?

– И мне, и семье, которую прятал по подвалам. А в 1991-м, когда еще в Средней Азии жил, в меня даже стреляли.

– Как это случилось?

– Вышел из машины, рядом притормозила другая. Раздался выстрел из винчестера. Пуля разбила стекло, но я успел укрыться за автомобилем. Думаю, это был акт устрашения. Если б действительно хотели убить, я бы тут не сидел.

– В «бандитском» Петербурге столкнулись с беспределом?

– Нет, к тому времени все успокоилось. Да и не занимался я бизнесом, который предполагал бы огромное количество наличных. Лишь инвестирование в строительство.

РЖД

– Об экономике в футбольном клубе мы ни с кем почти не говорили. Может, поговорим с вами?

– Охотно. Тем более с экономикой в наших клубах беда. Что такое клуб?

– Что?

– Акционерное общество. У которого должны быть активы, капитал. Как у каждого предприятия есть стены и станки. Но активов нет! У «Локомотива» уставной фонд – 50 тысяч рублей! И нет ничего своего. Как у «Спартака», «Зенита»…

– А футболисты?

– Их законом запрещено ставить на баланс. Если я как президент клуба разом распродам всех футболистов и деньги прикарманю – меня никто не посадит. Их нет, они не на балансе!

Приводит это к тому, что клуб не может взять кредит. А если бы у меня на балансе стояли футболисты на 200 миллионов евро – любой банк в кредите на 10 миллионов не отказал бы. С такими-то активами!

– Зачем вам банк – если вы были под крылом РЖД?

– Все предприятия России работают на банковских кредитах. Включая РЖД и «Газпром». Но дело не только в этом. Сегодня хозяин клуба не в силах контролировать собственные деньги. Потому что вопросы решаются на уровне селекционера и агента. Никому не известно, на какой сумме они сговорились. Что приводит к тотальной коррупции. Мне смешно, когда слышу от кого-то, что его клуб – доходный…

– Такого быть не может?

– В России – нет. Все это туфта. «Доход» я хоть сейчас нарисую. Область выделяет на клуб миллиард. Руководитель клуба рассчитывает заработать на атрибутике и билетах 50 миллионов. И вдруг зарабатывает 100. Всем рассказывает, что его клуб – доходный. Забыв про полученный от области миллиард. А знаете, как владелец корпорации дает клубу деньги?

– Нет. Как дает РЖД?

– Чтоб перечислить деньги – должна быть причина. Например, благотворительность. У РЖД с клубом рекламный контракт. Допустим, на миллиард. Там прописано: столько-то платится за рекламу на футболках, столько-то за показ по телевидению. Президент клуба упомянул РЖД в интервью – еще сколько-то. «Локомотив» по контракту отчитывается. Но УЕФА начинает бороться с такими вложениями в зарплату футболистов.

– Финансовый fair play.

– Совершенно верно. И у наших клубов возникнут проблемы. Можно вкладываться в инфраструктуру, детский футбол. Туда – сколько угодно! А в зарплату – с ограничениями. Проверят рекламные контракты, условно, «Газпрома» с «Зенитом». И решат: это стоит не 100 миллионов, а 10. А это – 5. Значит, лишь 5 имеете право расходовать. В России же бюджет любого клуба на 90 процентов состоит из выплат футболистам!

– Ничего себе.

– А я в «Локомотиве» довел цифру до 60 процентов. Остальные деньги шли на школу и инфраструктуру. Я хотел провести глобальные реформы. В Черкизове на месте недостроенного аквапарка планировалось построить отель и торговый центр. Все это в РЖД передали бы на баланс клуба как дочернего предприятия.

– Почему застопорилось?

– Никто не захотел этим заниматься. Дело сложное, кропотливое. Сначала привели в качестве аргумента то, что в учредителях клуба состоят физические лица – Семин и Филатов.

– И вы убедили Филатова подарить свои акции РЖД?

– Да. Психологически решиться на это ему было непросто, хотя Филатов знал, что никакой материальной выгоды акции не принесут.

– Зато у Семина те же 15 процентов акций выкупали?

– У Семина была финансовая компенсация. Ее включили в счет зарплаты, которую чуть-чуть подняли. Однако сумма небольшая. Фактически свои акции он тоже подарил. Дальше финансисты РЖД заговорили что-то абсурдное: «Вы профукаете нашу собственность, наберете кредитов, а рассчитаться не сможете…»

– Что отвечали?

– У РЖД – 49 дочерних предприятий. Почему-то им передали собственность. Не боялись, что профукают. К тому же РЖД оставался стопроцентным учредителем. Как мы могли бы что-то утратить?

ЯКУНИН

– С Якуниным эту тему обсуждали?

– Обсуждали… «Да, да, надо делать», – кивал он. А потом сошло на нет. Когда начинаются реформы, вокруг тебя образовывается группа недовольных товарищей. Они вхожи в кабинет главного руководителя. Регулярно ему что-то нашептывают.

– Ну и вы бы с ним потолковали.

– К Якунину редко напрашивался на встречи. Ограничивался беседами по телефону. А параллельно ему говорили, говорили… Причем близкие люди. Конечно, в такой ситуации невольно задумаешься – наверное, в клубе не все ладно. Я чувствовал какое-то недоверие, критику.

Контракт у меня был до ноября 2010 года. А заявление об уходе написал в декабре 2009-го. Положил на стол председателя совета директоров Вадима Морозова, который летом сменил на этом посту Сергея Липатова. Якунин отреагировал резко, но по-дружески: «Ты кончай заявлениями расшвыриваться, давай работай!»

– А вы?

– Отвечаю: «Хорошо. Но жду, когда найдете кандидатуру на мою должность». Прежнего настроя у меня не было. Понимал: реформы не провести. С тем же Липатовым поначалу много спорили – но под конец сезона-2008 пришли к полному контакту. Он меня поддерживал. Если б мы капитализировали клуб, в России обогнали бы всех. Я подсчитал: уставной капитал «Локомотива» был бы 10 миллиардов!

Когда состав совета директоров обновился, понял: чем меньше человек разбирается в футболе, тем сильнее амбиции и его желание футболом рулить. Дергали то меня, то Семина. А я уже не имел права принимать решения по покупке и продаже игроков.

– Президент клуба?

– Ну да. Все должен был согласовывать в экономическом департаменте РЖД. Там определяли, нужен нам Майкон или нет. Но откуда им знать, стоит ли он 4 миллиона?!

– Вам, помним, совет директоров покупку Майкона поставил в вину.

– И его, и Магомеда Оздоева. Выговор объявили.

– Потрясающе.

– За Оздоева мы заплатили 100 тысяч евро. Даже сегодня, когда Магомед сдал из-за травм, получить за него можно гораздо больше. Еще заиграет, парень талантливый. Семин тогда сказал: «Что вы наезжаете на Наумова? Оздоев – наше будущее!»

– Кто был вашим главным противником в совете директоров?

– Морозов. Опытный хозяйственник, но в футболе разбирается слабо.

– Так как вы ушли?

– Заявление не забирал, оно лежало у Морозова. Прошло заседание совета директоров, подвели промежуточные итоги. После я позвонил Якунину: «Хочу в отставку!» – «Если ты решил – смотри сам…» Да, отвечаю, я решил. На то, чтоб сидеть в кабинете и тупо делить деньги между игроками и тренерами, ума не требуется. Мне интересно было заниматься развитием футбольного клуба. Почему «Локомотив» в начале 2000-х вышел на ведущие роли?

– Почему?

– Потому что построил стадион. А вот база уютная – но рядом всего одно поле. Для профессиональной команды необходимо пять-шесть.

– Как быть? Места рядом нет, всё в особняках.

– Есть выход. Земля в Баковке дико дорогая. Ее продаем – и денег хватает на шикарную базу в другом районе. Там будут аскетические условия, никакой лепнины – но хорошая медицина и много полей. Владельцем должен быть клуб. Для РЖД, при всем уважении, это активы не профильные. Расскажу некоторые вещи – вы не поверите…

– Поверим.

– База в Баковке построена в 70-е – а земля до сих пор не оформлена. Не принадлежит РЖД! Завтра по закону там все легко снести, как самовольное строение! Сделал новую газовую котельную, мне говорят: «Принесите свидетельство о собственности на землю». Отправляюсь в РЖД – а его нет. Выясняется, что и входная зона на стадион, где билетные кассы, не оформлена!

– С каждым годом у главы РЖД интереса к футболу меньше?

– Вовсе нет. Якунин футбол любит. И вообще – спорт. Но детский, массовый.

– А профессиональный для него – нагрузка?

– Да, очень тяжелая. Расходы громадные, результата нет, негатив на трибунах, баннеры всякие. Но, уверен, от финансирования «Локомотива» Якунин никогда не откажется.

– Бюджет «Локомотива» растет?

– По сравнению с 2008 годом – увеличился почти вдвое.

– А результаты упали.

– Бюджет играет роль, если повышается в разы. Условно не 2 миллиарда получаешь, а 12.

ОТКАТЫ

– Юрий Палыч сейчас жалеет о спорах с вами. Жаркими они были?

– И жаркими, и долгими. Иногда пыль до потолка летела. Правда, наши споры не носили характера вражды. Скорее это была дискуссия двух человек, которые стремятся сделать клуб лучше. В чем суть разногласий? Семину импонирует схема «Манчестер Юнайтед», где Фергюсон до недавних пор отвечал за все. Я же настаивал, что тренер должен сосредоточиться на команде. Взваливать на него еще и финансово-хозяйственную ношу нельзя. Для этого есть президент. Часто спорили и на другую тему.

– Какую?

– В «Локомотиве» в моем подчинении находилось около пятисот человек. Для любого из них дверь в кабинет президента была открыта. Это моя принципиальная позиция! Неправильно, когда идешь к руководителю, а тебе говорят: «По какому вопросу? Запишитесь у секретаря. Через неделю примут. У вас будет 10 минут». Подобные вещи бьют по атмосфере в коллективе. Но Семин ворчал: «Ты такой добренький, слушаешь футболистов, жалеешь…»

– Действительно, жалели?

– По-разному. Играл за дубль Андрей Вавилченков. В юношеской сборной он котировался на уровне Дзагоева. Но без тормозов. Пиво, девочки, дискотеки. Сколько бесед я с ним провел! И подзатыльники давал, и с отцом встречался. Бесполезно. Так и пропал мальчик.

– А как с радаров исчез Левенец?

– Вот его мне искренне жаль. Нормальный парень. Просто слабохарактерный. Плюс проблемы с женой. Когда тренировку проигнорировал, сразу послали к нему домой. Левенец был там, выпивши. Он все понял и написал заявление. Расстались без взаимных претензий.

– Как полагаете, Рахимов, по инициативе которого «Локомотив» и покупал Левенца, окончательно перекочевал в разряд «экспертов»?

– По объему футбольного багажа Рахимов – тренер сильный. Много читает, сам поиграл. Но этого мало. Ему не хватает харизмы. Знания людей, человечности какой-то. Того, что, кстати, отличает Семина.

– Один из селекционеров «Локомотива» Сергей Щербаков обмолвился в интервью: «Рахимов предпочитал работать напрямую с агентами. При нем во главу угла не ставилось мастерство игрока, а решались иные задачи…»

– Не имея доказательств, трудно рассуждать на эту тему. Хотя в «Локомотив» приходили футболисты, не соответствовавшие уровню клуба. Настаивал на их приобретении Рахимов. К примеру, аргентинец Перейра, сыгравший минут десять.

– Заплатили за него 3 миллиона евро?

– И оклад – 2 миллиона долларов в год. Был еще из Аргентины защитник, которого Рашид настойчиво рекомендовал. На медосмотре выяснилось, что игроку физкультура противопоказана. Ему с собой дефибриллятор носить надо!

– Что-то с сердцем?

– Через восемь минут на велотренажере пульс зашкаливал за 200. После нагрузки врачи на ночь установили датчики – у парня началась аритмия. А Рахимов продолжал настаивать на покупке!

Могу сказать, что я думаю вообще о тренерах и селекционной работе. Тренер – непосредственный участник селекционного процесса. Если говорит «я этим не занимаюсь» – лжет! Поэтому подозрения есть всегда. И даже не так важно, заработал ли тренер «левые» деньги. Он обязан привести качественного футболиста! А если приводит плохого и на этом зарабатывает – прощать нельзя. Вы согласны?

– Разумеется.

– Увидев такое, президент клуба может промолчать, проглотить. А потом с тренером тихо расстаться.

– Вам ведь тоже предлагали «распил» за Майкона?

– Да. Везде Майкон проходил как игрок за 6 миллионов. Я бы его за 6 и привез. А взял бы за 4. Миллион агенту, миллион мне – и концов не сыскать.

– Кроме Майкона были такие предложения?

– От агентов они поступали регулярно! Но в «Локомотиве» у президента солидная зарплата. Да и нужно понимать: стоит хотя бы разок клюнуть, тебя засосет. Будешь на крючке.

Еще история. С нами сотрудничала строительная компания. Принесли в мой кабинет пачку денег. Изумились, услышав, что откаты не беру. При них вызвал бухгалтера: «Эти деньги направляем в школу. Там они пригодятся». Для строителей был шок – они думали, что в Москве иначе никак! Пять процентов положено возвращать!

– Отсюда и цены на строительство?

– Конечно! В нашем бюджете не было строки «сооружение Малой арены». За эту стройку я получал сплошные выговоры. Контролировал каждую копеечку – и 10-тысячный стадион обошелся в 5 миллионов евро. 500 евро за посадочное место.

– Дешево?

– Есть нормативы – 4 тысячи евро. У меня вышло намного меньше!

– Сколько стоит посадочное место в Питере на Крестовском?

– Насколько знаю, там потратили миллиард 200 миллионов. Значит, 20 тысяч евро за место. Откаты, подкаты, прочее… Строить надо – как Ахметов в Донецке.

– Это как?

– Всю стройку напичкал камерами, вывел на телевизоры в собственном кабинете. Приходит, работает – а сам поглядывает на экраны. А какую базу Галицкий построил в Краснодаре? Шикарную! И копейка не ушла на сторону!

ПРЕМИАЛЬНЫЕ

– Почему Рахимов отверг Касаева?

– Не понравился: «Бычок такой, склонен к полноте. А я люблю высокорослых, на широком шаге». Он и Гильерме забраковал: «Что за вратарь? Ноги слабые. Не нужен…» Меня Виктор Тищенко убедил не продавать бразильца. Верил в него до последнего.

– Не зря.

– Тищенко специализировался на бразильском рынке. Увы, все его кандидатуры Рахимов отметал. Из-за этого у них вспыхнул конфликт. А я был меж двух огней. Тищенко я доверял. У него хороший вкус на игроков. Именно он вел Гильерме, Майкона, прежде чем их купили.

– А Шарлеса?

– Тищенко привез диск. Мы просматривали другого футболиста. Рахимов заметил Шарлеса и загорелся: «Давайте этого!» Игрок неплохой, но своенравный. Как и многие бразильцы, выросшие в фавеллах. Тренер покритиковал за неудачную игру, а у Шарлеса обида: «Ой, меня здесь никто не любит, я собираю вещи…»

– Увольняли вы Рахимова интересно. Заставляли ежедневно ходить в клуб, писать отчеты. Зачем?

– Рахимову полагалась внушительная компенсация. Эту сумму надо было срочно найти. И я сказал: «Ты пока не уволен – отстранен. Будь добр утром являться в клуб. Кабинет у тебя есть. Вот задание – в письменном виде отчитайся за полтора года, проведенных в «Локомотиве». Проанализируй ошибки». Рахимов нахмурился: «У меня не было ошибок!»

– Сколько он так в клубе сидел?

– Неделю. Потом привел юриста, и мы договорились о размере компенсации. Рашид в итоге пошел на уступки. Замечу – действовал я в рамках закона! Не понимаю, почему во всех организациях любой руководитель какие-то бумаги после себя оставляет, а в футболе уходит тренер – и ничего не остается. Даже грязных носков.

– Что он должен оставить?

– Хотя бы папочку – система подготовки, краткие характеристики на игроков. Чтоб клубу не начинать всякий раз с нуля. Вот после Смородской в «Локомотиве» документы останутся. Как остались после меня инструкции, приказы, положения о премировании…

– К разговору о премировании. Сенников нам рассказывал: «Играем с «Зенитом» на Суперкубок. У нас за победу 5 тысяч долларов. У них – 70». Неужели такая пропасть?!

– Я не в курсе, какие премии в «Зените». Может, там это была разовая акция. В «Локомотиве» в 2008-м премиальные были 15 или 20 тысяч долларов. В 2009-м точно помню – 10 тысяч. Мы меньше тратили на футболистов, поскольку параллельно поднимали другие объекты клуба. При этом порядок выплат не менялся. Половина – сразу. Остальное – если команда финишировала в пятерке.

– А ничьи?

– За них платили 5 тысяч. Деньги начисляли – но выдавали, лишь когда выполнена задача на сезон.

– Агент Торбинского гордится, что благодаря переходу из «Спартака» в «Локомотив», контракт игрока вырос почти в двести раз. Не погорячились, Николай Алексеевич?

– Торбинского на работу принимал я. В «Спартаке» у него была низкая ставка. В «Локомотиве» она выросла – но не в двести раз. А вот позже я по собственной инициативе поднял ему зарплату. Торбинский это заслужил – был одним из лидеров клуба, заиграл в сборной. С теплотой к нему отношусь. Когда обсуждали контракт, он честно сказал: «Наверное, это большая для меня зарплата. Но к 30 годам я рискую стать инвалидом. На ногах живого места нет, 17 операций…» Дима такой боец, что на поле забывает о последствиях! Берет азартом, напором, злостью. Хоть в нем, как мы шутили, 60 килограммов вместе с бутсами.

КОКОРИН

– Сейчас корите себя за то, что упустили Кокорина?

– Я по-прежнему уверен в своей правоте. Смотрите, в «Локомотиве» с 17-летними выпускниками школы заключают типовые контракты. Первая зарплата – 15 тысяч рублей. Действует она на время предсезонных сборов. Попал в заявку дубля на чемпионат – твой оклад уже 50 тысяч. Играешь за дубль постоянно – сумма увеличивается до 150 тысяч. Привлекаешься к основному составу – опять растет. Если закрепился там – зарплата достигает 50 тысяч долларов.

– Не слабо.

– Этот путь можно пройти за год, можно – за три. Ведь по закону с футболистами, которым не исполнилось 18 лет, контракт подписывается максимум на три года. Вот такой типовой договор был предложен Кокорину. С какой стати давать 10 тысяч долларов мальчику, который и в дубль-то пока не зачислен?! Взорвать всю клубную систему? Я считаю ее эффективной, она по сей день существует.

– В «Динамо» 17-летнему Кокорину с ходу положили 10 тысяч долларов?

– То ли 10, то ли 15 тысяч. Особенно возмутило поведение его родителей. За неделю до нашей встречи ко мне подошел генеральный директор «Динамо» Дмитрий Иванов. Извинился за то, что увели Кокорина. Объяснил: вопрос решился до моего назначения. Ага, думаю, уже все подписано.

– Зачем же родителям Кокорина с вами встречаться?

– А вдруг Наумов предложит суперусловия? Тогда, наверное, Кокорин остался бы. В кабинет его мама пришла с мужем, это отчим Кокорина. Не удосужившись дочитать до конца контракт, он расшумелся: «15 тысяч рублей – да это смешно! Знаете, сколько нам «Динамо» дает?» А мама Кокорина теперь рассказывает в интервью, что Наумов выдавил их из клуба, сыну предлагал кабалу и зарплату в 7 с половиной тысяч рублей. В «Локомотиве» таких цифр вообще нет! С потолка их взяла, что ли?

При этом клуб еще арендует игроку жилье. А цены в Москве заоблачные. Однокомнатная квартира обойдется тысяч в 50. Помню, отцу Димки Полоза предложил такой вариант. В ответ: «Нет, хотим трехкомнатную!» Говорю: «Она на 100 тысяч потянет. Как ее снять, если у вашего сына зарплата в два раза меньше?»

– Трехкомнатные есть и дешевле.

– Разумеется. В спальных районах. А нам нужна была недалеко от базы. Где-то на Кутузовском проспекте. Игрок не должен тратить на дорогу по три часа. Вон, Макс Беляев жил в Мытищах – так и ему квартиру сняли ближе к Баковке.

– Наорать на игрока для вас было проблемой?

– Когда при Рахимове безвольно проиграли «Химкам», я сорвался. Кричал на базе так, что стены тряслись. Чуть телефоном не запустил. Одемвингие на меня обиделся. Начал: да я, мол, профессионал… Я перебил: «Ты даже не любитель! Потому что тот футбол любит. А ты – себя в футболе. Тебе разве что зеркальца на поле не хватает».

– При всей команде?

– Да. И почувствовал, что ребята со мной согласны. У Одемвингие невероятный потенциал. Но менталитет африканца, несмотря на русские корни. Гламурный, самовлюбленный. Из-за этого не раскрылся.

– А Сычев почему потух?

– Физиология. Иной причины нет. В чем был его главный козырь? Резкость. То, что тренеры называют футбольной ловкостью. Сычев быстро принимал мяч, бил по воротам – и никто не успевал его накрыть. Вот это из-за травмы колена Дима потерял. Упала скорость. По тренировкам-то к нему претензий нет. Трудяга, пощады себе не дает.

БАРИНОВ

– С Филатовым до прихода в «Локомотив» вы были знакомы?

– Нет. Позвонил ему после назначения, попросил о встрече. Филатов удивился. Сказал, что в клуб заходить ему неудобно. Договорились поужинать в ресторане. Я поделился своими планами развития «Локомотива», ничего не скрывал. Филатов во многих вопросах меня поддержал. Рекомендовал кое-кого из кадров.

– Возвращаться в футбол он не желает?

– Для этого пока нет условий. В душе-то, может, и желает. Футбол затягивает. И если я скажу, что не хочу вернуться, слукавлю. Хотя убеждаю себя в том, что мне это уже не надо.

– Филатов погрузился в бизнес?

– Да. У него все в порядке. Последний раз пересекались зимой на турнире «Негаснущие звезды». Меня Баринов пригласил, он там призы вручал.

– Баринов? Вас?

– Да. Сегодня могу смело сказать, что мы друзья. Познакомились в марте 2008-го на игре с «Рубином». Первое, что услышал: «Предупреждаю – я близкий друг Семина. И всегда буду на его стороне, даже если он в чем-то не прав». А я у него ассоциировался с человеком Липатова, с которым у Семина были скверные отношения.

– Что ответили?

– Рассмеялся. «Валерий Александрович, я и не заставляю вас отказываться от дружбы с Семиным». Так началось общение. Он летал с нами на матчи, сборы. В гости ко мне заходил. Оказалось, мы соседи. От дома Баринова до моей служебной квартиры в Сокольниках – метров триста.

– Бывали на его спектаклях?

– Видел «Скрипку Ротшильда». И честно предупредил, что больше не приду. Не для меня такие постановки.

– Артист обиделся?

– Отнесся с пониманием. «Тяжелый спектакль» – «Да я не представляю, как ты столько лет его играешь!» На меня спектакль подействовал угнетающе. Вызвал чувство тревоги, причем безысходной, что самое печальное.

– Когда в январе вам стукнуло 60, от дел отошли?

– Да. Но остаюсь совладельцем строительной компании и стоматологической клиники. Это приносит доход. У меня две дочери, внук. Еще и им помогаю.

– Курбан Бердыев старше вас на год. Недавно он оформил пенсию и поразился: «Получаю 5 тысяч рублей». А вы – сколько?

– 8 тысяч. Ужас охватывает, когда подумаешь, что в нашей стране 90 процентов пенсионеров живут на такие деньги! Впрочем, это тема совсем для другого разговора…

Александр КРУЖКОВ, Юрий ГОЛЫШАК СЭ