Джонни ВЕЙР: «В прошлой жизни я был русским»

«Нет пророка в своем отечестве». В то время как мы посыпаем голову пеплом после неудачи на Олимпиаде в Ванкувере, ругаем все и вся и настроены на очередную реформу российского спорта по принципу «до основанья, а затем...», этот человек считает, что у российских тренеров и спортивных менеджеров до сих пор есть чему поучиться. Американский фигурист Джонни Вейр.

...Возможно, кто-то обвинит его в необъективности — ведь всему миру известна любовь Вейра ко всему русскому. Джонни по-русски даже говорит бегло и практически без акцента. Неужели такая любовь — голос крови, зов предков?

Сперва выучил буквы

— Среди многочисленных рассуждений по поводу вашего интереса к русскому языку, русской культуре есть и такие — мол, ваши предки были русскими или по крайней мере приехали в Америку из бывшей Российской империи. Это действительно так?
— Нет. Мои предки происходят из Норвегии, и русских среди них нет вовсе. Но, наверное, в моей прошлой жизни я был русским (смеется).

— Интерес этот появился после того, как вы увидели прокаты Оксаны Баюл на Олимпиаде 1994 года и решили стать фигуристом?
— Существенно раньше. Я еще в детстве самостоятельно выучил русский алфавит. Сначала только начертания букв. Естественно, я тогда еще не знал их значений. Но я уже заинтересовался Россией.

— А часто приходится общаться на русском?
— Когда тренируюсь — практически весь день. И это в Америке! А говорю по-русски со своими тренерами — Галиной Змиевской и Виктором Петренко, другими членами нашей команды. Я весь день слышу русскую речь. А также слушаю русские песни — для того чтобы улучшить мой русский язык. И, признаюсь, коверкаю тем самым свой родной английский. Каждый день вечером звоню маме — так она возмущается: «Ты говоришь, как Галина. Смотри у меня!»

Я словно ребенок, которого растит весь город

— Так чем же российская школа фигурного катания отличается от других?
— Ваша система обучения имеет существенную особенность. Она очень строга, каждая сторона вашей жизни находится под строгим присмотром. Вы живете исключительно жизнью спортсмена. И в то же время тренеры относятся к спортсменам с уважением. И я знаю, что дети, которые тренируются в России, уважают своих тренеров. Это здорово отличается от того, к чему привык в США.

— Вы это испытали на себе?
— Ну да — ощущение, словно весь город растит одного ребенка. У нас — целая команда, которая работает со мной. Тренеры, хореограф Нина Петренко, доктор, массажистка, специалист по физподготовке, даже стоматолог — и все русские.

За миской блюда под названием «путън»

— И все-таки публичное проявление любви к России, ко всему русскому — не эпатаж? Вспомним хотя бы скандал с активистами защиты животных, которых возмутило, что вы в минувшем сезоне катались в костюме с опушкой из натурального меха...
— Да не эпатаж это. Ну нравится мне натуральный мех — почему я должен от него отказываться?

— Как и от фотосессий в мини-юбке и туфлях на шпильках? Или от венков из роз в «зоне слез и поцелуев» после произвольной программы в Ванкувере?
— Повторюсь, для меня не эпатаж важен, а чтобы мне само действо доставляло удовольствие. А розы мне преподнесла японская фанатка сразу после того, как я ушел со льда. Она всегда водружает цветы мне на голову на крупных соревнованиях. Ну а на фотосессиях всегда есть человек, который выбирает одежду для моделей. Он меня однажды и облачил в мини-юбку и туфли на каблуках-стилетах. Мне понравилось — люблю новизну.

— Однако из-за этой любви к «новому опыту» комментаторы с франкоязычного канадского телеканала после вашего выступления в Ванкувере предложили устроить вам «гендерный тест»... Кстати, в ответ на это вы сказали, что могли бы разрешить с ними недоразумения в ресторане за миской блюда под названием «путън». Что это такое?
— Это блюдо, специфичное именно для французской Канады. Запеканка из сыра, с подливкой. Оно такое сытное — после него совсем не хочется ругаться.

Евгений Плющенко — особый случай

— На вашем официальном сайте сказано, что вы настолько заняты, что не можете позволить себе отношений ни с одной девушкой...
— Да, я слишком занят. Времени хватает лишь на то, чтобы позвонить вечером маме. Считаю, что это нечестно — завязывать близкие отношения с человеком, если не можешь уделять ему много времени. Даже по отношению к собаке это было бы несправедливо.

— Евгению Плющенко ведь удалось как-то решить эту проблему. Не советовались с ним?
— Нет. Но случай Плющенко — особый. Его Яна — это просто чудо, ибо не требует внимания, а сама дарит его Жене. Я ее обожаю. С ней так приятно общаться. Мы с ней говорим о моде, о музыке, о телевидении — в общем, обо всем.

— Некоторые наши девушки верят, что вы русский язык специально изучили, чтобы на нем объясниться в любви своей будущей избраннице...
— Не специально ради этого. Но если случится так — почему бы нет?

— Возможно, ваши российские фанаты смогут вас видеть чаще? Вы обмолвились, что вам тяжело кататься в Америке, потому что там не понимают вашей любви к России...
— В Америке меня действительно любят меньше, чем Лайсачека. Доходит и до таких вещей. Скажем, во время Олимпиады на одной из тренировок катался я один, а Лайсачека и Эббота не было — так американская федерация не послала доктора команды. Пришлось мне обращаться к врачу российской сборной мистеру Бугаеву. Выходит, российская команда больше меня поддерживает, чем американская.

— Выходит, и спортивное гражданство вы смогли бы поменять...
— Думаю, в России мне может быть лучше — надеюсь, здесь меня поддержат, будут мне помогать. Так что подобную возможность я рассматриваю с немалой степенью вероятности. Но для этого придется поселиться в России и получить российский паспорт, как Юко Кавагути. Может быть, и слегка изменить фамилию — стану, к примеру, Веерков (смеется).

Займусь лишь тем, в чем добьюсь совершенства

— Чем собираетесь заняться после завершения карьеры фигуриста?
— Единственное, чего я хочу, — в новом своем занятии быть столь же искусным, как в фигурном катании. Поэтому, например, химика из меня не получится. А вот спортивный комментатор, ведущий телешоу или дизайнер — в самый раз.

— Правда, что вы продвигали собственную линию одежды в Корее?
— Это были только футболочки, и проект уже завершен. Теперь в Америке я собираюсь его несколько расширить — курточки, жакеты, вообще спортивная одежда.

— Дизайн ваш собственный?
— Да. Я сам все разрабатываю. Шить вот только не умею (смеется).

Я люблю тебя, Россия!

— Хорошо зная русский язык, вы знаете и изречение: «Талантливый человек талантлив во всем». Так что, думаю, вы можете преуспеть во многом. Мы знаем и еще об одном вашем таланте. В Корее в прошлом году состоялся ваш дебют в качестве певца...
— Ну да (смущенно смеется). Тогда в Корее Галина Змиевская сказала мне: «Джоник, ты там катался ужасно. Но спел прекрасно. Если бы ты, Джоник, всегда так катался, как тогда спел».

— Так, может быть, споете?
— (После долгих уговоров запевает.) «Я люблю тебя, Россия, дорогая моя Русь!»

ДОСЬЕ

Джонни Вейр — американский фигурист (мужское одиночное катание) — родился 2 июля 1984 года в Коутсвиле (США).

В детстве увлекался бейсболом, американским футболом, конным спортом. Фигурным катанием занялся в 12 лет. Первые прыжки и вращения осваивал... на роликовых коньках, в подвале родительского дома. За одну неделю освоил аксель — самый сложный из прыжков.

В 2003 — 2005 гг. ежегодно брал консультации у Татьяны Тарасовой. С 2007-го тренируется у Галины Змиевской и Виктора Петренко.

Трехкратный чемпион США (2004 — 2006 гг.), бронзовый призер чемпионата мира 2008 года. Дважды выступал на Олимпийских играх (2006, Турин, — 5-е место; 2010, Ванкувер, — 6-е место).

Снялся в телефильме «Поп-звезда на льду» (ведутся переговоры о показе его на одном из развлекательных каналов российского телевидения) и ряде эпизодов телешоу «Будь паинькой, Джонни Вейр».

Владеет русским, французским и японским языками. Хобби — мода, моделирование и дизайн одежды. Любит музыку и путешествия.

Вечерний Петербург