Елена ПИДГРУШНАЯ: «Мужа призвали в армию, и он не увиливал»

Елена Пидгрушная год отработала замминистра спорта, а в начале сезона вернулась в биатлон и стала самой успешной из украинок, финишировав седьмой в Кубке мира. Об интервью с 29-летней Еленой мы договорились заранее, но позвонив, узнали, что она после операции. «Пробивали носовую перегородку, – призналась биатлонистка. – Но говорить могу, все равно сижу дома».

— Кроме проблем с носом, у вас еще и мононуклеоз обнаружили…
— Пока думаем, что это он. Болезнь хроническая, ее тяжело диагностировать. И 100% подтверждения нет. Прошла медосмотр в Германии, сейчас в Украине. Времени мало, и не все еще успели обследовать.

— На первом этапе Кубка мира в Остерсунде, после перерыва, не было мысли: «Что же я сделала?..»
— Первым стартом был летний чемпионат мира, и я очень благодарна Урошу Велепцу, что он поставил меня тогда в эстафету. Был такой мандраж, который я не чувствовала, наверное, надцать лет. Он выпустил меня, чтобы я переборола эмоции и к Остерсунду была готова. Ни разу не пожалела, что вернулась, и на каждый старт выходила с азартом.

— Как познакомились с Велепцом и восприняли иностранца?
— Когда говорила президенту ФБУ, что возвращаюсь, он сказал, что собирается брать тренера-немца. С Гроссом не получилось, потом еще один немец отказался. Словенец Велепец был третьим кандидатом. Он прилетел в Киев, я уже готовилась. Мы поговорили, и сразу сложилось взаимное позитивное впечатление. Он сказал, что главное — вначале не перебрать с нагрузками. Я все правильно делала, и на сборах Урош был удивлен моей формой — я была на уровне с остальными.

— Как поддерживали форму, работая в министерстве?
— Времени было мало, но я старалась двигаться — то в зал, то бегала, то танцевала…

— Профессионально занимаетесь танцами?
— Нет. У меня все намного спокойнее и проще (улыбается). С приходом Жданова появилось много работы. Последние пару месяцев в министерстве не занималась, не хватало времени.

— Понравилось работать в министерстве?
— Да.

— Чем? Тут — путешествия, а там — приходишь на 9:00 в офис...
— На спорт тоже можно жаловаться: постоянно в разъездах, родных не видим, на экскурсии не ходим. В министерстве у меня было интересное широкое направление — неолимпийский массовый спорт — много новых людей, впечатлений, мероприятий. Я не сидела все время в кабинете. Год пролетел как один день.

— Думаю, вам пришлось изрядно поменять свой гардероб…
— Кардинально. Теперь костюмчики мои висят, я на них просто смотрю. К тому же стали на меня большими. Думаю, придется еще раз менять гардероб.

— Вам кто-то помогал с созданием образа политика?
— Дресс-код — не такая уж сложная штука. Если я стала замминистра, думаю, спокойно справилась с гардеробом.

— По-женски, нравилось, когда появилась возможность показать не спортивный костюм, а наряды?
— Да. Появились и несколько любимых магазинов в Киеве, где уже и продавцы меня знали. Последний раз к ним зашла и услышала: «О, что-то вас совсем не стало». Уже немного округлилась, но по сравнению с началом сезона к концу потеряла 5-6 кг.

— Муж не ругался?
— Нет, он тоже в армии похудел.

— Как отпустили его в армию?
— Долг есть долг. Его призвали, и он не стал увиливать. Собрался и пошел. А я не стала его держать, зная, насколько это для него важно. Было бы сложнее, если бы у меня на руках был маленький ребенок и денег в семье не было. Так, я тоже занята – на сборах, езжу на соревнования. Он уже дома и работает в другой сфере.

— Получилось, что из строя выбыла Вита Семеренко, мало выступала Валя. Вы были готовы тянуть на себе молодежь?
— Сначала нет. Для меня примером была Валя, в прошлом сезоне совершившая подвиг (третье место в Кубке мира. — Авт.). Смотрела на нее, как на кумира, и хотела повторить ее успех. Не думала, что у нее будет спад. Не ожидала, что так быстро снова ворвусь в элиту и составлю конкуренцию. Но после половины сезона закрепилась в топ-10, так что, где наши не пропадали! (Смеется). Трасса от этого не увеличивается, мандража не добавляется, просто ответственность за команду больше. Надо было удержаться в топ-5 Кубка наций и сохранить квоту страны (6 участников в спринте и индивидуалке. — Авт.).

— Для вас самой отличная форма в начале сезона была сюрпризом?
— Предчувствия были, но контрольные старты не пророчили такого прорыва. Я ничем не выделялась — ни стрельбой, ни бегом. Когда выросла скорость, все ждала, когда и остальные девушки побегут быстрее. Да и до конца сезона не было такой разницы, просто кому-то повезло больше, а кому-то меньше. Вон Абрамова сезон не закончила, Джима болела и пропускала старты.

— Как команда восприняла ситуацию с Ольгой, когда у нее нашли допинг — милдронат?
— Мы жили вместе — я, Бурдыга и Абрамова, и видели, как Оля читала письмо от ВАДА. Сколько было эмоций, переживаний. На тренировке, может, из-за стресса у меня температура поднялась, Наташа тоже была в похожем состоянии. Старались поддержать Олю. И понимали, что нам теперь еще больше результаты показывать надо, ведь могли снять очки. А когда спортсмены посыпались на милдронате десятками, появилась надежда, что, может, ВАДА изменит решение.

— Переодевание Велепца в розовое после наших подиумов — фишка сезона. Как возникла идея? Наши тренеры более сдержанные.
— Ну, да, Шамрая я точно не представляю в розовой шапочке (смеется). Просто во время переезда в Остерсунд мы шутили — Урош сначала примерил шапку Юли (Джимы), по-моему, даже в инстаграм фото выставлял. Потом уже в Остерсунде мы снова вспомнили об этой розовой шапочке. Мол, Урош, вам она к лицу. А он говорит: «Ленка, если ты попадешь на подиум, я в этой шапочке пойду на тренировку». А я ему: «Ага, конечно. Только приехали, какой подиум?» И тут раз — в медалях. Наташа Бурдыга напомнила мне про обещание тренера. С этого все началось. Но на тренировках наставнику нельзя так ходить, ведь на экипировке реклама и спонсоры, и он выложил фото в розовом в «Фейсбуке», и это стало символом года.

— Последний круг в вашем исполнении уже становится легендарным. В Канаде вы отыграли у соперницы чуть ли не 25 секунд.
— Наверное, когда что-то не удается до последнего круга — стрельба или я чувствую, что предыдущую дистанцию шла с запасом, то на финишном отрезке хочется отыграться за все потерянное. А после гонки тренер у меня спрашивал: «Когда ты начнешь так со старта бегать?» Я обещала, что со следующего года.

— Насколько было комфортно во время новых этапов за океаном?
— Мы жили в хороших условиях. И поддержки хватало — подъехала украинская диаспора. Единственное, это американская эстафета, которую мы бежали в потемках. Я темнотой наелась по полной на своем этапе. Выстреляла кучу запасных патронов. Думаю: «Чего ж я такой чайник?» Потом в повторе видела, что таких из-за темноты было много.

— Ярким моментом сезона была дуэль в эстафете с Дальмайер. Кто-то говорил, что вы ее подрезали, кто-то хвалил, что сработали на опыте. У немок обид не осталось?
— Специально не подрезала. На камере просто так выглядело. Шла по самому короткому пути. Лаура, возможно, ошиблась или надеялась объехать меня до финишного коридора. Потом я пошла к ней и сказала: «Извини, что так получилось». А в ответ услышала: «Нет-нет, все нормально. Это же спорт». Потом немки успокаивали свои трибуны. Думаю, я стала популярной в команде Германии (смеется).

— На ЧМ в Осло от сборной ждали наград. Что не получилось?
— Наверное, устали. Те, кто брал медали, до этого пропускали этапы Кубка мира, а мы выступали, чтобы сохранить квоту. В Норвегии было сложно. Может, из-за климата или переволновались после паузы. Мне было тяжело дышать, и проблема со здоровьем вылезла.