ДОБРОВОЛЬСКИЙ: «Нас называли поколением «сникерс»

- Начнем с самого начала. В 1985-м вы переходите из более чем скромного «Нистру» в «Динамо». Трудно было освоиться в новой команде, в большом городе?
– Когда я только перешел в «Динамо», мне было всего 18 лет. Очутившись в центре Союза, я не знал, куда мне податься. Получил квартиру возле Тимирязевского парка. Мои двери всегда были открыты. Все вечеринки давались у меня дома. Самым большим праздником было, когда мама посылала раков с Украины. Мы всей командой собирались. Пиво текло ручьем…

- В «Динамо» вас наградили странным прозвищем...
– Люди называли меня Пижон. Мало кто знает, что мое прозвище должно было быть другим: Пиджак. Когда я в первый раз зашел в динамовскую раздевалку, то одет был в пиджак на пару размеров больше. Я был худым и маленького роста. Меня почти не видно было из-за пиджака. Тренер посмотрел на меня подозрительно, а когда пришло время представить команде, спросил: «Где пиджак?». Игроки почему-то услышали «пижон» вместо «пиджака». Так я получил одно прозвище вместо другого.

- В «Динамо», в других клубах, в сборной вы поработали с большим количеством специалистов. Кто больше всего запомнился и почему?
– Анатолий Бышовец, тренер с которым завоевал олимпийское золото в 1988-м в Сеуле. У него был собственный метод подбора игроков. Перед тренировкой он просил работников стадиона специально поливать поле так, чтобы в одном месте образовалась лужа. Каждый раз, когда вызывал нового игрока, он отводил его к луже и заставлял нырять туда за мячом. Кто отказывался, больше в сборную не вызывался. Бышовец говорил, что тот, кто не ползает в грязи, не имеет характера и не заслуживает играть в сборной. Тетрадзе, например, был готов играть на любой позиции, даже в воротах. А Кеташвили, когда ошибся в своей штрафной, нырнул головой прямо в ногу соперника, только чтобы его оставили в сборной.

- Говорят, что однажды Раймон Гуталс, тренер «Марселя», посмотрел на Добровольского и спросил: А это еще кто такой?
– Все верно. Гуталс не узнавал даже тех, кто по три года играл в «Марселе». В том, что «Олимпик» выиграл Кубок чемпионов, не было его заслуги. Там были такие игроки, что могли играть без тренера: Папен, Дешам, Боли, Десайи, Бокшич, Уоддл, Феллер. Знаете, как у нас проходила неделя? В пятницу матч. Суббота и воскресение – выходные. В понедельник легкая тренеровка, на которой Гуталс не появлялся. Во вторник и среду тоже самое. В четверг у нас была расстановка на игру, и только тогда он появлялся. Гуталс не знал даже, кто на какой позиции играет…

- В 1994-м году, перед чемпионатом мира, разгорелся самый крупный скандал в истории российского футбола. Сразу 14 игроков сборной, среди которых и Добровольский, отказались играть за главную команду страны пока ее тренером являлся Павел Садырин. Часто возвращаетесь в памяти на 15 лет назад?
– На самом деле, Садырин был лишь пешкой в том скандале. Все началось из-за денег. За то, что пробились на чемпионат мира, федерация футбола получила пару миллионов долларов, которые исчезли без следов. Мы, игроки, решили, что и нам полагается доля. Сначала Садырин был на нашей стороне. Однако спустя пару дней он радикально изменил свое мнение… На самом деле вся затея с «письмом 14» была направлена против тогдашнего президента РФФ, Вячеслава Колоскова.

- Однако это не помешало вам в сезоне-1994/95 выступать за «Атлетико» Мадрид. В то время хозяином знаменитой команды был эксцентричный бизнесмен Хесус Хиль...
– О, да! Это была самая колоритная персона, которую я встречал в жизни… Французский судья Мишель Вотро дал последний свисток. Журналисты сразу набросились на президента. «Пару слов о сегодняшнем судействе». А он в ответ: «Да этот арбитр должен судить только своих геев». Журналист меняет тему: «Не слишком часто меняете тренера?». «Слышишь, ты, для меня смена этих тренеров - как выпить пиво. Могу уволить 20 за сезон. А если захочу, то и целых 100». Хиль был в Испании что-то вроде вора в законе. Будучи мэром в городке Марбелья, он принимал у себя мафиози со всего света, от итальянских до российских.
Человек, которому можно было сказать все в лицо. Настоящий мужчина. Случалось, что он давал пощечину молодым игрокам. С ним было просто: кто сплетничает – платит. А плата не всегда означала деньги.

– Корриду не полюбили, будучи в Испании?
– Нет. Просто я полюбил Испанию, а «Атлетико» – это клуб, который останется в моей душе навсегда. Я играл в основном составе, пока тренером не назначали аргентинца Альфио Басиле. Он привез с собой соотечественника, которого выпускал вместо меня. Так я выходил на поле в последние 10-15 минут.
Команда боролась за выживание и в последнем туре нужна была только победа. За 15 минут до конца матча счет был равным. Как обычно, я разминался возле углового флажка. Рядом стоял запасной вратарь гостей. Тогда я спросил его, как движется тореадор, когда на него нападает бык. Он мне показал. Я отблагодарил его и сказал, что сделаю точно так после того, как забью им гол.
Через 5 минут я вышел на поле и забил гол, который спас «Атлетико» от вылета во второй дивизион. После того, как забил, побежал к угловому флажку и начал имитировать тореадора прямо перед запасным вратарем гостей, который остался в шоке.

– А потом была Россия, где вы, в основном, запомнились в рекламе шоколадных батончиков «сникерс».
– В середине 90-х мне предложили сниматься в рекламе «сникерс». Предложили много денег. Сколько, не помню. Но много. Об этом никогда не жалел. Чего там жалеть, разве что прозвали нас поколением «сникерс». И это после того, как выиграли олимпийское золото. Кажется, после нас таких успехов и близко не было.

Санду Греку

Sports.ru