БУБКА: «Наши дома и хаты не с краю!»

На месте членов украинской делегации приревновал бы руководителя: что ни вечер, президент Национального олимпийского комитета незалежной – в «Русском доме». Прославленный в прошлом прыгун с шестом, по сей день остающийся обладателем установленного еще в 1993 году уникального мирового рекорда в 6 метров 15 сантиметров, явно почувствовал себя здесь, сорри за каламбур, как дома, вот и заворачивает по-соседски на огонек. С другой стороны, почему бы и не зайти, если тебя встречают с распростертыми объятиями, как родного? Бубка, собственно, и есть наш родной. Рожденный в СССР.

ЛАСКАВО ПРОСИМО!
— А ваша хата где, Сергей Назарович? С краю?
— Не сказал бы. В Олимпийской деревне соседствуем с латышами, белорусами, словаками. Канадцы живут за углом, немцы через дорогу. Есть официальный «Украинский дом» в центре Ванкувера, в котором пару дней назад устраивали прием для дорогих гостей. Пришло более двухсот человек, включая почетного президента МОК Хуана Антонио Самаранча.

— Сало было?
— А как же без него!

— Из Киева привезли или у здешней диаспоры позаимствовали?
— Та не, с собой взяли. Украинцев в Канаде более миллиона. Тут все можно найти, любые продукты, но настоящее сало должно быть только доморощенным, родным, импортный вариант не проходит.

— И горилка?
— Ну, вы такое спрашиваете… Конечно! А як же? По украинской кухне соскучились? Так приходите в гости, нагодуем, накормим то есть. У нас все традиционное: и крученики, и вареники. Когда в Турине впервые проводили прием, решили сделать акцент в сторону европейского меню. Пасты разные, салатики. Но интуиция подсказала мне: надо добавить национального колорита — борщ сварить, сальце с чесноком порезать. И я оказался прав на сто процентов: гости накинулись на наши блюда, а привычная еда их не слишком интересовала.

— А как выглядит ваш «Дом» в Ванкувере?
— До русского ему, конечно, далеко. Вы тут шикарно устроились. С другой стороны, сам бог велел. Следующую зимнюю Олимпиаду принимать Сочи. Мы выступаем скромнее, расположились в здании нашего местного культурного центра. А вот в Пекин настоящую хату возили. Сруб поставили, стриху соломой покрыли, все как полагается. Во дворе телега стояла, гостей встречали казак в шароварах и гоголевская Солоха.

— У России талисман — Чебурашка, а у Украины?
— Лелека. Аистенок по-русски. Мы еще перед Пекином конкурс проводили, люди активно участвовали, мнения высказывали, специальное жюри рассматривало варианты, принимало решение. Все открыто, официально. Есть Лелека-девочка и Лелека-мальчик, одеты в симпатичные национальные костюмы.

— Но что-то эти аисты никак не принесут вам детей в виде олимпийских наград. Да и наш лопоухий долго чебурахался без пользы, только сейчас просыпаться начинает.
— Со своими проблемами вы уж, извините, сами разбирайтесь, я это комментировать не могу и не буду. А что касается Украины, мы не зимняя страна, никогда ею не были и не специализировались на таких видах, как, допустим, горные лыжи.

— В советское время тоже?
— Если память не изменяет, за все время смогли подготовить двух олимпийских чемпионов: Иван Бяков побеждал в составе биатлонной эстафеты в Саппоро и Инсбруке. К сожалению, Иван Иванович умер в ноябре прошлого года. Ему 65 лет исполнилось. Еще на стыке развала Союза и появления незалежной Украины золото выигрывал фигурист Виктор Петренко. Все. Остальные скромные достижения принадлежат самостоятельному государству. В Лиллехаммере, Нагано и Турине у нас были по две медали. Только из Солт-Лейк-Сити вернулись без наград. На этот раз в Ванкувер прилетела делегация из 47 спортсменов, втрое меньше, чем из России.
На Украине нет надлежащей инфраструктуры для подготовки в зимних дисциплинах, лучшие наши атлеты давно тренируются за рубежом. Достаточно сказать, чемпионат по санному спорту мы проводим в… Латвии, в Сигулде. Дома попросту негде. Тянем на том, что осталось с советских времен. А многое утрачено безвозвратно. На месте общедоступных спортзалов пооткрывали платные фитнес-центры. Там, где стояли стадионы, теперь коммерческое жилье. Да что рассказывать? У вас, наверное, похожая картина. Хотя, может, получше. Все-таки Россия — северная страна, снег лежит полгода, морозы подолгу держатся. На худой конец каток можно прямо во дворе залить. А у нас за двадцать лет независимости на бюджетные деньги смогли построить, кажется, лишь три новых катка. В Карпатах осталась единственная армейская база, но и в нее надо вкладывать серьезные средства. А этого, увы, не происходит.

НОВАЯ ВЫСОТА
— Вы, Сергей Назарович, пять лет украинским олимпийским хозяйством заведуете. Неужели вашего авторитета мало, чтобы сдвинуть воз с мертвой точки?
— Разве не видите, что в стране происходит? Надеялись, после Пекина, откуда наша сборная привезла рекордное количество медалей — 27, найдем понимание и поддержку, но стало только хуже. На одном имени много не сделаешь, НОК, конечно, старается, но это общественная организация, а нужны государственная политика, осознание важности задач.

— С руководством страны встречались?
— С Юлией Тимошенко виделись на торжественном приеме после Олимпиады-2008. Решили, что надо обязательно подробно все обсудить, но продолжения не последовало. Было четыре заседания оргкомитета по подготовке к Олимпийским играм. По статусу возглавляет оргкомитет премьер-министр Украины, но Юлия Владимировна ни разу так и не пришла, присылала своего зама.
Что касается Виктора Ющенко, он приглашал к себе после моего избрания президентом НОК, потом я сопровождал господина Самаранча, прилетавшего на Украину. Плюс официальные приемы.

— В Пекине Виктор Андреевич не был?
— Нет. Хотя мы и туда приглашали первых лиц государства, и сюда, в Ванкувер… Но не хотелось бы долго говорить о политике, не это предмет моего профессионального интереса.

— Без медалей не скучаете?
— Будем рады любой награде, но что-либо прогнозировать в спорте сложно. Вы ведь тоже пять дней ждали первого золота Игр. Я участвовал в четырех Олимпиадах в качестве спортсмена и могу ответственно сказать: это особенные соревнования, на них признанные фавориты побеждают далеко не всегда. Даже не представляете, как порой психологически давят ответственность, страх совершить ошибку, которую потом не исправить.

— Ваш пример — другим наука. На чемпионатах мира по легкой атлетике вы не знали осечек. Шесть раз становились лучшим на планете, а на Олимпиадах реализовали лишь одну попытку. Первый блин комом не получился, зато потом не пошло…
— Я должен был ехать в 1984 году в Лос-Анджелес и побеждать там, но из-за бойкота советская команда не участвовала в тех Играх. В 1988-м в Сеуле взял свое, а в 1992-м в Барселоне старался победить с мировым рекордом и доказать, что не деньги для меня главное. Тогда ведь писали, что Бубка, как сейчас Исинбаева, специально набрасывает по сантиметру к мировому рекорду, лишь бы снять призовую кассу. Хотел сказать людям, что пришел в сектор для прыжков не за этим. Спорт — моя жизнь… Когда очень стараешься, не всегда получается. Вот и в Барселоне остался без медалей.
В 1996-м случился серьезный надрыв ахилла, перечеркнувший все надежды, хотя я набрал тогда фантастическую форму. На тренировках прыгал по 6,30, тренеры соперников говорили: с Бубкой соревноваться бесполезно. А потом нога разболелась так, что криком кричал, когда пытался шагнуть, на носок привстать. Три месяца терпел, выступал через не могу, но на квалификации не сумел даже разминку провести. Все закончилось, не начавшись. И в Сидней в 2000-м приехал после операции, так что…

— Не жалеете, что остановились на 6,15, хотя прыгали намного выше?
— Первый рекорд был у меня 5,80. Поднять планку до шести метров казалось невероятным. Не верил, что смогу покорить такую высоту. Потом пошел дальше. Каждый сантиметр давался с боем, неправда, будто бил рекорды играючи. Вопрос в другом. Никогда не знаешь, где твой предел, потолок, надо последовательно двигаться вверх, шаг за шагом. Да, в 1991 году выиграл чемпионат мира в Токио с результатом 5,95, но японцы специальной аппаратурой зафиксировали, что в последней попытке реально взлетел на 6,37. Через год там же в Токио взял 6,13, поставил новый рекорд, а фактически поднялся над планкой на 6,34. А в Афинах на моем последнем чемпионате мира, судя по ощущениям, прыгнул не меньше чем на 6,40. Ну и что? Это ведь видно только на компьютере, официально высоты не взяты. Поэтому и говорить не о чем. 6,15 — тоже цифра красивая.

ЯЗЫК ДО КИЕВА ДОВЕДЕТ
— Елена Исинбаева выше вас, конечно, не прыгнет, но по количеству мировых рекордов обойти мечтает.
— Пожалуйста. Я не против. Спорту нужны герои.

— С вашей подачи Лена тренируется у Виталия Петрова, в честь которого, насколько понимаю, вы назвали старшего сына?
— Так и есть. Мы с Лилей, с женой, принимали это решение. Виталий Афанасьевич очень много сделал для меня.

— А младшего вашего как зовут?
— Сергеем. Очень оригинальное имя!

— Чем дети занимаются?
— Виталий закончил МВА в Мадриде, увлекся альтернативной энергетикой. Сергей играет в теннис за сборную Украины.

— А в индивидуальном зачете у него какое место в рейтинге АТР?
— В прошлом году поднимался на 170-ю строчку. В паре повыше стоит.

— Прогресс есть?
— Сейчас в Братиславе тренируется, определенные успехи наметились. Мы с Лилей не хотели, чтобы Сергей ради тенниса бросал учебу. Образование, на мой взгляд, важнее. Он был четвертым в мире среди юниоров, а потом тренер уехал в Австрию, и два года, по сути, оказались потеряны. Ничего страшного, все надо делать постепенно, хорошо подготовившись. Сейчас вот жена ездила на турнир в Германию, говорит, Сергей заметно прибавил в игре.

— Какой у сыновей язык первый?
— Сложно ответить. В равной мере хорошо говорят на английском и французском. Русский разговорный тоже знают, но писать на нем вряд ли смогут. Пару лет назад приезжали со мной в Донецк, ходили на рынок, и продавщицы обратили внимание на акцент. Это немудрено, практически вся жизнь Виталика и Сережи прошла в Европе. Учиться начинали в британской школе в Берлине, продолжили в Ницце, заканчивали в Монако. Правда, на заключительном этапе мы специально нанимали преподавателя русского языка, чтобы речь подтянуть.

— В спорте Сергею Сергеевичу помогаете?
— Когда сын был поменьше, давал советы, а потом перестал. Дети не хотят слышать этого от родителей. Им нужны любовь, понимание, поддержка, а не подсказки и замечания. Вовремя понял это, почувствовал, что могу испортить отношения с сыновьями, и изменил тактику. Если нужно было что-то подкорректировать, действовал через тренеров, им шептал, на что стоит обратить внимание.
Даже сейчас иногда говорю мальчикам в шутку: вашего папу с лекциями по миру приглашают, деньги за это хорошие платят, а вы даром меня послушать не хотите…

— В теннис с сыном играли?
— Мне очень нравится этот вид спорта, но в последние годы было несколько серьезных травм колена, две операции. Доктора рекомендуют бережно относиться к суставам, чтобы в будущем не иметь проблем. Еще горные лыжи люблю, но тоже беречься приходится. Впервые встал году в 1993, но тогда не катался, не мог рисковать карьерой. Всегда был четким профессионалом. Некоторые ребята после тренировок шли в бар или на дискотеки, а я мог с братом посидеть или с тренерами, книжку почитать. Спать строго по расписанию ложился. Все подчинялось единственной цели — спорту.
Со стороны может показаться, будто у меня в жизни все складывалось легко и просто. Не жизнь, а сахар! Это не так. Мой главный талант — умение трудиться, терпеть и не сдаваться. Собирал свой дом по кирпичику, по крупицам, камешек за камешком. Красную ковровую дорожку никто передо мной не раскатывал, сколько себя помню, всегда карабкался наверх.

УЖИН С ПРИНЦЕМ
— Что ждало там, на вершине?
— Не смейтесь, но в советское время мечтал стать министром.

— О как! Зачем?
— Думал, смогу принести больше пользы спорту, буду служить ему. Потом много раз предлагали эту должность, но я отказывался, поняв, что там много политики, которая мне не слишком близка. Я ведь был депутатом Верховной Рады, однако переизбираться не стал. Все-таки спорт приучил играть по определенным правилам, а там каждый устанавливал свои. Я к такому не привык. Вот НОК, олимпийское движение — совершенно другое. Это по-настоящему интересно. Жизнь сама вывела на эту дорогу. В 1996-м меня избрали в комиссию спортсменов, через три года стал членом МОК, потом — Исполкома. Это пятые мои Игры как спортивного функционера. Считаю, у нашего НОК есть чему поучиться, это отмечалось и во время нашей презентации в штаб-квартире в Лозанне. С успехом проводим на Украине так называемый Олимпийский день и Олимпийские уроки, ежегодно вручаем своеобразный спортивный «Оскар» лучшему спортсмену, команде, тренеру, организатору, меценату…

— На бизнес время остается?
— Оперативным руководством никогда не занимался. Для этого есть брат, партнеры. За мной принятие стратегических решений.

— Бензоколонки, магазины, хлебопекарни?
— Уже два хлебозавода построили… Всего понемножку. Сказать, что меня это сильно заводит, не могу. Не бизнесовый я человек, отношусь как к способу зарабатывать на жизнь, не более. Я ведь не получаю деньги в МОК, только на дорогу и суточные, от зарплаты в Олимпийском комитете Украины сам отказался. Иначе бы попросту перестал себя уважать. Но жить на что-то надо, семью кормить. Вот и занимаемся разными проектами. Но я виртуальный руководитель. И сейчас не деловые переговоры веду, а с вами о спорте разговариваю.

— Ванкувер не разочаровал? Многие спортсмены, живущие в Олимпийской деревне, например, сетуют на картонные перегородки в домах. Один чихнет, весь этаж здоровья желает.
— Думаете, у членов МОК иначе? Звукоизоляция нулевая, все слышно. А еда в ресторане? Ужас! Пару дней назад обедал с принцем Альбертом в нашем отеле, он человек воспитанный, поковырял для вида в тарелке и в сторону отставил… Хозяева очень стараются, но чувствуется, что у Ванкувера маловато опыта организации подобных мероприятий.

— Да, в «Русском доме» лучше кормят.
— В «Украинском» не хуже. Пальчики оближете!

— Аппетит нагулять нужно. Чтобы праздник пришел и на нашу, и на вашу улицы.
— Вы уже с золотом… Повторяю, в спорте ничего нельзя загадывать, но, думаю, мы на правильном пути. Да, хочется всего и сразу. Так не бывает, надо трошки потерпеть. Будет у нас праздник, даже не сомневаюсь. Наши дома и хаты уж точно не с краю…

А. ВАНДЕНКО, Советский спорт