Раздавленная бабочка

Джиджи Мерони и Лучано Ре Чеккони - абсолютно разные персонажи в итальянском футболе. Первый из них жил и творил в бурные 1960-е, второй - в опасные 1970-е; первый – правый нападающий, обожавший усаживать защитников на пятую точку своими умопомрачительными финтами, второй - не очень техничный, но самоотверженный опорный полузащитник, изредка выстреливающий важными голами; первый - бунтарь по натуре, пошатнувший традиционные устои патриархальной Италии, второй - скромная рабочая лошадка, всегда готовая защитить слабых. Однако оба они так и не сказали своего последнего слова ни в футболе, ни в жизни, погибнув в молодом возрасте насколько трагически, настолько и глупо...

Футболист

Луиджи Мерони родился 24 февраля 1943 года в Комо - городе, знаменитым своим живописным озером и окружающего его виллами. Однако мир, в котором рос будущий футболист, был совсем иным. Едва мальчику исполнилось даа года, как он потерял отца. Маме Розе пришлось очень нелегко с тремя детьми: старшим Луиджино, младшим Челестино и малышкой Марией. Чтобы прокормить семью, ей приходилось много работать. Дети все видели и прекрасно понимали, что выживание требует совместных усилий, а потому, вернувшись из школы, сразу же принимались за работу вместе с матерью.

В свободное время футбол, как это часто бывает, стал единственной отдушиной для Джиджи и его брата Челестино, с которым он бегал на площадку в соседнем приходе Сан-Бартоломео и упражнялся с мячом вместе с командой «Либертас». Однажды их за этим делом заметили селекционеры местного «Комо» и пригласили в свою школу. Если Челестино так и не сумел стать профессионалом - то ли таланта не хватило, то ли упорства, то Джиджи пробил себе дорогу в первую команду, где он и играл до 19 лет. Мама Роза сначала была настроена категорически против футбола, но, видя успехи и радость сына, дала «добро».

Летом 1962 года Мерони пригласили в «Дженоа» - самый древний клуб Италии и на то время второй по количеству титулов после «Ювентуса». Уплатили «комаскам» 40 миллионов лир. За несколько месяцев до этого Мерони был на карандаше у селекционеров «Виченцы» Манлио Скопиньо (довольно оригинальный наставник, выигравший единственное «скудетго» в истории «Кальяри» и умевший резко высказаться, вроде «В итальянском футболе есть только одна чистая вещь - мяч, и то если не идет дождь...»), но в команду его не взяли -«слишком уж хрупкий паренек для серьезного футбола».

Собственно, в первой свой год Мерони и в Генуе не был на первых ролях - ему всё время предпочитали кого-то более опытного. Шанс проявить себя Джиджи получал в Кубке Италии: играя против «Удинезе», не только гол забил, но и показал, что хрупкость ему не помеха - каждый раз, получая по ногам, он молча вставал и продолжал рваться к воротам как ни в чем не бывало. Первый гол в чемпионате пришел как раз в ворота «Виченцы», в свое время отказавшейся от его услуг, - в тот вечер Gazzetta dello Sport заслуженно признала Мерони игроком матча.

А потом в команде сменился тренер... «Дженоа» поручили заботам аргентинского специалиста Беньямино Сантоса, ранее работавшего с «Торино». Он стал доверять Мерони, вселил в него уверенность в своих силах - и на поле возникла нескончаемая магия, которой впоследствии и прославился Джиджи: красивые финты, оставляющие не у дел защитников, голы-шедевры, когда он буквально закатывал мяч в ворота, обставив всех... Вне поля образ Мерони тоже стал обретать знакомые очертания, что сделало его любимцем молодого поколения болельщиков.

Однажды Джиджи пригласили на допинг-контроль, но он отказался его проходить. В это же самое время трое его товарищей по команде попались на применении амфетаминов. К счастью, игрок отделался легким испугом - дисквалификация всего лишь на первые пять матчей чемпионата-1963/64.

В итоге «Дженоа» Мерони заняла восьмое место в серии «А» и завоевала Коппа делле Альпи - и другие клубы стали присматриваться/прицениваться к правому нападающему «россоблу». Среди них значился и «Торино», чье величие осталось погребенным под обломками самолета рядом с холмом Суперга. Вот вам и первая насмешка судьбы, а в жизни нашего героя их будет немало: пилота, который управлял тем злосчастным самолетом, врезавшимся в церковь на холме, звали Пьерлуиджи Мерони, то есть сокращенно как раз Джиджи Мерони!

Руководство «Дженоа» в лице президента Джакомо Беррино недолго сопротивлялось, увидев перед собой сумму в 300 миллионов лир! И никакие восстания тифози «россоблу» на центральной площади города ему не помеха - не зря протестовали, как оказалось, ведь без Мерони «Дженоа» покинула серию «А»... Тренер команды Сантос, которого клятвенно заверили, что игрок продан не будет, в это время пребывал в Испании, отдыхая вместе с семьей. Узнав новость из газет, Беньямино вскочил в машину и бросился в Геную. Он слишком нервничал, чтобы спокойно вести машину, а потому на одном из поворотов не справился с управлением и врезался в дерево. Жена и дети Сантоса отделались легкими повреждениями, но тренера было уже не спасти - так он и погиб, пытаясь остановить трансфер Мерони... Сам игрок на переход отреагировал без особого энтузиазма: «Хорошо еще, что я оказался в «правильной» команде Турина».

Об Орфео Пьянелли, не пожалевшем 300 миллионов на понравившегося игрока, рассказывали всякое, примерно в том же ракурсе, что сейчас говорят о президенте «Реала». Впрочем, нынче подобные трансферы не в диковинку, а вот в 1960-х... Мало кто догадывался тогда, что Пьянелли станет этаким прообразом современных президентов клубов, которые мыслят не только категориями спортивного успеха, но и категориями бизнеса.

К тому же, если быть до конца точным, цена составляла не 300, а «всего» 275 миллионов, остальные деньги пошли на еще одного игрока - испанца Хоакина Пейро, который в будущем выиграет скудегго и КЕЧ вместе с великим «Интером». Позже в книге «Торино» и его легенда» всплыли такие факты: «Играя за «Дженоа», Мерони успел забить многим, в том числе и «Ювентусу». Как только Джанни Аньелли узнал о его переходе в «Торино», он сразу же позвонил работникам своего клуба и выразил неудовольствие. Вице-президент «бьянконери» Джорданетти - настоящий ювентиец, но в то же время осторожный и благоразумный управленец - мягко напомнил Аввокато, что в тот период клуб не мог позволить себе подобные траты. Так Аньелли пришлось ходить на матчи «Торо» чаще обычного - только чтобы иметь возможность наслаждаться игрой Мерони».
 
А наслаждаться, поверьте, было чем! Номер семь «Скуадры Граната», которой руководил Нерео Рокко, сразу же заставил говорить о себе благодаря яркой и необычной игре. Пресса долго спорила, кто же он по амплуа: для форварда вроде бы мало забивает, для полузащитника - чересчур настроен на атаку. А Мерони всё делал по-своему: отказывался бить пенальти, потому что «это скучно» (позже, правда, его уговорили, но он и тут отметился: забив гол, не бежал радоваться, а шел сочувствовать вратарю). Вместо этого он забивал или из невообразимых положений, или преодолев всю защиту под оглушительные аплодисменты трибун. Многим запомнился надолго его победный гол на «Сан-Сиро» ударом в девятку из-за штрафной - не только тем, что удар вышел красивым, но и тем, что он прервал трехлетнюю (!) беспроигрышную серию великого «Интера» Эленио Эрреры. При всем при этом никто не считал Джиджи эгоистом и пижоном, потому что с его безупречных передач партнеры отмечались не раз и не два. Самый яркий пример -близкий друг Джиджи центрфорвард Нестор Комбин, который не подошел ни «Ювентусу», ни «Варезе», но благодаря плодотворному сотрудничеству с Мерони не просто возродился, а всерьез боролся за титул лучшего бомбардира серии «А».

Аньелли продолжал взирать на всё это пиршество глазами голодного волка и не оставлял попыток заполучить желаемое. Как только ультрас «Торо» узнали о переговорах, они бросились к клубному офису протестовать. Они обвиняли президента в предательстве. Позже в своей книге «Мой «Торино» Пьянелли рассказывал:

«Предложение, с которым Аньелли обратился к нам, имело огромное значение для нашего клуба, но мало кто это понимал. Помню, как «Аввокато» мне сказал: «Было бы хорошо, если б обе туринские команды вышли на самый высокий уровень, а туринский футбол снова стал доминировать на полях Италии». В это время наш клуб проходил процесс экономического восстановления, проблемы финансового плана еще не были решены. И мы договорились о продаже Мерони на очень выгодных условиях для нас 500 миллионов лир сразу и по 50 миллионов в течение 5 лет, то есть в общем 750 миллионов лир! Если для них было важно получить игрока со столь милыми глазу характеристиками, как неудержимый дриблинг и буйная фантазия, то для нас важной являлась сама сделка. Предложенная нам сумма была огромной, с ней мы смогли бы построить абсолютно новую конкурентоспособную команду. К тому же Аньелли обещал свою помощь: «Если какой-то игрок вам понравится, мы поможем вам провести переговоры так, чтобы он точно оказался у вас». Заметьте, что сам я ничего не просил. Понимаю также, что это была бы огромная жертва, но получив обещанные деньги, мы смогли бы полностью реализовать программу по возрождению «Торино» Если посмотреть, что случилось потом, лучше бы я его продал в «Ювентус...».

«Бы» и «бы» указывают на то, что сделка все-таки не состоялась. И дело тут не в ярости болельщиков, как бы кому ни хотелось так считать, а в том, что Пьянелли не согласился сразу же, взял время подумать. Тем временем Аньелли ужаснулся своей расточительности, прочитав свои же собственные газеты. Они его критиковали прямо в передовицах, называя «Акулой, проглатывающей маленьких рыбок». И Мерони остался радовать торинези, получив только еще одно прозвище «Мистер Полмиллиарда».

Нонконформист

Как уже не раз было мной отмечено, Мерони - из той породы футболистов, которых болельщики обожали до безумия за Игру. Однако влияние его личности выходило далеко за рамки спорта, ибо, как писал знаменитый спортивный журналист Джанни Брера, «Джиджи Мерони был воплощением эксцентричности и социальной свободы в стране, полной лицемерных конформистов».

Мерони носил длинные волосы, бакенбарды и бороду, моделировал для себя одежду, слушал Beatles и джаз, читал анархическую литературу (как и его кумир Омар Сивори), писал картины маслом и сочинял стихи. «Ну и что?» - возразите вы, забывая, что всё это происходило в патриархальной католической Италии, где разводы стали возможны только после референдума 1974 года.

Кстати, о разводах. Еще будучи игроком «Дженоа», Джиджи встретил «самую красивую девушку в мире» по имени Кристина Удерштадт (наполовину полячку), когда прогуливался в местном луна-парке: она стреляла из ружья по мишеням и «попала» прямо ему в сердце. Однако родители Кристины уже успели найти ей мужа, некоего режиссера из последователей Феллини, и футболисту пришлось буквально врываться на свадебную церемонию, чтобы похитить свою любимую. Брак Кристины аннулировали, и пара, отказавшись от шикарной квартиры, предложенной клубом, поселилась в мансарде в центре, рядом с одной из самых романтичных площадей Турина под названием Витгорио Венето.

Это было идеальным местом для Мерони - оно вдохновляло его на творчество. Рисовать Джиджи начал с самого детства, еще когда помогал матери сочинять орнаменты для текстильных фабрик Комо. Став профессиональным футболистом, он не только не бросил рисование, но и начал писать маслом. Обычно Джиджи начинал свои картины в воскресенье вечером, сразу после матча, и мог провести перед мольбертом всю ночь. Его работы видели и хвалили известные художники того времени Ренато Гуттузо (известный коммунист и лауреат Ленинской премии, между прочим!) и Коррадо Кальи. Мерони думал, что в будущем у него еще много времени, в том числе и для живописи: «Мне только 23 года, у меня все впереди: через десять лет никто и не вспомнит обо мне как о футболисте, когда я полностью посвящу себя картинам. И обычные люди, и критики будут говорить: пойдем-ка глянем, как рисует этот Мерони - какой-то молодой художник, я о нем никогда не слышал».
 
Первая выставка картин Джиджи Мерони состоялась аж в 2005 году...

Владимиро Каминити, туринский журналист, писатель и поэт, говорил о Мерони так: «Нам не очень нравились волосатики, но мы познакомились с одним из них и узнали классного парня, который был таким же, как и многие его ровесники. Только что у него были эти длинные волосы и свои причуды. Он сам моделировал одежду, относил к портному и следил за всем процессом вплоть до упаковки. Он писал картины маслом, но я не знаю, до какой степени его можно считать художником... Он говорил, что восхищается только Омаром Сивори, не пытаясь ему подражать... Это его увлечение тоже легко объяснимо...»

Луиджино любил притворяться журналистом, расспрашивающим у прохожих, что они думают о футболисте Мерони. Часто обманывал тренера, но больше из необходимости, чем по какой-либо другой причине: любил до безумия Кристину, каждый день дарил ей по красной розе и просто не мог выдерживать длиннющие сборы без нее... Нерео Рокко же, что естественно, был против присутствия жен и девушек, поэтому Джвджи ловко придумал представить Кристину своей сестрой. Как ни странно, жесткий «Эль Парон» на обман повелся.

Несмотря на всю экстравагантность, Мерони не нравилось то, что пресса лезла в его личную жизнь и осуждала поведение. Клин клином вышибают! Чтобы подразнить прессу, он отправился в центр родного Комо с курицей на поводке. Выведя птицу из машины, он побродил по набережной озера, а потом безуспешно пытался натянуть на бедную курицу плавательный костюм... Птичку жалко (с).

В общем, для ханжеской Италии 1960-х Джиджи Мерони был немаленьким раздражителем, угрозой всему существующему укладу! Он не имел права играть за национальную сборную, ибо, как писала пресса в то время, «его непотребная прическа олицетворяет его аморальный образ жизни». А если такое желание у него имеется, то, по словам тогдашнего алленаторе «Скуадры Адзурры» Эдмондо Фаббри, сначала он должен был постричься и поменять стиль одежды. Джиджи ответил «нет».

В апреле 1965 года Фаббри все-таки вызвал Мерони на квалификационный матч против Польши, но по приезде в Варшаву папарацци сфотографировали Луиджино с длинной бородой и в странной одежде. В прессе началась кампания под кодовым названием «в сборной Италии клоунам не место». В том матче Мерони так и не сыграл, после чего заявил, что все эти вмешательства в его жизнь - вопрос не длины волос и не музыкальных вкусов, а вопрос личной свободы человека.

И всё же своей игрой за сборную Италии «В» (была такая в те годы для неудачников первой команды) Мерони заслужил право быть включенным в заявку на ЧМ-66 наравне с такими личностями как Маццола, Ривера, Факкетти, Доменгини. В товарищеских поединках перед турниром Италия казалась непобедимой. С Болгарией 6:1 - Джиджи не выпустили в основе, но, когда он вышел на замену, то сделал ассист и забил гол. Товарняк против Аргентины играли в Турине, и местная публика просто требовала выхода Мерони - Фаббри выпустил его только после перерыва и снова был гол...

На самом чемпионате непобедимость как рукой сняло, все делалось как-то не очень логично, в том числе и использование самого Мерони. В первом матче против Чили «Скуадра Адзурра» смотрелась не очень, но победила 1:0, Джиджи пребывал на скамейке. Зато он вышел против СССР, но ничего не сумел сделать в борьбе с жесткой советской обороной - поражение 0:1. Когда пришло время играть против Кореи, Мерони снова оставили вне стартового состава. Все вы знаете, чем закончился тот позорный для «Скуадры Адзурры» матч...

И начались разборки. Луиджино не понимал, почему игрока с его характеристиками выпустили против советских гигантов, а не против корейцев, где его дриблинг был бы во много раз эффективнее. Пресса же искала «козла отпущения» и нашла Мерони, несмотря на то, что он провел на полях Англии только один матч! Его имя предали анафеме, постоянно называя «убогим персонажем», «цыганом» и «бродягой». А ведь весь грех Мерони состоял только в том, что он просто хотел быть собой...
 
Трагедия

В начале сезона-1967/68 Нерео Рокко вернулся в «Милан», а в «Торино» как назло пригласили того самого Эдмондо Фаббри, с которым у Мерони были большие проблемы в сборной. Однако ради блага команды они решили оставить обиды в прошлом, тем более что Луиджино стал меняться, взрослеть, он поставил перед собой цель вновь завоевать майку национальной команды, начал жить более экономно, готовясь к свадьбе с любимой Кристиной.

15 октября 1967 года после уверенной победы над «Сампдорией» 4:2, к которой «приложил ногу» и Мерони, команду почему-то распустили по домам, хотя в те времена в «Торино» после игры все всегда оставались ночевать на базе. Джиджи вместе с другом и партнером по команде Фабрицио Полетти решил заехать в любимый бар: там он выпьет немного вина в приятной компании, а еще сможет позвонить Кристине, чтобы она вышла его встретить, потому что он забыл ключи.

Направляясь в бар, Мерони неосмотрительно пересек Корю Ре Умберто, точнее, попытался пересечь, потому что из-за траффика был вынужден остановиться посреди дороги. В то самое мгновенье справа на высокой скорости вылетела машина. Мерони попытался было двинуться назад, но... Fiat 124 Coup, неожиданно вынырнувший с другой стороны, лишь слегка задел Полетти, в то время как Мерони, принявший главный удар на себя, взлетел в воздух и упал на другой стороне дороги, где на него тут же наехала Lancia Appia, протащив за собой метров пятьдесят. Такое жутко и писать, и читать, не говоря уже о том, чтобы видеть собственными глазами!

24-летний Джиджи Мерони умер через несколько часов в больнице, куда его привез небезразличный свидетель происшествия Джузеппе Мессина. Ни о какой «Скорой помощи» речи не шло - она застряла в традиционной послематчевой пробке. У Мерони были переломаны ноги и таз, в придачу тяжелейшая черепно-мозговая травма и шансов выжить имелось ноль целых ноль десятых.

Позже стало известно, что за рулем злосчастного «Фиата» сидел 18-летний студент Аггилио Ромеро, только что получивший права. Парень был из семьи зажиточного врача. По очередной иронии судьбы - ярый фанат «Торино» и лично Мерони, чьему стилю он подражал и на которого был даже похож внешне. Аттилио сам пришел в полицию, его допрашивали до глубокой ночи, но не найдя никакой вины, отпустили домой на Корсо Ре Умберто.

Внимание! На этом связь Аттилио Ромеро и «Торино» не заканчивается. В 2000 году, уже став взрослым солидным синьором, проработавшим много лет на «ФИАТ», он добрался до президентского кресла «Торино», чтобы довести клуб до полного банкротства и временного лишения всех титулов. Это была его месть на подсознательном уровне (вы же прекрасно понимаете, что его всю жизнь считали виновным, даже если это и несправедливо) или просто всё, к чему он притрагивался, разваливалось? Не знаю, но тот факт, что после прихода Ромеро клуб перестал посылать цветы на могилу Джиджи в день его рождения, нарушив традицию длиною в 30 лет, наверное, о чем-то говорит!

...Весь Турин погрузился в траур. На похоронах Мерони присутствовало двадцать тысяч человек, заполонивших улицы возле церкви. Заключенные местной тюрьмы собирали деньги, чтобы послать цветы на церемонию прощания. Даже пресса на время перестала критиковать эксцентричный образ жизни футболиста. И только церковь выражала свое недовольство: «Нельзя было хоронить нераскаявшегося грешника по религиозным канонам!» А священника, совершившего обряд, призывали наказать.

В это самое время руководство «Торино» уже подсчитало убытки и обратилось в страховую фирму, занимающуюся делами Ромеро, с требованием возместить их. Тогда такие вещи были в новинку, а все попытки создать прецедент имели негативный исход - тот же «Торино» после Суперги пытался развести страховщиков на деньги... Суды продолжались еще долго, но все-таки в 1971 году было вынесено историческое решение - возместить потери «Скуадры Граната»!

Через неделю после похорон Мерони «Торино» встречался с «Ювентусом» в дерби. На стадионе царила полнейшая тишина, молчали болельщики и той, и другой команды, а с вертолета на поле сбрасывали многочисленные букеты цветов, которые на время матча сложили вдоль родного правого фланга погибшего футболиста.

В память о друге Комбин мотался по полю как угорелый с температурой 39: уже на третьей минуте открыл счет, на шестой удвоил, а на 15-й оформил хет-трик! Четвертый гол в этой встрече на счету Альберто Карелли, которому досталась «семерка» Мерони. С тех пор «Торино» не добивался лучшего результата в туринских дерби, но есть подозрения, что «Ювенгус» и не сопротивлялся особенно - нужно было почтить футболиста, который, кстати, так ни разу и не выиграл в дерби, несмотря на самоотверженную игру против главных врагов.
 
Память

О Мерони написано множество книг, стихов, пьес и песен, ибо его трагическая история -одна из тех, которые никогда не устаешь рассказывать, при этом каждый раз удивляясь жестокости судьбы. Однако то, чего так хотел сам Джиджи - признание его художественного творчества - состоялось только в 2005 году. В 2003-м в Италию после многих лет в Коста-Рике вернулась Кристина Удерштадт и привезла с собой картины Мерони, чтобы организовать выставку, о которой он когда-то мечтал...

(Что Кристина делала на Коста-Рике все это время? Есть очень любопытная версия, в которой прослеживается украинский след. Там до 2003 года, то есть до смерти, проживал некий Богдан Козий - бывший украинский полицай, обвиненный в многочисленных убийствах евреев и цыган во время Второй мировой войны. В конце 1960-х Козий некоторое время скрывался в Турине с фальшивым паспортом, а с ним была сестра, которая потом, скорее всего, сменила национальность, превратившись из украинки в итало-полячку...)

Джиджи нет на этом свете уже больше сорока лет, но тифози «Торино» до сих пор в случае серьезных достижений команды - сейчас таковыми могут считаться выход в серию «А» или спасение там же - идут на место гибели Мерони с букетами цветов. До сих пор они верят, что, останься Мерони в живых, он изменил бы ход истории их клуба, истории всего итальянского футбола и даже итальянского общества.

А Нерео Рокко как-то, еще при жизни Мерони, обмолвился, что Джиджи полностью сформируется как игрок к 25 годам... К 25 годам, до которых ему не суждено было дожить. 

Я. ДАШКОВСКАЯ, газета «Совершенно секретно»