ВАЛУЕВ: «Россия встает после нокдауна»

Недавно его списали со счетов: после поражения и потери титула чемпиона мира казалось, что «Русский Кинг-Конг» и «Зверь с Востока» уже не вернется. Тем не менее он снова на ринге и одерживает победы. И, кстати, еще ни разу не побывал в нокдауне...

Я спросил: а что, если это все-таки произойдет? Валуев на мгновение задумался: «Я опасаюсь не этого. Страшно не падение как таковое, а если ты потом так и не смог подняться. Пережить проигрыш труднее, чем взять приз. Я смог, переборов себя...»

-  И всё-таки видно, с каким трудом вам даются новые победы. Дон Кинг восклицает: «Мы увидели нового Валуева!», а критики морщатся: «У Валуева нет здоровой кровожадности, желания добить «поплывшего» соперника. И это играет с ним злую шутку». Вы согласны?
-  В чем-то - да. Не спорю, кровожадности мне природа не дала. И считаю, что это к счастью... Желание подавить соперника возникает лишь на ринге. И то до какой-то границы. Если я чувствую, что уже победил по очкам, зачем еще, как вы сказали, добивать? А в жизни - ну, бывает, когда кто-то уже слишком зарывается и творит беспредел. И то, я сначала подумаю, как бы не вышло - сильный побил слабого... Даже если это и подонок, еще не значит, что надо сразу задавить, растоптать. Да, я еще не побывал в нокдауне и даже близко к нему не был. Но по жизни мне не раз приходилось оказываться в тупике. От безысходности даже решал завязать с боксом, но из уважения к уже проделанному труду продолжал бои. Не смог сбежать, как капитан с тонущего корабля... Да и не время сдаваться - вся страна понемногу встает после удара.

- Как вам образ: «Россия побывала в нокдауне»?
- Да, Россия пока не очухалась, но уже приподнялась, оперлась на локоть... Страна возвращается к вечным ценностям: семья, Бог, Родина. Сейчас это слышно чаще, чем десять лет назад. По счастью, предки оставили нам громадную территорию и неисчерпаемые природные ресурсы, поэтому мы и выдерживаем такие страшные, почти смертельные удары. Если бы что-то подобное случилось, например, с какой-то Швейцарией, от страны осталось бы мокрое место. Подыматься было бы уже некому...  А у нас – герои найдутся.

- Вы сказали: «Страха нет только у душевнобольных и идиотов. Поэтому люди так боятся сумасшедших: у них нет табу и тормозов...» А чего больше всего боитесь вы?
-    Потерять себя. Но я этого не боюсь, а скорее избегаю. Меня от слишком уж сильных страхов еще в детстве избавили родители. Вот когда мой пятилетний сын Гриша выходит один на улицу, я и в самом деле начинаю бояться. Но это нормальный отцовский инстинкт...

Инстинкт души

- Питерский боксер насмерть забил человека, которого он будто бы застал за изнасилованием своего сына. Это тоже «нормальный инстинкт»?
- Да! Если все было именно так, я ему аплодирую. Любой мужик представляет себя на его месте: «А как бы поступил я сам?!» И ответ напрашивается один: если бы каждый педофил и маньяк знал, что за свое сатанинское преступление будет тут же растерзан как минимум отцом ребенка или правосудием, детей пропадало бы меньше. Это не только возмездие, а протест самой души... Есть случаи, когда логика, разум уже бессильны. Можно назвать это аффектом, а можно - реакцией на беспредел.
Если бы я, не дай бог, своими глазами увидел сына в таком кошмаре, то, не думая, оторвал бы маньяку голову. Исходя именно из отцовских чувств! И, скорее всего, совесть бы меня потом не мучила... А быть этаким добреньким к изуверам-садистам можно, пока дело впрямую не коснулось тебя самого. Это уже не ринг, тут-то и нужно добивать. Для меня ясно одно: существа, посмевшие глумиться над беззащитными детьми, - нелюди. Их легче уничтожить, чем изменить.

- А если все-таки изолировать? Проявить, так сказать, гуманизм...
- К кому?! Странный это гуманизм - милосердие к собственному убийце. Так можно и потерять все. Ну, дали ему пожизненное. А если он все-таки выйдет и возьмется за старое?.. У общества, как и у любого живого существа, должен работать инстинкт самосохранения. Иначе в итоге дойдет до того, что вы сами своих детей поведете за ручку к педофилам... Да, я не кровожадный. Но в данном случае я - за смертную казнь.

Пряжкой по Интернету

-  Иногда вы в порядке шефской помощи встречаетесь с трудными подростками. Тому же их учите?
-  Мы просто беседуем о жизни.  У них о ней свои понятия. Они спрашивают меня: «Как стать сильным?» А я думаю, что на моем месте мог оказаться и другой авторитет: вор в законе, террорист-боевик или гей-звезда эстрады. Ребята так же слушали бы его, открыв рты, и им было бы так же любопытно... Их привлекает не то, чем человек занимается. Им интересна его сила — не только физическая, но и дух. Им нужна личность. Неблагополучные дети к этому особенно восприимчивы. Они уже поняли, что обделены судьбой, и там, где перед кем-то двери откроются сами, им придется пробивать лбом стену. Поэтому они заранее готовятся к борьбе за жизнь.
...Я заметил, как сильно они отличаются от детей моего поколения. У них другое отношение к взрослым - ровное. Для нас взрослый дядя был непререкаемым авторитетом. А теперь ребенок все время проверяет вас на прочность. Он с вами «на равных». Раньше было проще: батька взялся за ремень, хлесть - и весь разговор... Но сегодня это уже не аргумент. Из-под палки можно лишь вырастить обозленного, жестокого эгоиста. Если не завоевать уважения ребенка, он уйдет в Интернет.

-  А ваш сын вас слушает?
- С маленьким сложнее: его желания, рефлексы бегут впереди. Но я добился, что одного моего взгляда или изменения тембра голоса уже достаточно. И я рад, поскольку не хочу доставать ремень... Когда вожусь с сыном, думаю: «Он вырастет, ему будет не до меня. Надо ловить момент, пока он со мной». Кстати, это залог того, что твои дети приведут к тебе твоих внуков. Так что отложите дела и хотя бы сходите с ребенком на детский фильм...

- Вы любите Голливуд? Того же Кинг-Конга, с которым вас сравнивают? Звероподобный, но добрый в душе гигант, которого мир не оценил и уничтожил...
- Я эту сказку любил в детстве. Сейчас смотришь и смеешься, а тогда это было сильно. А сама идея - что «не поняли и убили»... ну так в жизни сплошь и рядом так и происходит. Страдают в первую очередь как раз те, кто бросается на чью-то защиту.


Владимир КОЖЕМЯКИН, газета «Аргументы и факты в Украине»