Эсекьель ЛАВЕССИ: «Стараюсь никому не доверять»

Шикарную панораму Неаполитанского залива из виллы Эсекьеля Лавесси в Марекьяро не могла бы испортить даже дождливая погода. А в солнечный день она становится подлинным воплощением древней пословицы: «Увидеть Неаполь и умереть». У Лавесси, к сожалению, есть определенные трудности с тем, чтобы увидеть Неаполь: «В городе есть много мест, в которых я никогда не был. Мест, которые находятся совсем близко, о которых я много слышал или видел на открытках. Однако для меня выйти из дома – целая история. Однажды я пошел в магазин Foot Locker на via Chiaia, чтобы купить обувь: меня узнали на улице и начали преследовать. В конце концов, в магазин набилось столько людей, что нельзя было  протолкнуться».

Со своей террасы аргентинский футболист может наблюдать город, который вознес его на вершину, но одновременно сделал своим пленником, посадив в золотую клетку. Но клетка все равно остается клеткой: «Видите лестницу, которая ведет вон на тот пляж вдали?  По земле на него могут добраться только те, кто здесь живет, однако по морю туда может попасть любой. Именно поэтому я никогда не хожу туда купаться. И даже не выглядываю в окна из дома, потому что каждый раз слышу крики и просьбы об автографах, совместных фотографиях, футболках в подарок».

Отсюда, из этого признания, можно начать путешествие в личный мир Эль Почо, и тут же он раскрывает секрет своего прозвища: «Скажу раз и навсегда, оно отнюдь не означает «Молния». Это сокращение от имени собаки, которая была у меня в детстве: Почоло». Дальше Лавесси расскажет, какой путь он прошел, чтобы, наконец-то повзрослеть, достичь футбольной и, что не менее важно, личностной зрелости. Настало время побеждать, но произойдет ли это в Неаполе, зависит не только от аргентинского футболиста. Это так же зависит от того, сможет ли  Аурелио Де Лаурентиис усилить Наполи, а город Неаполь – подарить хотя бы частичку желанного спокойствия.

- Давайте начнем издалека. Вы приехали в Неаполь 5 лет назад, однако о вас и о вашей жизни вне поля до сих пор известно немногое. Например: каким ребенком был Лавесси?
- У меня не было игрушек. Был только мяч. Я играл на улице и на  земляных полях. Сейчас у детей меньше мест, где они бы могли бы играть, и им приходится сталкиваться с большим количеством опасностей. Они быстро учатся взрослым вещам и часто забывают, что значит быть ребенком.

- Какой Ваш родной город Вилла Гобернадор Гальвес?
- Это фактически пригород Росарио. Примерно пятьдесят тысяч жителей, очень простые люди. У кого побольше денег обычно переезжают в Росарио.

- У Вас есть свой фонд, Niños del Sur (Дети юга), который помогает детям Вашего города.
- Этим занимается мой брат, а я только даю деньги и интересуюсь делами фонда. У нас живут 40 детей, которые жили за чертой бедности, подверглись насилию или страдали наркологической зависимостью. У нас они учатся, занимаются спортом, получают психологическую помощь. Мы пытаемся дать им понять, что существуют жизненные модели, которые отличаются от им привычных.

- А Ваша семья?
- Мои родители развелись, когда мне было 2 года.  Мама работала целый день, выходила из дома в 7 и возвращалась в 10. Они убирала дома богатых. Я вырос в доме старшего брата и сестры. Если бы я не стал футболистом? Хм… Никогда нельзя знать заранее, как сложится твоя жизнь. В 16 лет, когда мой переезд в Италию сорвался из-за бюрократических проблем, я собирался бросать футбол, чтобы помогать моему брату, электрику по профессии.

- Вы страдали из-за развода родителей?
- Когда становишься взрослым, начинаешь многое понимать. В случае моих родителей, я понял, что они не находили общий язык, поэтому правильно было пойти разными дорогами. То же самое произошло со мной и матерью моего сына Томаса, который страдает из-за этого. Однако с каждым днем он становится взрослее и начинает понимать.

- Отец приезжает посмотреть Вашу игру?
- Нет. Он не видел ни одной моей игры. У него другая семья, другой ребенок. Своя жизнь, одним словом. Однако у нас нормальные отношения.

- А как насчет образования?
- Я три года проучился в старшей школе и бросил учебу за два года до выпуска.

- Как открыли Ваш талант?
- А его никогда не открывали (смеется). Честно говоря, я никогда не думал, что окажусь там, где я сейчас. Меня заприметили случайно и не без помощи удачи. Если бы мне пришлось сделать ставку относительно моего будущего, коэффициенты на то, что стану футболистом, были бы едва ли не самые низкие.

- А когда Вы поняли, что все получится?
- После сезона 2003-04 в «Эстудиантес», в Аргентине. Летом меня приобрели у «Дженоа», и, хотя я почти сразу вернулся домой, я понял, что смогу заработать на жизнь благодаря футболу.

- Чего Вам не хватает, чтобы быть как Месси?
- Думаю, ничего. У него свои игровые характеристики, а у меня – свои. Кроме того, я никогда не пытался быть похожим на кого-то или подражать кому-то. В первую очередь, я в футболе ищу не славу, а возможность многому научиться, вырасти в личностном плане.

- И на каком Вы теперь этапе?
- Пять лет, проведенных в Италии, многому меня научили с различных точек зрения. Например, в культурном плане. Это то, к чему я стремлюсь, а не только к успешной карьере и куче денег. Деньги нужны, однако куда более важно и сложно подняться по социальной лестнице. А мена интересует именно это. Футбол – не самое важное в моей жизни. Он нужен для того, чтобы сделать мою жизнь лучше.

- Считаете, что сейчас Вас больше уважают?
- Возможно. Однако, прежде всего, сейчас я себя больше уважаю, и это для меня самое важное. Оценки и уважение других значит для меня немного, потому что часто люди осуждают тебя, не зная, что ты за человек. Я такой, какой есть, и не собираюсь меняться, чтобы кому-то нравится. Я бы не смог так жить.

- В каком смысле Вы выросли в культурном плане?
- Я не из тех, кто интересуется искусством, живописью. Однако я люблю путешествовать, узнавать новых людей.

- Какие из увиденных мест запали Вам в душу?
- Париж красив неимоверно. Барселона… Неаполь тоже очень красив, однако для футболистов нелегко познать его полностью.

- Хотите сказать, что ни разу не были в Кастель-дель-Ово (Castel dell’Ovo)? (средневековая крепость на острове, соединенном узкой насыпью с Неаполем, – прим. пер.)
- Никогда. А, нет… Один раз. На презентации скутера (смеется). И ни разу не был в Помпее.

- Вы страдаете из-за этого?
- Не в том дело… А в том, что мне хотелось бы прожить хотя бы один день в качестве обычного человека. Мне хватило бы. Хотел бы выпить кофе, пойти на прогулку, сводить сына в кино без необходимости маскироваться. Прятаться. Убегать.

- Как же так: Вы больше не пьете кофе в баре Cimmino на via Petrarca?
- Раньше приходилось, когда я жил в том районе.

- И Вы больше не ходите за покупками в супермаркет Conad на via Orazio?
- Этим занимается наша горничная или мое доверенное лицо… Иногда я тоже хожу за покупками, но только в нерабочее время, когда там почти никого нет.

- Однако Вы продолжаете посещать Teatro Posillipo – одно из самих модных заведений Неаполя…
- Моя девушка Янина (25-летняя аргентинская модель, – прим. авт.) имеет право жить своей жизнью. Вечером мы выходим погулять, но часто я не получаю от этого никакого удовольствия. И не знаю, что тут можно сделать. Если я нахожусь в каком-то заведении 20 минут, потом скажут, что я провел там два часа. Если я выпил бокал пива, потом напишут, что их было 10. Если я возвращаюсь домой в час ночи, говорят, что я вернулся в четыре.

- В тот раз, когда Вашу девушку Янину ограбили, забрав часы Ролекс, в Twitter она писала о «говняном городе». Это Вы убедили ее взять свои слова назад?
- Нет. Тогда я возвращался с выезда, и к моему возвращению она уже успела пожалеть о своем срыве. И она никогда не позволяла себе просить меня уехать из Неаполя. К тому же, такое оскорбление могло бы запросто слететь с уст коренного неаполитанца. Такое ограбление – это не просто воровство, это оскорбление, это проявление агрессии. Однако здесь воры тоже являются болельщиками, и нам, футболистам, это часто помогает.

- Однако с тех пор Вы стали более осторожным в отношении людей, которые пытаются завязать с Вами знакомство?
- Я стараюсь никому не доверять. Тем не менее, я часто попадаю в неприятные ситуации (в сентябре Лавесси выступал в суде из-за знакомства с людьми, замешанными в отмывании денег, – прим. авт.). Я ведь не спрашиваю у людей, на что они живут. Я только стараюсь относиться к другим так, как хотел бы, чтобы относились ко мне: не судить никого, не зная подробностей.

- Это правда, что однажды, еще до перехода в «Наполи», Вы покинули тренировку, спрятавшись в багажнике Вашего одноклубника?
- Правда (смеется). Мы выиграли очень важный матч, был большой праздник…  Со временем ты привыкаешь так жить. Не могу сказать, что это очень приятно. Иногда бывает, что я расстроен и не хочу, чтобы болельщики подходили ко мне сфотографироваться или за автографом. Я заставляю себя, но не всегда удается притворяться, что тебе это приятно.

- Это правда, что Янина Скрепанте помогла Вам измениться к лучшему?
- Не думаю. Просто я стал взрослее, а с возрастом обычно осознаешь, что в некоторых случаях ты поступал неправильно.

- Например, слишком часто ходить по заведениям и возвращаться под утро. Как о Вас рассказывают?
- Думаю, что я для молодого человека – а я переехал в Неаполь в 22 года – вполне нормально выходить погулять по вечерам. Так поступает вся молодежь. Однако меня все знают, и если я иду в какое-то заведение, начинается хаос. Если я гуляю в четверг, а потом в воскресение «Наполи» не побеждает, новость о моих похождениях облетает весь город. А если в пятницу гуляют некоторые из моих одноклубников, и потом «Наполи» не побеждает, то никто об этом даже не догадывается. Но я привык к тому, что некоторые вещи для меня непозволительны.

- Так как Вы проводите свободное время?
- Когда у меня получается, просыпаюсь как можно позднее.  Завтракаю с мате – это такой особый аргентинский чай. После тренировки возвращаюсь домой и слушаю музыку – рок или кумбию, могу иногда поиграть на приставке PlayStation.. Вечером ужинаю вне дома. Какие рестораны мне нравятся? Il Faretto, Cicciotto, Regina Margherita…

- Когда Вы входите в ресторан происходит революция?
- Я звоню заранее и вхожу с черного хода. И у меня отдельный зал. Если остаюсь дома, то готовлю асадо, мясо по-аргентински, для друзей и одноклубников.

- Какое место в Вашей жизни занимает сын Томас?
- Хочу, чтобы он был всегда со мной. В мае ему исполняется семь лет. Недавно он приезжал ко мне в Неаполь на десять дней, но он живет с матерью. Согласно нашей договоренности, я могу его приглашать к себе трижды в год, а также видеться с ним в то время, когда пребываю в Аргентине.

- Вы общаетесь с ним по телефону каждый день?
- Нет. Тут он похож на меня – говорит немного. Иногда я звоню ему и слышу в ответ: «Папа, сегодня у меня нет желания разговаривать».

- Что Вы обычно делаете, когда Томас в Неаполе?
- Постоянно играем в футбол.

- Что для Вас значит Диего Армандо Марадона?
- То же, что и для остальных аргентинцев: мой кумир.

- Вы не чувствуете себя готовым надеть его футболку под номером «10»?
- Мне нравится мой 22-ой номер. Я хочу, чтобы меня помнили как Лавесси, а не кого-то, кому в наследство досталась футболка Диего.

- Лучше быть первым номером в Неаполе или вторым-третьим по значимости в Милане (или, что более актуально, в Париже)?
- У меня нет подобного опыта, я имею ввиду второго варианта из вышеназванного. Я чувствую себя хорошо в Неаполе и мне приятно ощущать любовь болельщиков.  Если я когда-нибудь перейду в другой клуб, тогда смогу сравнить, где было лучше.

- Но Вы чувствуете себя хоть немного неаполитанцем?
- Нет. Я не чувствую себя неаполитанцем. Если бы я сказал обратное, зная, что это неправда, думаю, этим я высказал бы неуважение к неаполитанцам. Я аргентинец и я этим горжусь. Также я горжусь тем, что играю в «Наполи».

По материалам SportWeek (La Gazzetta dello Sport)

Перевод и адаптация Яны Дашковской, специально для «Calcio News»