ЭЛЬ-КАДДУРИ: «Жаль, что не удалось поиграть под руководством Лобановского»

Бывший защитник киевского «Динамо» марокканец Бадр Эль-Каддури рассказал, как переезжал в столицу Украины, поделился воспоминаниями от выступлений в составе «бело-синих», а также рассказал о непростых отношениях с Валерием Газзаевым.
 
- Бадр, договариваясь с тобой об интервью, не думал, что ты прекрасно помнишь наш язык. Что помогает не забывать его?
- А как я могу забыть язык, на котором общался на протяжении одиннадцати лет выступлений в «Динамо» (улыбается). Регулярно захожу на официальный сайт киевлян, читаю последние новости, подписан на клубный Instagram.
 
- Многие легионеры стремятся играть в топ-чемпионатах, а такие, как украинский, рассматривают исключительно как трамплин для дальнейшей карьеры. Какие мысли были у тебя, 21-летнего, при переезде в Киев? Думал, что задержишься в Украине более чем на 10 лет?
- Изначально таких мыслей не было. При подписании контракта президент говорил, что, поиграв в «Динамо» года четыре, я перейду в топ-чемпионат, и в качестве примера называл трансферы Шевченко, Реброва и Лужного. Конечно, я, как человек, который любит и живет футболом, мечтал играть на высоком уровне. И рад, что вместе с «Динамо» на протяжении всего времени выступлений в Киеве всегда боролся за самые высокие места и играл в еврокубках против лучших европейских команд.
 
- Говорят, что на твоем переходе в «Динамо» в 2002-м настоял лично Валерий Лобановский, который просматривал игры с твоим участием за родной «Видад». Но в Киев ты переехал уже после смерти Мэтра. На момент перехода ты понимал масштаб команды, в которую переходишь, и осознавал значимость фигуры Валерия Лобановского для «Динамо» и всего украинского футбола?
- Конечно, я знал о «Динамо» (Киев), что команда регулярно играет в Лиге чемпионов, в Киеве, наверное, единственном клубе в мире, воспитали трех обладателей «Золотого мяча», а дуэт форвардов Шевченко-Ребров в конце 90-х считался одним из лучших в Европе. Также был в курсе, кто такой Валерий Лобановский. Когда он умер, то даже по спортивным новостям в Марокко передавали об этом. Буквально через пару недель после этого мне позвонили, чтобы я приезжал в Киев для прохождения медосмотра, а когда подписывал контракт, президент сказал мне, что тренер, к сожалению, умер, но мое приобретение было его желанием. Жаль, конечно, что не удалось поиграть под руководством Лобановского. Тогда бы я был другим футболистом – уверен в этом на миллион процентов!

 
- В футболке «Динамо» ты провел во всех турнирах 180 матчей. Могло быть больше, как считаешь?
- Конечно, могло больше. Но я такой футболист, который всегда играет на 100 процентов, не жалея себя и свое здоровье. На протяжении карьеры в «Динамо» у меня было несколько травм, и получал я их исключительно на поле в матчах. Иногда бывало, что доводилось выходить на поле с травмой. Но все тренера, под руководством которых мне доводилось выступать, хорошо знали, что я хочу помогать команде – для этого и бегал больше всех, и в борьбу всегда вступал. И сколько бы матчей я не провел, во всех я выходил и отдавался полностью.
 
- Какой из поединков в составе «Динамо» вспоминается с особым трепетом?
- Таких, на самом деле, очень много. Конечно же, особняком всегда стояли матчи с «Шахтером» – в них был и качественный футбол, и мастерство игроков, и борьба. Также особый трепет вызывают поединки в Лиге чемпионов… В принципе, каждый матч, проведенный в составе «Динамо», особенный для меня.
 
- Нет ли разочарования, что в 2009-м не «Динамо», а «Шахтер» вышел в финал Кубка УЕФА и в итоге выиграл европейский трофей?
- Конечно, и очень большое. Особенно от того, что второй мяч, пропущенный в Донецке, был забит в том числе и из-за моей ошибки. Но если смотреть назад, то, если вы помните, в концовке того сезона у нас было много травмированных среди основных футболистов, и в последних матчах тренер начинал подпускать к «основе» молодежь – Ярмоленко, Зозулю, Кравца. Нельзя сказать, что их выпускали для количества, они действительно показывали себя на поле, но, думаю, если бы у нас все основные ребята были здоровы, то и результат, возможно, был бы другим. Поскольку я с «Динамо» выигрывал все внутренние турниры, моей мечтой было завоевать с командой еврокубок. К сожалению, не сложилось – но это футбол, и сидеть горевать по этому поводу не стоит.

 
- Ты пережил в «Динамо» немало тренеров – Михайличенко, Демьяненко, Сабо, Семин, Газзаев. Кто из них был самым комфортным для тебя в плане совместной работы?
- Наиболее комфортно было работать при Юрии Семине. Между нами были очень хорошие отношения, причем о моих качествах он знал еще с конца 2002 года. Тогда мы отыграли с «Бешикташем» в Кубке УЕФА, проиграв по сумме двух матчей, после чего проводили зимние сборы в Марбелье. В товарищеском матче с «Локомотивом» я вышел на замену на последние минут 25 и, видимо, произвел хорошее впечатление, поскольку практически в каждое трансферное окно Семин хотел купить меня в «Локомотив». Когда Юрий Павлович принял «Динамо» в 2007-м, у меня была возможность перейти в другой клуб. Но он попросил меня остаться, отметив при этом, что давно мечтал поработать со мной в одной команде. Конечно, было приятно слышать это, и я не жалею, что остался в «Динамо».
 
Также хорошие воспоминания остались от совместной работы с Йожефом Сабо. Он для меня, как отец. Мы любим друг друга, но во время игр он всегда был злой, постоянно все комментировал (улыбается).
 
- Как-то ты сказал, что если тренер кричит на тебя при всех, а не доступно объясняет, в чем ты провинился, то и ты можешь сорваться и в ответ нагрубить. С кем-то из наставников в «Динамо» бывало подобное?
- Я так воспитан, что надо уважать старших. Но если кто-то говорит плохие вещи в мой адрес, то я обязательно отвечу. Один-два раза мог промолчать, но на третий уже не сдержусь… В «Динамо» таким тренером был Валерий Газзаев. Очень тяжелый человек… Без сомнений, он хороший тренер, но как человек… Он может смеяться, лезет целоваться, а через пять минут уже может злиться и становится просто сам не свой.
 
Приведу один пример. Я приехал на зимние сборы из расположения национальной команды, и у меня был вариант с переходом в другой клуб. Он меня начал уговаривать, чтобы я остался, но при этом сказал, что заберет у меня капитанскую повязку и отдаст украинцу. Советовался, кому лучше – Милевскому или Алиеву. Я ответил, что, как по мне, они одинаково заслуживают повязку, и для меня не проблема отдать ее. В дальнейшем он звонил мне перед и после каждой тренировки и игры, спрашивал мое мнение о том, как все прошло. Но стоило мне получить травму и вылететь на семь месяцев (при том, что по прогнозам врачей я должен был восстановиться только через девять месяцев), так человек поменялся и начал злиться даже без повода.
 
И подобных историй с Газзаевым очень много. Самое главное, что я вынес после общения и работы с ним, – я никогда не буду таким тренером, как Валерий Георгиевич (смеется).