Иметь и не иметь

У футболистов иногда по разным поводам проходят своеобразные встречи выпускников, где люди, игравшие в одной команде, вспоминают славное прошлое и рассказывают, кто чего добился. Если бы такие проходили в Глазго в последние годы, то некоторым из великих футболистов «Селтика» начала семидесятых нашлось бы, что рассказать. Билли Макнил вспомнил бы, как выиграл несколько чемпионств в роли тренера и баллотировался в парламент от шотландской партии пенсионеров. Лу Макари поделился бы своими ощущениями от выступлений на курсах спортивных журналистов. Кенни Далглиш скромно бы промолчал – все и так про него все знают. Джордж Коннелли, скорее всего, на такую встречу просто бы не пришел – главным его достижением за последние тридцать лет стало то, что он наконец сумел бросить пить.

С 1976 по 2006 год скрывающийся от внимания Коннелли, которого когда-то называли шотландским Беккенбауэром, дал лишь одно случайное интервью в нетрезвом виде, которое сам позже назвал глупым. Тридцать лет журналисты пытались узнать если не подробности его жизни после футбола, то хотя бы мнение лучшего игрока Шотландии-1973 по поводу каких-нибудь текущих событий. Коннелли всегда вел себя одинаково – молча вешал трубку и избегал любых встреч. Его пытались найти старые друзья, однако он сторонился и их, появляясь лишь на похоронах.

Но в 2006 году 56-летний Коннелли решил наконец изменить свою жизнь к лучшему – после того, как столько раз менял ее к худшему. Он встретился для интервью с ведущим журналистом The Herald Брайаном Куни, с помощью которого вскоре приступил к работе над своей автобиографией. А в октябре 2007 года он впервые за три десятилетия вернулся на «Селтик Парк», где выступил в перерыве матча с «Миланом» в качестве специально приглашенного гостя. Стадион встретил Коннелли овацией, а исполнительный директор Лоуэлл призвал его никогда больше не чувствовать себя чужим на «Селтик Парке».

Этим появлением на поле спустя сорок один год символически замкнулся круг времени. В 1966-м совсем еще юный Коннелли, только недавно появившийся в дубле, был отправлен Джоком Стином развлекать публику во время перерыва одного из матчей Кубка чемпионов. Коннелли практически весь перерыв набивал мяч в центре поля перед многотысячной аудиторией – без особых цирковых трюков, но мяч так и не опустился ни разу на землю. Некоторые считали, что он сделал две тысячи касаний, сам Джордж считает, что результат его был около шестисот. Так или иначе, с заданием тренера семнадцатилетний дублер справился, получив обещанные пять фунтов – хотя всего за полгода до этого, перепуганный тем, что оказался рядом с суперзвездами шотландского футбола, сказал матери, что лучше продолжит подрабатывать выгуливанием собак в родном Файфе, чем останется в «Селтике».

Тот розыгрыш Кубка чемпионов «Селтик» в итоге выиграл в тяжелейшей борьбе с «Интером» на поле португальского стадиона – и команду окрестили «Лиссабонскими львами». Свое прозвище было и у дубля команды конца 60-х: «Quality Street Gang», нечто вроде «Элитной банды»; некоторые считают, что это был сильнейший молодежный состав любой британской команды в истории. Однажды Стин пообещал игрокам дубля по двадцать фунтов за победу с разницей в восемь мячей, выводившую их на первое место в турнире – и конкуренты из «Партика» были уничтожены 12:1. Лу Макари считает, что именно тогда их наставник оценил в полной мере, мастера какого уровня подрастают у него на смену «Львам».

Резервисты «Селтика» – будущие легенды «Манчестера Юнайтед», «Ливерпуля» и «Челси» -общались не только на поле; они часто собирались после матчей на заднем дворе Дэви Каттэнаха, так и не ставшего в итоге выдающимся футболистом, но добившегося успеха в бизнесе. Каттэнах был удивительно отзывчивым человеком; он до последнего старался спасти стремительно спивавшегося Тони Макбрайда, считавшегося чуть ли не главным молодым талантом команды. Пытался Каттэнах помочь и Коннелли, пока не покинул команду в 1972-м – впрочем, тогда проблемы Джорджа еще только начинались.

Со стороны, впрочем, казалось, что у Коннелли проблемы лишь исчезали, а вместо этого начиналась исключительная карьера. Переведенный Стином из полузащиты в оборону мощный и рослый футболист обладал превосходной техникой и блестящим видением игры – говорили, что он может приземлить мяч на любую точку поля на расстоянии пятидесяти метров. Он быстро пробился в основу, он поучаствовал в историческом разгроме «Рейнджерс» 4:0 перед 132 тысячами зрителе на «Хэмпдене», благодаря его голу в ворота «Лидса» «Селтик» добрался до финала еще одного Кубка чемпионов. В 1973 году Коннелли признали в Шотландии футболистом года. Казалось, его место в обороне «Селтика» и сборной Шотландии забронировано на десятилетие вперед.

О том, что происходило на самом деле, был хоть как-то осведомлен разве что Джок Стин, который всегда с необычной для себя мягкостью относился к самому трудному своему футболисту. За свою карьеру в «Селтике» Коннелли надолго покидал расположение команды минимум пять раз – правда, до поры до времени он все же возвращался.

Причин у этого было много. Психика Джорджа в принципе была нестабильной – после первого своего дерби Глазго он был настолько возбужден, что его пришлось отпаивать виски, известным шотландским средством от всех недугов. Он тяжело воспринял уход из команды своих товарищей по «Элитной банде». Из-за травмы локтя он пропустил ЧМ-1974, где сборная Шотландии не проиграла ни одного матча и не прошла дальше лишь потому, что забила Заиру на гол меньше, чем бразильцы (Большой Джок позже скажет, будто в утешение, что все равно, кроме Беккенбауэра, никого сравнимого по таланту с Коннелли там не было).

Но в мире есть две извечные причины всех проблем – и именно они привели к тому, что в один прекрасный день Коннелли выкрикнул на утренней тренировке: «А пошло оно все!.. Я ухожу!» и убежал в никуда, прочь от футбола, прочь от «Селтика», в другую, обычную жизнь обычных людей. Деньги и женщины – вот что стало главным катализатором срыва Джорджа. Его и без того несчастный брак (родители будущей жены обещали в свое время перерезать ему горло, если он не женится на забеременевшей случайной подружке) трещал по всем швам, а неоплаченные счета горкой лежали на столе. К 27 годам волосы Коннелли были изрядно подернуты сединой, и он обращался к психиатру по поводу того, что голоса в его голове советовали ему убить свою жену.

«Я получал 59 фунтов в неделю, базовую зарплату без каких-либо бонусов – их я потерял из-за своих предыдущих отлучек, – вспоминает Коннелли. – Мне нужно было выплачивать деньги по закладным на дом и две машины, и моей зарплаты не хватало даже на это. До этого меня спасали бонусы – 750 фунтов за победу над «Рейнджерс», 1500 за «Лидс» – но без них, в чем был смысл продолжать играть? Может, если бы я умел добиваться своего, я бы прижал менеджера в его кабинете, потребовал бы себе прибавки – наверняка это бы сработало, но у меня не было уличной закалки, я всегда только играл в футбол. И в итоге я не выдержал».

Руководство блистательного «Селтика» той поры до сих пор вспоминается болельщиками с негодованием. Бухгалтерия находилась на зачаточном уровне, деньги хранились буквально в коробках из-под обуви; лучшие игроки играли за смешные суммы и вынуждены были уходить; даже Стин получал куда меньше, чем мог бы заработать, скажем, в Англии. Это работало, пока местные таланты боялись или почему-то еще не хотели уезжать далеко от дома, но как минимум однажды, в случае с Коннелли, лишило Шотландию по-настоящему большого игрока.

Сбежав из любимого клуба, Коннелли сбежал и из нелюбимого дома, поселившись у брата. Он начал пить, регулярно просиживая в барах с самого открытия и до глубокой ночи. Во время одного из просветлений изрядно прибавивший в весе защитник сыграл восемь матчей за «Фалкирк», но предложение Стина, пытавшегося вернуть своего любимца, как и несколько более раннее приглашение «Манчестер Юнайтед», он попросту проигнорировал.

У него началась другая жизнь, не имевшая ни малейшего отношения к футболу (сам Коннелли произносит это слово на шотландский манер – «fitba»). Брат нашел ему работу по изоляции труб, где Коннелли сразу же стали платить 110 фунтов в неделю. Затем Джордж начал работать таксистом-частником на востоке Шотландии – эта работа хотя бы требовала от него большую часть дня проводить в трезвости. Ему повезло встретить женщину, которую он полюбил и которая долгие годы спасала его от самых тяжелых мыслей и не давала окончательно опуститься на дно. Сейчас Коннелли живет в скромном доме в Клакманнаншире – ему есть о чем сожалеть в своей жизни, но он никому не завидует. Ему пришлось научиться не завидовать, как и многим из его поколения.

На 25-летии успеха «Лиссабонских львов» у кумира Коннелли, миниатюрного вингера Джимми Джонстона, спросили, как сыграли бы между собой «Селтик»-1992 и «Селтик»-1967. Джонстон подумал и ответил, что вничью. Спрашивающий предположил, что Джимми слишком добр к современным игрокам, и тогда ветеран ответил: «Ну, все-таки не забывайте, что нам всем уже за пятьдесят».

Британский юмор спасает многих из тех, кто достигал удивительных высот в шестидесятые-семидесятые, а сейчас переживает далеко не лучшие дни. На вопрос Куни о том, не хотелось ли ему когда-нибудь покончить вообще со всем, Коннелли отвечает: «Может быть, может быть. Такие мысли приходили мне время от времени, когда я вел машину. Иногда я думал: боже мой, у меня четыре золотые медали чемпионата Шотландии, я играл в стольких финалах кубков. Я все еще знаменит – и при этом мне приходится работать таксистом. Может, если бы я думал об этом достаточно всерьез, то однажды бы остановил машину и убежал бы от всего вообще. Но ужин – отличное средство против подобных мыслей».

Коннелли добавляет, что с тех пор, как он перестал пить, тяжелые мысли больше не приходят к нему в голову. Как говорят шотландцы, он держит своих демонов на расстоянии вытянутой руки. «Я счастлив сейчас, я в мире с самим собой. Если все эти футболисты получают сейчас по тридцать тысяч в неделю, тем лучше для них. Может, я действительно родился не в то время, но таких, как я, очень много. Время нельзя вернуть назад».

Михаил КАЛАШНИКОВ, Sports.ru