Россия не прошла пробу без допинга

Олимпиаду в Ванкувере без преувеличения можно назвать не просто самой Белой, но и самой Чистой Олимпиадой чуть ли не за всю историю существования Зимних игр. Впору рекламировать ультраэффективный стиральный порошок. Ни одного допинг-скандала — фантастика! И, главное, ни одного допинг-скандала, связанного со сборной России. Ура!

Однако на фоне этой радости возникает другой вопрос: а не пришлось ли нашим спортсменам, во избежание малейших подозрений в приеме препаратов из списка запрещенных, в принципе отказаться от фармакологической поддержки — даже той, что к допингу вообще никакого отношения не имеет? Может, оттого и результаты столь плачевны?

Совершенно очевидно, что в спорте необходимы специалисты, способные полностью контролировать питание атлетов, а также прием лекарств и пищевых добавок. В противном случае спонтанное «самолечение» может привести к трагедиям прямо на спортивных площадках, и уже сколько раз мы становились тому свидетелями. Многие ведущие тренеры в один голос кричат: «Когда уже наконец наши спортсмены перестанут бегать по аптекам с риском купить «не то» лекарство? Бывает ведь, что в аннотациях пишут, что препарат не входит в список запрещенных, а потом выясняется, что какое-то вещество из этого лекарства все-таки входит! И ребята попадаются ни за что ни про что. Когда уже с нами будут работать люди, способные отслеживать такие вещи?!» И в цивилизованном государстве это ДОЛЖНО решаться на уровне системы! Либо же атлеты должны отказываться от любых лекарств и фармподдержки вообще из страха быть обличенными в приёме допинга.

Заместитель директора Всероссийского научно-исследовательского института физкультуры и спорта, член медицинской Комиссии ФИНА и ФИСУ, кандидат медицинских наук, профессор Сергей Николаевич Португалов — один из самых известных специалистов в этой области в нашей стране — очень выразительно обрисовал нынешнюю ситуацию в области фармакологии российского спорта.

— Вот вам случай из жизни. Приходит ко мне однажды интеллигентная женщина и начинает предлагать БАДы (биологически активные добавки). Причем настолько грамотным языком о них рассказывает, чем они хороши, когда их лучше принимать. Хотя очевидно, что по сути ничего об этих добавках не знает. И я спрашиваю: «Простите, а вы кто по образованию?» Она отвечает: «Учитель словесности». А однажды, помнится, сантехник приходил. Тоже что-то предлагал. И хорошо, что я в этой сфере разбираюсь. А другие-то люди не разбираются. Просто слушают, верят, покупают...

«Специалисты на нашу систему работать не хотят»

— Вы хотите сказать, большинство спортсменов как раз из категории тех, кто верит и покупает?
Так, конечно ! А у нас вся страна такая. Альтернативы-то никакой не предлагается. Специалистов настоящих, получивших образование, интересующихся темой спортивной фармакологии, единицы. Тех, кто действительно способен довести спортсменов до побед на чемпионатах мира и Олимпийских играх, составляя для них индивидуальные схемы, подбирая нужные препараты — разумеется, из разряда разрешенных... Но фактически никто из таких людей не хочет работать на нашу спортивную систему. Потому что система эта ничего им не дает.

— Вынуждает талантливых ученых творить в рваных носках, доказывая чиновникам необходимость своей работы?
— Ну, фактически так. Потому что никаких условий для научной и практической работы не создается. На исследования денег не выделяется. Соответственно, куда приятней и выгодней со стороны специалистов работать исключительно на себя — ездить на турниры с теннисистами и футболистами и зарабатывать при этом большие деньги и большое имя, не завися ни от какой системы.

— А почему все-таки не ведутся исследования в области спортивной фармакологии?
—Ну, во-первых, самой по себе спортивной фармакологии не существует. Существует спортивное направление в общей фармакологии. Никто ведь не создает препараты специально для спортсменов. Создаются-то лекарства. К примеру, те же анаболики, которые теперь воспринимаются исключительно как допинг и элемент питания бодибилдеров, — они же в свое время были разработаны в качестве лекарства для дистрофиков, у которых атрофировались мышцы. Поэтому, когда мы говорим о спортивной фармакологии, мы не говорим о разработке новых препаратов. Речь об исследовании уже существующих, обладающих конкретными эффектами. Причем большая часть этих препаратов — лекарства, которые изначально призваны лечить больных людей. А наша задача — при помощи этих лекарств «вылечить» здоровых людей — то есть сделать их еще более здоровыми. Некоторые препараты способствуют меткости, некоторые силе, некоторые — скорости, некоторые — выносливости, некоторые концентрации внимания. А выявляются такие эффекты только после долгих исследований, в том числе и на людях. Но у нас в стране такие исследования не финансируются, потому что это слишком дорого. А новые разработки — это вообще колоссальные средства, которые очень редко окупаются. И в спортивное направление, которое в нашей науке не является приоритетным, вкладывать такие деньги никто не хочет.

—Может быть, одна из причин — степень риска? Вот, допустим, выделило бы государство или какая-то спортивная структура деньги на подобные разработки. И ученые создали эффективный для спортсменов препарат — где гарантия, что ВАДА тут же не запретит его — так, на всякий случай?
— Так и есть.

—И даже кафедр спортивной фармакологии в наших медицинских и спортивных вузах, насколько я знаю, нет?
—Отдельные кафедры, возможно, и не нужны. Но хотя бы отдельное направление в этой области на кафедре общей фармакологии уж точно необходимо создать.

«Для ВАДА и МОК правового гражданского кодекса не существует»

—Между тем проверить, является тот или иной препарат запрещенным или нет, невозможно в частных условиях. Потому что даже лаборатории, аккредитованные ВАДА, не имеют права давать такое заключение по личному запросу! — заметил Португалов.

— Но почему?
— Никто не знает почему. ВАДА живет по своим законам. Сотрудники агентства могут в любой час дня и ночи прийти к спортсмену и провести забор крови и мочи. Могут в три часа утра, могут в пять — накануне соревнований. Настоящая охота на людей!

—Понятно, что применение некоторых препаратов по-другому не выявить — «кровяной допинг» эритропоэтин, например. Одна допинг-проба во время турнира ничего не покажет... Но тем не менее ежесекундный контроль спортсмена нарушает свободу личности, гражданские права, в конце концов?
— У МОК и ВАДА четкая позиция на этот счет: олимпийское движение живет по своим законам, и никакой Гражданский кодекс в его рамках не действует.

— Скажите, а существует все-таки связь между тем, что Олимпиада в Ванкувере прошла без единого допинг-скандала в российской сборной и оказалась при этом такой нерезультативной?
—Думаю, да. Это следствие перестраховки.

«Мы совершенно потеряли нюх!»

Согласитесь, тема острая, животрепещущая. И мы продолжили развивать ее с известным специалистом, членом Рабочей медицинской группы «Сочи-2014» Петром Игоревичем Лидовым.

—Мы совершенно упустили ситуацию, не ведем никакой разведки и сейчас практически не представляем, что происходит в мире в области спортивной фармакологии. Российский спорт катастрофически не успевает за достижениями мирового научно-технического прогресса, за которыми с огромным вниманием следит Запад. За последнее время появилось множество препаратов-невидимок избирательного действия, которые направлены не только на повышение работоспособности спортсмена, но и на мотивацию, и на придание уверенности, и на увеличение азарта.

— Звучит как фантастика!
— Да никакой фантастики. Это чисто биологические методики — нейропептиды  (аминокислотные соединения), электромагнитные, газовые (инертные газы), ингаляционные. Эти методики способны обеспечить очень точное воздействие, и при этом их практически невозможно выявить в допинг-лабораториях. Вот и получается: зарубежные спортсмены не попадаются, потому что умные, а мы — потому что честные. А результаты, как показал Ванкувер, у нас с ними очень разные. Нас настолько запугали, настолько застращали, что в случае любого допинг-скандала российские спортсмены подвергнутся жесточайшим репрессиям со стороны МОК, что накануне Олимпиады-2010 наш допинг-контроль сработал на 100 процентов. Однако альтернативы спортсменам никакой не предложили.

Надо все-таки понимать, что спорт — это политика, — продолжал Петр Игоревич, — и что в допинг-лабораториях ВАДА могут видеть «замазанные» пробы и просто не обародовать их результаты сейчас.
Однако ничто не помешает открыть их в любой удобный момент, чтобы утопить ту или иную спортивную державу. Особенно такую могучую, как Россия — вечный раздражитель в мировом сообществе. Тем более спортивном. Просто в Ванкувере ситуация сложилась такая, что уже некуда дальше нас было топить. Но стоит нам поднять голову, начать возрождать былые традиции — и... Никто не может гарантировать, что на нас не обрушат какой-нибудь подходящий ко времени громкий допинг-скандал! Для этого же достаточно просто подлить что-то в сок или воду, спортсмен даже знать об этом не будет!

— Страшные вещи вы говорите!
— Но если так и есть! Мы на самом деле очень много проигрываем политически. Взять хотя бы норвежцев-биатлонистов — всех поголовно астматиков, которым официально разрешили пользоваться ингаляторами. А это, между прочим, гарантированное преимущество — до 30 секунд на каждых 10 км! Потому как ингаляции расширяют бронхи, за счет чего кислорода в организм поступает больше, а усталость снижается. Нужно было сразу расставить акценты: астма в лыжных гонках и биатлоне — это норма или болезнь? Если бы мы убедили мир в том, что астма — это болезнь, спровоцированная нагрузками в этих видах спорта, тогда можно было бы добиться одного из двух: либо нашим спортсменам тоже разрешили бы использовать ингаляторы в качестве лекарства, либо же Запад понял бы, что лишился прежнего преимущества, и эра астматиков в мировом биатлоне и лыжных гонках сразу бы закончилась. Но мы ничего не сделали и политически эту борьбу проиграли.

— Однако и в биатлоне, и в лыжных гонках Россия всегда возвращалась с олимпийским «золотом» — без всяких ингаляторов.
— Ну да, старались быть честными, только кто-то при этом попадался на дарби- и эритропоэтине...

«В сегодняшнем олимпизме главное — победить! Любой ценой...»

—Очевидно, что в сегодняшнем олимпизме главное — победить. Любой ценой. Как угодно. И не попасться. И в этом все государства едины. На этом строится весь профессиональный спорт. В СССР на протяжении длительного времени существовала четкая взаимосвязь медицины и науки. Существовала фабрика формирования рекордов. А после распада Союза эта связь разрушилась и не воссоздана до сих пор. В итоге — 20-летний провал. Огромный перерыв, в течение которого наши спортсмены использовали давно изжившие себя схемы. Так что допинг для нас — это безальтернативность вчерашнего дня, безграмотность сегодняшнего дня и преступление завтрашнего.

—А что помешало воссоздать в России связь между наукой и медициной, в том числе спортивной?
—Новое государственное устройство. То, что раньше контролировалось государством, теперь контролируется частными интересами. А деньги выделяются победителям тендеров, которые определяются заинтересованными лицами. К примеру, выделили чиновникам деньги на научно-исследовательскую работу, и они думают, как бы эти деньги распределить. К этим чиновникам приходит Иван Иваныч или Петр Петрович и говорит: вы нам эту сумму перечислите, а половину мы вернем вам обратно. При этом предоставим вам очень красиво изложенные на бумажке результаты уже существующих исследований и готовые препараты, от которых лучше бегают и прыгают. Грубо говоря, выбивают деньги под уже готовую существующую методику, которую они якобы собираются создавать.

Елена ШПИЗ, газета «МК в Украине»