Андрей ГОВОРОВ: «Показал лучший результат в мире»

В гостях у Sport.ua побывал лидер сборной Украины по плаванию, завоевавший на недавнем чемпионате Европы в Лондоне две медали - золотую на дистанции 50 метров баттерфляем и серебряную - на пятидесятиметровке вольным стилем. 

 

— Андрей, в первую очередь, поздравляем с успешным выступлением в Лондоне. Как оцените свое выступление на первенстве континента?

— Это первый основной старт после моей подготовки в Бразилии. Я туда уехал еще 5 января. Мы планировали хорошо выступить, результат был близок к запланированному. Я в баттерфляе, не тренируя его вообще, показываю лучший результат в мире за всю историю. Это, грубо говоря, рекорд мира не в костюме. Раньше костюмы были, но их отменили, а рекорды оставили. Это условный рекорд мира. Сразу после этого поступило много предложений, контракты предлагают сейчас, я пока думаю. По результатам все довольно успешно, особенно в вольном стиле, лучший результат, рекорд, второе место. Очень плотная борьба с тем же олимпийским чемпионом Флораном Маноду. Я очень доволен подготовкой.

 

— До этого у вас на чемпионате Европы было третье место на 50-метровке вольным стилем, сейчас второе. Шаг вперед, ступенька за ступенькой?

— Да. Но тогда результат был намного хуже — 22,21. А сейчас сразу второе, почти первое. Сама суть результата очень важна. 21.79 — это рекорд Украины. Так быстро я еще не плавал.

 

— Вы говорили, что для того, чтобы быть в призах на Олимпиаде, нужно показать результат в пределах 21,40-21,50...

— Да, и это реально. Сейчас у меня начнутся старты, я уезжаю в четверг в Швейцарию, там у меня неделя небольшой подготовки — и начинаются соревнования, три Кубка: в Монако, Барселоне и Канне. Потом три недели подготовки в Швейцарии — и «Open de France». Из-за того, что я выиграл Европу и занял второе место в вольном стиле — сразу поступило много предложений приехать.

 

— 50 баттерфляй — это же не олимпийская дистанция...

— Да, поэтому я ее и не готовил. Золото — потому что так получилось. Я очень силен в баттерфляе из-за того, что стал сильнее физически. Это лучший результат, который мог быть.

 

— Вы не думали плавать 100 баттерфляй?

— Это совсем другая дистанция, поэтому пока что нет. Это все равно, что Усейна Болта заставить бежать дистанцию 400 метров.

 

— С января вы тренируетесь в Бразилии. Расскажите, как прошли эти три с половиной месяца?

— Во-первых, тренер - Арилсон Силва.. Я нашел того человека, который сможет довести меня к вершинам. Если не он, то больше некому. Специфика очень отличается от того, что было в Италии. Нет той аэробной нагрузки.

 

Почему большой спорт является вредным для здоровья? Потому что многие спортсмены в подготовке совершают такие ошибки, как перенагрузка, хроническая усталость, дополнительная нагрузка на сердце и т.д. Рефлективная работа — это когда все идет сбалансировано, то есть ты не делаешь больше или меньше, чем твой организм требует. Если работа начинает переходит в русло переутомления, перерабатывания, то смысла делать нагрузку нет. Сейчас мой тренер специалист в том, что он производит мониторинг работы. То есть, если мы возьмем, к примеру, идеальные условия (бассейн с датчиками движения (таких еще нет в мире)), мы можем засекать точное время. Если ты с определенной техникой, количеством гребков проплываешь быстрое время, и у тебя задание проплыть десять раз... Если ты уже шесть раз проплыл, а потом у тебя скорость падает, техника падает — все, смысла работать дальше нет, по крайней мере в спринте. Так же и в зале: мы занимаемся на тренажере, все это замеряется — и, если качество движения падает, то смысла выполнять это упражнение больше нет. А у нас как? Устал — работай дальше. И многие думают, что это правильно. Нужно иметь четкую грань, четкий баланс в плане подготовки.

 

Я уже говорил недавно в интервью о создании института, это моя мечта: я хочу сделать бассейн, тренажерный зал с возможностью мониторинга работы, чтобы тренеры не работали вслепую. К примеру, берем и везде ставим датчики — меряем скорость, эффективность, коэффициент полезного действия. И тренер видит, если показатели падают — есть два варианта, почему спортсмен не может работать: либо это психологический фактор, либо физический. Как проверить, какой это фактор? Мы сдаем кровь, смотрим общий анализ крови и как он отреагировал на работу. Если человек физически устал — ему нужно дать отдых, других вариантов нет. Но это не значит, что он пойдет гулять неделю, нет. Ему нужно дать другую нагрузку: вместо метаболической неврологическую, допустим, легкие веса, быструю скорость и т.д. Это все взаимозаменяется — и работа приобретает аккуратный круг, где ты не перенапрягаешь свой организм, не наносишь ему вреда. И мы придем к тому, что профессиональный спорт не будет вреден вообще. Он будет, наоборот, давать нам больше здоровья. Конечно же, будут побочные эффекты. Например, эмоциональные проблемы. Но так в любой работе.

 

— Это что-то новое — большой спорт без ущерба...

— А почему ущерб происходит? Потому что есть перенагрузки. А они нужны в большом спорте? Нет. Если у тебя реально организм не справляется с нагрузками — зачем его мучить? Он эффекта никакого не произведет, переварить эту работу он не сможет. Что происходит? У тебя все показатели крови упали — и начинается катаболизм без возможного метаболизма. Я дилетант в этом. Но есть люди, которые понимают это. И, если сделать правильную систему, не давать организму себя разрушать, чтобы наносить вред — это будет новая эра.

 

— Неужели переворот в спорте?

— У нас в мире никто не делает полный мониторинг. Делают тест — и потом работают, и потом делают еще один тест. А нужно полностью мерить все каждый день. Ты смотришь, как у тебя все происходит. Все смотрят на глаз, субъективно. А мы берем и делаем все это объективно, почему у тебя стресс поднялся. Что тебе для этого нужно? Может, какие-то витамины попить. Очень много возможностей контролировать свою работу, и никто слепо больше работать не будет.

 

Мониторинг спорта - это идея Арилсона Силвы, конечно, а не моя. Это же не только в нашем виде спорта. Можно взять тренажерный зал, легкую атлетику. Да, это денег стоит. Но сейчас это не так дорого, как кажется, если это делать целенаправленно.

Специалисты, возможно, есть, но нет энтузиастов. Финансы — не самая большая проблема. Я уверен, если сейчас об этом сказать — найдутся люди, которые в это вложатся. Но нужно знать всю концепцию, как это работает и рассчитывать на что-то.

 

Если сделать это как бассейн... Мы же говорим еще и о прибыльности, это должно взаимоокупаться, потому что огромные вложения. Либо это как гос программа, плюс институт. Сделать спорт высших достижений, не только плавание. Но это не должно быть как тестирование для тестирования, это должна быть база для тренировок. В отличии от того, что сейчас, мы просто переносим на постоянный мониторинг все наши действия. Так делают везде, не в спорте, чтобы достичь чего-то. Например, в той же науке производится четкий ежедневный мониторинг.

 

— То есть перенести мониторинг из науки в спорт?

— Даже нет, из спорта в науку. Но это нужно исследовать. Может, это все особо не даст никаких эффектов в короткие сроки. Это долгосрочная перспектива. Если перевести спорт из русла опасных для здоровья в полезные — вообще все по-другому станет.

 

— В чем вы прибавили в Бразилии, помимо результатов?

— Во-первых, физически я стал намного сильнее. Упражнения, которые я раньше делал в зале, на 30% стал сильнее. Я стал понимать такие вещи...Я приехал туда и тренер говорит: «Месяц работаем без диеты, без спортивного питания. Берем два раза в неделю кровь, смотрим, тестируем». Когда я говорю, что не могу, тяжело восстановиться, он говорит: «Хорошо, начинаем диету, спортивное питание». После того, когда мне ее прописали и мы начали четко работать, каждую тренировку у меня определенный способ питания. Если у меня большая нагрузка — мне нужно больше кушать определенных продуктов. Если у меня меньше нагрузка — нужно меньше кушать. Ни разу я не приходил на тренировку с недостатком энергии. Я думал, что все, завтра мне будет сложно, но я приходил на тренировку — и понимал, что я свежий. Подход — что-то новое, то, что еще никто не пробовал. Перевести с субъективности на объективность, это же просто.

 

— Арилсон Силва только с вами работал? Или у него были еще пловцы?

— У него сначала был Сезар Сьело, но он потом уехал. Потом Силва начал работать только со мной. Без него мне очень сложно будет выступать на Олимпиаде. Скорее всего, он будет членом сборной Украины, я надеюсь.

 

— То есть он будет помогать тогда не только вам, но и вашим партнерам по команде?

— Я ему плачу зарплату лично за себя. Это — 1500 евро в месяц. Поэтому, если ему кого-то добавить — он, скорее всего, потребует еще. Это нормальная практика во всех странах мире — тренер получает зарплату на профессиональном уровне от каждого спортсмена. Но этот человек не гонится за деньгами. Он сейчас отказался от всех. Ему предлагают сейчас кого-то. Он думает о том, кого брать, кого нет, со мной советуется. У нас партнерские отношения. В клубе ADN были отношения начальник-подчиненный. А здесь — партнер. Мы разделяем ответственность, доверяем друг другу. Он знает, что я не буду ходить гулять по ночам по клубам, выпивать. Мне это не нужно, он мне доверяет. Никаких вопросов, никаких претензий, никаких наставлений по поводу личной жизни. Он знает, что я — профессиональный спортсмен. Я знаю, что он — профессиональный тренер. Мы идем на равных — и это просто супер. Я впервые увидел того человека, который знает, что мы можем сделать многое. Он сказал, что физически у меня нет никаких ограничений. Он работал с Сезаром, Фратусом. Я сейчас на тренировках показываю даже лучше результаты, чем они. И скорость я развил большую, чем они. Вопрос только в технических элементах. Если мы сейчас подтянем наш старт и вдох на дистанции — можно говорить о космических результатах..

 

— Настроение совсем другое, по сравнению с тем, когда  вы уезжали в Бразилию. Это так?

— Конечно. Я увидел, он мне открыл глаза. Я ставлю рекорд мира на баттерфляе, не сделав ни одного гребка на тренировках. Я рад, что попал в нему опять. Он же был в Италии тогда, изначально я с ним работал. Но потом они поссорились, разъехались, а я остался в Италии. Жизнь меня привела на этот этап. Я очень рад, что делаю такие открытия. Не только для себя, может, они кому-то помогут в дальнейшем.

 

— Кто финансировал ваше пребывание на сборах в Сан-Паулу?

— Все расходы на себя взяло наше министерство. И мне еще помогал клуб «Энергостандарт». У нас есть расходы, которые по закону могут быть оплачены: проживание, питание, переезд. Это все оплачивает министерство. Тренеру я плачу с помощью «Энергостандарта». У меня есть клуб, который поддерживает меня, и государство, которое дает мне возможность уезжать за границу.

 

— Какой был распорядок дня три с половиной месяца в Бразилии? Были ли выходные? Как строился ваш рабочий день?

— Две анаэробные тренировки в неделю, две силовые в воде, две алактатные, спринт. Одна соревновательная, одна техническая, одна легкая. То есть это 8-9 тренировок в неделю. Плюс четыре тренировки в зале. Все это варьировалось в зависимости от состояния. Что-то может добавиться, что-то уменьшиться, в зависимости от самочувствия и от эффективности работы. Даже не имея особых анализов, которые нам очень нужны, мы старались по анализам крови, по результатам делать какие-то выводы. На каждую тренировку ты хочешь идти, каждый раз ты просто бежишь на тренировку, такого у меня еще не было в жизни. В плане травм, если ты ощущаешь какой-то дискомфорт — сразу идет физиотерапия, чтобы избежать травмы. Это отличие от клуба в Италии. Там говорили, что ты должен перетерпеть, если чувствуешь дискомфорт, потому что ты — спортсмен высокого класса. Например, человек сделал операцию, сейчас реабилитируется. Пытается что-то проплыть, но шансов мало. Только из-за того, что его форсировали делать то, что не нужно. Идеология в Италии такая: мы главные, ты делаешь то, что тебе говорят. Когда ты в это веришь — оно в принципе сносно. Но, когда ты начинаешь задавать вопросы и они расходятся с мнением тренера — это наводит на мысли о переходе куда-то. Результаты высокие, не спорю, я выигрывал чемпионаты. Но я же хочу расти, развиваться. Когда я понял, что результат остановился — я сделал такой шаг. Мне сложно было, конечно, это сделать. Я взял на себя ответственность, попросил больше денег. Находиться в Бразилии намного дороже, чем в Италии. В Италии ты платишь в клуб, они тебе снимают квартиру, дают машину, спортивное питание, физиотерапия, анализы — все бесплатно. А здесь ты платишь за квартиру, за транспорт, потому что ты не в клубе, ты просто с тренером тренируешься. Еда, оплата тренеру — все это выливается в большую сумму. 4000 евро в месяц получалось, это огромные деньги. Постепенно находишь, где можно дешевле купить продукты. Я нашел онлайн-магазин, где можно заказать еще дешевле. Я потратил на 200-300 евро меньше.

 

— Каким образом был обустроен быт? Жена всем занималась?

— Да.

 

— Вы жили в Сан-Паулу?

— Да, снимали квартиру в том же доме, где и тренер. Утром пешком шли до бассейна два с половиной километра, а обратно такси вызывали. Это тоже экономия. Я стараюсь не тратить и бюджетные деньги, я стараюсь экономить везде. Никаких гулянок у меня не было, я не ходил никуда. Раз мы выехали в зоопарк. Но это, конечно, за свои деньги. Старались как можно меньше потратить.

 

— Кто ваши главные конкуренты на Олимпиаде?

— Маноду, один американец. Есть еще один австралиец. Но, как показывает статистика, они всегда плывут у себя в одном бассейне по одной и той же дорожке очень быстро, а потом не плывут. Я не знаю, что они там делают с этим бассейном. Сейчас человек почти рекорд мира проплыл — 47,00 на 100 метров. Четыре года назад проплывает другой австралиец, 47,00 на Олимпийских играх, но не выигрывает. Еще четыре года назад еще один австралиец проплывает так же — 47,00, и тоже не выигрывает на Олимпийских играх. Вот такая у них статистика. Они постоянно все дома почему в одном бассейне по одной и той же дорожке в одно и то же время плывут очень быстро. Что-то странное. В других бассейнах никто никогда в жизни так быстро не плавал — и только в этом бассейне, только на этой дорожке так быстро проплывают.

 

— Вы сказали, что в Лондоне могли опередить Маноду. За счет чего?

— Я делаю один вдох. Вопрос в том, что нужно найти тот момент, когда его делать, чтобы скорость не падала, и как его делать. Плюс еще на старте можно прибавить. У нас есть человек, он итальянец, работал с ADN, сейчас он со сборной Турции работает и помогает нам от «Энергостандарта». Он постоянно делает анализы. У нас есть анализ Сезара Сьело 50-ти метров, когда он проплыл 39. А с 15-ти до 30-ти метров плыву быстрее уже, а до 15-ти старт у меня медленнее на 0,3, чем у Сезара. И финиш, последние пять метров, у меня медленнее еще на 0,2. Даже этого результата достаточно, чтобы попасть в финал. А финале может случиться все что угодно. Мы думали, что Манаду сейчас опять будет лидировать, но он в финал вышел — и чуть мне не проиграл, 45 метров я был впереди.

 

— Сколько до Олимпиады еще будет стартов?

— Минимум четыре, максимум шесть. Три Кубка и «Open de France». Плюс сейчас мы смотрим приглашения.

 

— В Бразилию за сколько нужно вернуться, чтобы акклиматизироваться?

— Я еду на сбор за месяц, четвертого июля, сразу после Открытого чемпионата Франции мы вылетаем. Мы едем заранее, чтобы не было никаких рисков акклиматизации, спокойно доделать всю свою работу. Все размеренно, план был построен давно, он работает как по часам. Все очень профессионально, с поддержкой государства, клуба и тренера. Все складывается наилучшим образом.

 

— В Бразилии вы будете вместе с нашей командой готовиться или отдельно?

— Тренерский совет будет. Будет решаться, кто еще, может быть, подъедет в Бразилию в плане подготовки. Может быть, еще два-три пловца подъедут ко мне. А так, мы встречаемся в Олимпийской деревне 3 или 4 августа — и селимся туда, ждем соревнований.

 

— Как вы оцениваете результаты другие наших пловцов на чемпионате Европы?

— Наконец-то Даша Зевина проплыла по своим результатам. У нее был огромный кризис в этом плане. Заработали пять медалей: золотая, две серебряные и две бронзовые.

 

— То есть медальные надежды на Олимпиаду есть?

— Да. Все зависит от того, как будут проходить последние два месяца подготовки.