Е.ГОМЕЛЬСКИЙ: «Я оставил брата без папахи»

— ...Думаю, целой газеты не хватит, если начну рассказывать о брате, — реагирует Евгений Гомельский на мою просьбу поговорить об Александре Яковлевиче — знаменитом баскетбольном Папе, которому 18 января исполнилось бы 80 лет. — Так что давайте возьмем лишь основное. Я готов...

Беседа наша с нынешним президентом БК «Динамо» прошла в форме монолога. В глубине души я на это и надеялся. Но потрясло меня другое: Евгений Яковлевич как будто почувствовал, какие вопросы собирался задать корреспондент «МК»!

— Правильно говорили древние — никто от природы не бывает высоким или низким. Росту Александр Яковлевич был не очень большого: метр шестьдесят восемь. Но с каким почтением к нему относились люди за два метра ростом!
Знаешь, мне повезло родиться на 11 лет позже, таким образом отношение ко мне с его стороны было больше отеческим, нежели братским. Он был для меня эталоном. Я по нему выверял, как работать, как вести себя в жизни. И, конечно, брат не мог не повлиять на выбор профессии... Было еще одно великое качество: колоссальное жизнелюбие. С болезнью он боролся, не ноя, ни с кем о ней не говорил. Думаю, это еще потому, что юношей Александр пережил войну. Вместе с мамой мы — два брата и сестра — покинули блокадный Ленинград, и в колхозе он работал конюхом. Очень рано он стал взрослым человеком.

***
— Когда блокадное кольцо было разорвано, мы вернулись в Ленинград. Александр Яковлевич к тому времени был очень спортивным человеком. Занимался футболом, освоил хоккей. Но баскетбол затмил все остальное. К тому же он попал к прекрасному тренеру Александру Ивановичу Новожилову. О росте я уже говорил. Даже по тем временам (притом, что 190 см уже считалось хорошим показателем) было маловато. Но брат самозабвенно оттачивал бросок, другие упражнения. Трудолюбие сыграло роль: вскоре он уже выступал за ЛДО (Ленинградский дом офицеров). А я всюду таскался за ним.
Жизнь не была сладкой в послевоенные годы. Криминал кругом... Но и хулиганье его уважало, понимая, что, если Саша принял решение, лучше с ним не пререкаться. А уж постоять за себя и где надо подраться — он мог. Было у него умение выстоять и не сломаться. Позже, когда бpaт 9 раз оказывался невыездным, то не переставал шутить: мол, КГБ на него «Войну и мир» написал! А меж тем на Западе «маленький  колонель» («полковник» в переводе с французского. — Д.Л.), как его часто называли, наводил страх. И его рекорд трофеев побит никогда, думаю, не будет...
Он был строг и страшно тpeбoвaтeлeн прежде всего к себе. Но, когда люди нуждались в помощи, не отказывал. Пробивал любые бреши. Достать квартиру, поступить в вуз, быстрее получить автомобиль — все это удавалось при помощи Папы. Думаю, именно тогда за ним укрепилось это прозвище.

***
— На завистников и недоброжелателей внимания не обращал. И слез у него в глазах я никогда не видел. А вместе с тем не прощал дуракам того, что они дураки. Суди сам: накануне Олимпиады-1988 в Сеуле и по ходу группового турнира «Правда» и «Комсомолка» трубили, что Гомельский уже на исходе и не стоило оставлять его у руля сборной СССР. И что переломанного Сабониса брать не следовало и тому подобное... Помощники, доктора, массажисты делали все, чтобы оградить Александра Яковлевича от подобных пассажей. Но до конца не удалось. И вот пресс-конференция после победного финала с Югославией. Дав положенные в таких случаях оценки, Папа повернулся в сторону этих журналистов: «Самое противное в том, когда хоронят раньше, чем будет известен результат. Я сделал ЭТО, ну а вы все оказались г...ном!» А еще он любил повторять фразу «Не может быть тренером тот, кого ни разу не снимали». А его снимали, и не раз...

***
— Мы в мире единственные братья, которые оба как тренеры выиграли Олимпийские игры. Счастлив, что ношу фамилию Гомельский — и всегда стараюсь не подвести.
Как известно, в последние годы жизни Александр Яковлевич больше всего мечтал о победе ЦСКА в Евролиге. Он не застал этого счастливого момента, но в 2006-м, после победы его любимой команды в «Финале четырех» в Праге, появился тот самый плакат, ставший знаменитым: «Папа, мы сделали это!» Спасибо за это Сергею Кущенко, Сергею Иванову, Ольге Смородской...
Сейчас, когда брату исполнилось бы 80 лет, постоянно думаю, что он мог прожить дольше. Если бы не «доброжелатели». Но память о нем будет долгой. А ведь самое важное в этом мире — оставить след.

***
— Его «любовь» к «Динамо» благодаря органам, что курировали спортивное общество, стала притчей во языцех. И мы с братом оказались противниками. При этом многие, зная мое почтение к нему, удивлялись: почему же «Динамо» хотя бы раз в год, но выигрывало у ЦСКА?!
Однажды я даже лишил брата папахи. Дело было еще в те времена, когда ЦСКА принимал соперников в старом зале единоборств. Армейцы Александра шли с отрывом то ли в три, то ли в четыре победы и в случае выигрыша у нас становились чемпионами СССР досрочно. Мало кто знал, что на игру собрался лично маршал Гречко — и все было готово к тому, чтобы торжественно присвоить брату звание полковника. И тут случилось непредвиденное: мои игроки собрались и победили.
И вечером того же дня — звонок мне домой. На том конце провода я услышал в свойственной брату манере: «Чудило, что вытворяешь? Ты же меня папахи лишил!»
Но прошло время, и опять раздался звонок: «Ладно, Жень, расслабься, все нормально...» Так мы утерли нос всем, кто подозревал братьев в этой дешевке — я имею в виду договорные или дружеские игры.

***
— Барселона-1992. Я был главным тренером женской сборной, а брат приехал как зритель. Остановился у сына Владимира, который комментировал баскетбол на российском телевидении. Он приходил на наши игры, очень переживал, давал советы. Когда мы с Капрановым (помощник Евгения Гомельского по той, «золотой» команде. — Д.Л.) неожиданно для многих победили Америку, я предложил пройтись по вечернему городу. Идем втроем. И вдруг Александр вместе с Капрановым обращаются ко мне: купи, мол, вина — пусть расслабятся девушки. А впереди еще финал! Из уст брата услышать такое! Но он пояснил, что наступила эйфория — и команде надо расслабиться, чтобы перебороть это чувство. Я купил. Как сейчас помню, «Дон Симон». Глаза у девушек были — трудно описать... Представляю, если бы такое произошло во времена СССР!
Ну а после победного финала с Китаем брат предложил не ехать в Олимпийскую деревню. И мы отправились к журналистам. Накрыли на кухне стол... Был еще с нами журналист Кирилл Набутов. И он снимал ужин на камеру, что называется, не для массовой аудитории. Так в том сюжете сохранилась фраза, с которой вдруг обратился ко мне Александр: «Рыжий, а ты тренер!». (Рыжим он звал меня по привычке с моего детства.) К тому времени я выиграл немало: и чемпионаты мира и Европы, и все медали чемпионатов страны... Но без «золота» Олимпиады все эти трофеи были не в счет. Мой брат Александр Гомельский признавал только максимальные цели...

Дмитрий ЛЮБИМОВ, газета «МК в Украине»