Александр Хацкевич: «Предпочитаю свое мнение хранить при себе»

Так уж устроена спортивная жизнь: рано или поздно вчерашние кумиры уходят в тень, в глубину зрительских рядов, уступая освещенную юпитерами сцену новым премьерам. Александр Хацкевич, один из безусловных лидеров футбольной сборной страны на протяжении всей ее суверенной истории, теперь наблюдает за играми команды Байдачного со стороны. Говорят, оттуда видно лучше, но вряд ли Хаца — так называют бывшего полузащитника киевского Динамо — устраивает подобная роль. О ролях и премьерах, украинской революции, Лобановском и Малофееве мы поговорим. Единственный неприятель — телефон: по нему Саше в любой момент могут сделать предложение, от которого он будет не в силах отказаться. Ведь Хацкевич теперь свободный агент в поисках нового клуба. В 31 год...

— Сколько процентов ты теперь дашь нашей сборной на выход в финал чемпионата мира?

— Шансы несколько понизились, но процентов 40 того, что мы в итоге станем вторыми, есть. О первом месте думать не стоит — итальянцы его уже не упустят.

— А сколько процентов отпускаешь себе на возвращение в ряды национальной команды?

— Если честно, не хочется возвращаться к теме сборной, я с удовольствием сосредоточился бы на выступлениях за будущий клуб, но... Никогда не говори никогда.

Хотя после этих игр остался неприятный осадок. Когда ребята были поломаны, понадобился, когда же они выздоровели, то никто обо мне и не вспомнил. Упрек этот скорее в сторону тренерского штаба. Понятно, что сейчас я без клуба и игровой практики, однако можно было поступить и более тактично, что ли...

— Сколько помню историю национальной команды, ее всегда раздирали внутренние противоречия. Футболистам не нравились нетактичные тренеры, и наоборот...

— Естественно, так как я футболист, во всяком случае пока, то всегда буду на их стороне. Отношение ребят к сборной изменилось уже давно... Впрочем, разговор надо начинать даже не с этого. На дворе XXI век, а у команды до сих пор нет ни современной тренировочной базы, ни восстановительного центра, ни постоянного места дислокации. Она то в одной гостинице, то в другой...

— Штаб неустанно ищет тот отель, из которого лучшие белорусские футболисты не смогут сбежать перед ответственными поединками...

— Сбежать можно откуда угодно. Даже тренеры будут об этом знать, но в то же время делать вид, что они не в курсе. Нормальный футболист сам знает, как ему готовиться к играм. Считаю, уже за два дня до матча можно заезжать на сбор. А сидеть пять дней в четырех стенах — это, по-моему, гораздо большая психологическая нагрузка, чем общение с семьей и друзьями. Общение, прошу заметить, в нормальном смысле, а не то, что обычно подразумевают под этим тренеры.

— Но учитывая, что тренеры сами в прошлом футболисты, они лучше других знают, как именно предпочитает отдыхать их молодая смена. И, положа руку на сердце, большей частью чутье наставников не подводит...

— В том-то и дело, что все мы вышли из Советского Союза. Ностальгия осталась даже у тех, кто его толком и не помнит. Ну а если серьезно, то сейчас ребята совсем по-другому относятся к собственной подготовке. В своем возрасте они куда более профессиональны, чем когда-то были мы.

— Тем не менее тренеры как не могли раньше собрать футболистов на отбой, так и сейчас сделать это не в силах...

— М-да, я чувствовал, что на это интервью надо приходить с адвокатом. Давай я лучше промолчу, хорошо?

— А ты не промолчи и все-таки представь себя на их месте, сидящего на кожаном диване в холле отеля и дожидающегося своих штыков на ночевку.

— Трудно мне все это вообразить, признаюсь честно. Знаю одно: абсолютно весь коллектив, начиная от массажистов и заканчивая администраторами, должен являться единым целым — без премьеров, чтобы ко всем было одинаковое отношение. Необходима, безусловно, и дистанция между тренером и командой, но не такая большая, как в нашей сборной.

— Приятно это слышать именно от тебя — человека, долгие годы считавшегося в национальной команде священной коровой...

— Да, в свое время мы с Валиком многое определяли. И нам казалось, что это классно, когда тебе позволено больше, чем другим. Наверное, подобного быть не должно, но так уж поставили дело те тренеры, которые с нами работали...

— У Лобановского, следует полагать, отношения с подопечными строились на несколько иных принципах...

— У Валерия Васильевича всегда играли сильнейшие, вне зависимости от личных симпатий. И это делало отношения между ним и футболистами предельно простыми — профессиональными.

— Как лучше всего снимать стресс после игр?

— Я уже научился делать это по-другому — в кругу семьи и получаю от этого огромное удовольствие. Наверное, стал старше. Раньше, конечно, все было немножко не так: встречи с друзьями, вечеринки. Но с некоторых пор потерял к этому интерес. Сейчас надо продлять футбольный век, и это заставляет относиться к себе строже, более экономно...

— Нашей молодежи советы по этому поводу бывалого Хацкевича пришлись бы весьма кстати...

— Да ну... У каждого своя голова, да и не пацаны уже, каждый знает, как надо готовиться. Я вообще стараюсь никому не давать советов, потому что не раз уже на этом обжигался. У нас ведь кто советует тому же тренеру или игроку, потом оказывается и виноват. Нет уж, спасибо...

— Какой из составов за историю существования национальной команды видится тебе наиболее сильным?

— Хорошая подобралась компания, когда выступали Зыгмантович, Алейников, Гоцманов — тогда мы сидели тише воды и ниже травы. Но лучший все же был при Малофееве. Хотя в ту пору, наверное, как никогда, в сборной хватало скандалов. Такой уж он человек — его надо воспринимать со всеми плюсами и минусами.

— К последним следует причислить и обвинение ЭВМ в том, что Хацкевич с Белькевичем сплавили решающую игру с Украиной...

— Если руководствоваться этой логикой, то начинать следовало с матча в Киеве, сыгранного вничью. Тогда нас все хвалили. А в Минске мы проиграли благодаря Шевченко — форварду, который может решить судьбу любого поединка в одиночку. У нас такого человека, к сожалению, не нашлось.

Интересно то, что сразу же после матча с Украиной все начали посыпать головы пеплом. Мол, шансов у нас нет. И победа над уже обеспечившими себе место в финале поляками вряд ли кого-то впечатлила. Все знали, в каком состоянии они приехали в Минск...

Перед последним туром почему-то никто не сомневался, что Польша отдаст Украине игру. А они взяли и сыграли вничью. Судьба второго места оказалась в наших руках. Я не присутствовал на том поединке с Уэльсом, но знаю, какое настроение царило в команде. Футболисты чувствовали себя обреченными и приехали лишь отбыть на поле номер... И того сумасшедшего настроя, которым он всегда так славился, не было даже у оптимиста Малофеева.

— Лобановский тебе много дал в жизни?

— Я провел в киевском Динамо восемь лет и видел, как создавался заново этот клуб, так что, несомненно, Валерий Васильевич занимает определенное место в моей душе. Он заставил поверить, что мы не хуже футболистов, выступающих в Милане или Барселоне, и за это я ему благодарен. Знаешь, мне всегда нравились его слова о том, что лидеры команды определяются только после игры. Не так, как у нас, когда лидер известен заранее и на него все чуть ли не молятся. А его потом берут персонально — и мы разводим руками...

— Почему у нас такой культ Глеба?

— Ну а кто еще играет на таком уровне, как он? Да, Виталик Кутузов выступает в Италии, но не настолько ярко выглядит, как Саша. На Глеба рассчитывают все и всегда, и он это знает. Вряд ли молодому парню легко выдержать такую нагрузку, в первую очередь психологически. У него сейчас решается, по существу, будущее в футболе, и я не уверен, что в игре со словенцами Саня думал о них больше, чем об Арсенале. Впрочем, не хочу его критиковать — просто ситуация такова, что сейчас больше не о ком говорить. Как ни крути, Глеб — именно тот человек, вокруг которого будет строиться будущая сборная Беларуси.

— Григорий Суркис тоже занимает в твоей душе определенный уголок?

— Несомненно. Ведь в Динамо нас с Валиком пригласил именно он, а не тренер. Григорий Михайлович – хороший человек и в жизненном плане сделал для меня и моей семьи очень много.

Да и вообще в клубе созданы отменные условия для развития прежде всего детского футбола. Чего стоит только то, что 8-9-летние мальчишки играют в точно такой же форме, что и главная команда. Поверь, для пацанов это много значит...

— Но проблемы у Григория Суркиса появились вовсе не из-за футбола...

— Ну, это политика, а я в ней не разбираюсь.

— С каких пор? Раньше ты любил порассуждать на темы улучшения жизни простого народа...

— А теперь предпочитаю свое мнение хранить при себе. Судить о событиях, в которых разбираешься поверхностно, — не самая умная вещь. Политикой необходимо заниматься профессионально, вариться в этой кухне, а с меня и футбольной хватает... Знаю только то, что во всем вещах надо искать компромисс. Как и то, что так не бывает, когда одни полностью белые, а другие — черные...

— Когда в Киеве бушевала оранжевая революция, ты находился в Китае...

— Но за событиями следил не только по телевизору, там ведь что хочешь могут тебе показать. Все, кто был в Киеве, говорили мне, что наблюдать за происходящим оказалось откровенно интересно. И ребята, с которыми играл, голосовали за разных кандидатов: Андрей Шевченко — за Януковича, а, скажем, Андрей Гусин и Олег Лужный — за Ющенко. Украина — свободная страна, и я рад, что у них был этот выбор.

— События на Украине некоторые коротко комментируют так: Миллионеры победили миллиардеров.

— А есть мнение, что виктория осталась за Америкой.

— Не любишь, выходит, страну гамбургеров...

— Кстати, был недавно. Страна мне эта нравится. Но люди... Они же на полном серьезе считают себя лучшей нацией в мире!

— С другой стороны, у них есть на это определенные основания... Кстати, у тебя много знакомых миллионеров?

— Я знаком с большим количеством богатых людей, однако мне никогда не приходило в голову заглядывать в их кошельки, любопытствуя, каким образом они стали обладателями своих состояний. Им интересно со мной, а мне с ними — этого достаточно. Они не предлагают мне никаких проектов, думаю, по той простой причине, что сейчас я сам не хочу участвовать в коммерческих предприятиях. Хотя наблюдать за личностями подобного калибра, не скрою, доставляет удовольствие. Их жизнь — с красивыми яхтами, дорогими домами и богемным окружением — кажется роскошной только на первый взгляд. На самом деле эти люди вкалывают с 8 утра до 2 ночи, каждый день у них расписан буквально по минутам.

— Тебя такая жизнь прельщает?

— Скажу так: кто хорошо работает, тот хорошо и отдыхает. Они много отдают, а затем, на определенном этапе, могут позволить себе очень многое. Мне нравится, что люди научились не только правильно зарабатывать, но и правильно тратить.

— К тебе это правило подходит?

— Я очень рано начал зарабатывать, и мне казалось, что так будет всегда. Сейчас же к деньгам приходится относиться с большей, скажем так, рачительностью. Твердо знаю только то, что тратятся они гораздо быстрее, чем добываются...

— Сколько времени собираешься еще зарабатывать их на футбольном поле?

— Годика три планирую поиграть на хорошем уровне. Пока не могу конкретно сказать, где именно. Но выбирать буду скорее не материальные условия, а место. Хочется, чтобы семья пожила в европейской стране с мягким климатом. Поближе к морю... Чемпионат тоже не имеет особого значения, после киевского Динамо можно играть где угодно...

— Наши футболисты, проведшие много лет в чемпионатах пост- советских стран, обычно непросто адаптируются в дальнем зарубежье...

— Главная проблема здесь— профессионализм. У нас человека постоянно толкают в шею, а там такого нет. Не скажу точно когда, но однажды я тоже стал относиться к футболу как к профессии, которую обязан делать хорошо при любых обстоятельствах и любом тренере. У меня есть определенный уровень мастерства, и ниже его не опущусь.

— Не жалеешь, что практически все свои золотые футбольные годы провел в одной команде?

— Сейчас— да. В свое время не пошел, не настоял, не поговорил с президентом клуба, как другие... А с другой стороны, меня в Киеве устраивает абсолютно все. Там много друзей и людей, искренне за меня переживающих.

— Что ты посоветуешь молодым футболистам? Куда им ехать из белорусского чемпионата — в русский, украинский, или все-таки придерживаться пути Виталия Кутузова, уже, похоже, прочно осевшего на благодатной итальянской земле...

— Думаю, в клубе российской премьер-лиги он мог бы сегодня зарабатывать раза в полтора больше, чем в Сампдории. В России очень хорошо платят. Почему тот же Сычев поменял Марсель — неплохую, наверное, все-таки команду — на московский Локомотив? Да и дома в любом случае играть легче...

— А все-таки почему в России футболистам сегодня платят больше, чем в той же Италии или Франции, где менеджмент этой игры развит в гораздо большей степени? По-моему, это какой-то нонсенс...

— Скажу коротко, не внедряясь в дебри: умом Россию не понять... Вероятно, люди, которые вкладывают миллионы в футбол, получают какую-то отдачу. Иначе они просто этого не делали бы...

— Будущее после окончания карьеры свяжешь с любимой игрой или наконец-то активизируешь свои связи в мире бизнеса?

— Для бизнеса надо иметь особую жилку, а в моем роду великих предпринимателей не было. Так что, возможно, стану тренером. Иногда я конспектирую в тренировочном процессе некоторые вещи, кажущиеся мне интересными...

— Не представляю тебя с блокнотом в руках в строю. Еще раз, и помедленнее, пожалуйста. Я записываю!

— Понимаю, что футболисты мало похожи на людей, способных заниматься чем-то еще, кроме как гонять мяч по четырехугольнику зеленого поля, но, поверь, они не такие уж и простые ребята, каковыми кажутся на первый взгляд. И я уж точно исключением из этих правил не являюсь... Если все-таки решусь стать тренером, то буду учиться этому делу серьезно. Я ведь и за рубежом хочу поиграть еще и по этой причине...

Сергей ЩУРКО, Прессбол