ЗОЗУЛЯ: «Со второй половины октября начну тренироваться»

Нападающий днепропетровского «Днепра» Роман Зозуля проходит заключительный этап реабилитации после травмы колена. Состоянием здоровья футболиста интересуются болельщики по всей стране, задают вопросы о ходе его восстановления в социальных сетях, хотят знать, когда днепрянин сможет вернуться на поле, и желают ему скорейшего выздоровления. Футболист, который очень редко соглашается на интервью, сделал исключение и рассказал MatchDay о том, как продвигается его восстановление и когда ждать его возвращения в общую группу.

— Роман, вы получили травму 27 марта в матче сборной против Испании. А операцию вам сделали спустя месяц, 30 апреля. С чем связана задержка?
— Она была плановой, немецкие врачи с самого начала обсудили все, и так решили. Да и клубному доктору я доверяю. Просто сначала должна была сойти опухоль. Когда колено опухшее, очень тяжело что-то делать, плохо видно связки внутри. Для того чтобы ушла жидкость и оно стало сухим, нужно было время, тогда операция более эффективна. Со стороны может показаться, что я потерял месяц, но на самом деле я его выиграл, иначе период восстановления мог значительно затянуться, появились бы дополнительные проблемы, пришлось бы выкачивать жидкость и т.д. А так все намного быстрее зажило.

— Предварительные сроки восстановления составляли восемь месяцев, но вы справились гораздо раньше?
— Справлюсь, когда выйду на поле. Мне тоже доктор говорил о восьми месяцах, перестраховывался, наверное, назвал срок с запасом. Я тогда сразу ему ответил, что это слишком долго. Вообще, стандартный период для такого типа травм — шесть месяцев. У кого-то получается выздороветь раньше, у кого-то позже — все индивидуально. Мои шесть месяцев заканчиваются 1-го ноября. Доктор хотел выдержать этот срок, но, видя как хорошо продвигается восстановление, пообещал разрешить вернуться в общую группу на дней 15 раньше. Так что со второй половины октября, дай Бог, начну полноценно тренироваться. Надеюсь, может, на пару минут выйду в каком-нибудь матче за «дубль». Торопиться еще больше нет смысла. Я уже прождал четыре с половиной месяца, и последние недели как-то выдержу. Если форсировать восстановление, могут появиться какие-то осложнения, проблемы, все это затянется. Нельзя этого допустить, уж лучше я потерплю, не хочу потом жалеть.

— Это ваша первая настолько серьезная травма? Насколько тяжело было справиться психологически?
— Да, первая. Раньше только мозоли были. (Улыбается.) Поэтому, честно говоря, первое время был в шоке. Очень тяжело. Осознавать, что на полгода остался без футбола — это страшно. Потом как-то втянулся, стало немного легче. А сейчас, когда вот-вот должен вернуться на поле, уже не хватает терпения, хочется поскорее играть, но я стараюсь.

— Первый период восстановления проходил в Германии, а затем все время вы проводили в Днепропетровске?
— Да, постоянно был на базе, без отпуска, без отдыха, никуда не уезжал. Только однажды съездил в Киев в Министерство обороны, когда награду вручали. Пока не знаю, поеду ли на контрольное обследование в Германию, думаю, доктор скажет, если в этом будет необходимость.

— Процесс реабилитации требовал особой силы воли, терпения и усидчивости, чтобы монотонно выполнять рутинную работу?
— Честно, я бы лучше каждый день играл по 90 минут, чем один раз тренировался, делая все эти упражнения. Столько всего приходилось выполнять! Теперь я представляю, что такое серьезная травма, сочувствую всем ребятам, кто через это прошел. Вы просто не можете себе представить, насколько это тяжело — когда на базе никого нет, тренируешься сам, без команды, на ребят смотришь только по телевизору...

— Зная ваш неуемный характер, могу предположить, какое это было мучение...
— Это точно, поэтому я постоянно старался хоть чем-нибудь себя занять — то в теннис поиграю, то с друзьями встречусь, то пойду куда-нибудь, в общем, брался за любую смену деятельности, потому что сидеть дома — это было просто невыносимо.

— Активная благотворительная деятельность помогала немного отвлечься от состояния здоровья?
— Да, очень помогала. Тренировка закончилась — поехал в фонд решить какие-то дела, обсудить вопросы. Потом приезжаю на вторую тренировку, после нее — домой. И так каждый день. Приятно увидеть ребят, постоянно есть что-то новое, какая-то смена обстановки. Действительно, это очень отвлекало, иначе вообще с ума можно было сойти.

— В вашем фонде проверенные люди?
— Сначала это не были близкие друзья, но теперь мы все уже почти, как родные. Костяк составляют три-четыре фаната и девушка, которая до этого была волонтером в госпитале, а потом мы забрали ее к себе в фонд.

— Только за последнее время вы организовали концерт в военном госпитале, а в начале октября пройдет благотворительный велопробег. Откуда берете столько сил, энергии, творческих идей, чтобы все это воплощать в жизнь?
— Мне помогают очень хорошие ребята из фонда, мы почти каждый день видимся, общаемся, обсуждаем новые планы. Сначала каждый высказывает свои идеи, чья больше всех понравится, тот человек и занимается ее воплощением, а все остальные помогают. На самом деле у нас еще очень много хороших задумок, просто не хотим перенасыщать людей мероприятиями, все постепенно.

— Представляю, насколько вам было тяжело наблюдать с трибуны за финалом Лиги Европы в Польше?
— Финал Лиги чемпионов или Лиги Европы — это мечта, к которой футболист идет иногда всю жизнь. А потом смотришь с трибуны и понимаешь, что этого в твоей жизни может больше никогда и не быть, а ты даже не участвовал. Команда ради этих двух часов финального матча целый год работала, а потом раз — и в одно мгновение все закончилось. Как-то очень быстро.

— Во время восстановления вы попробовали себя в роли комментатора на одном из матчей «Днепра». Как впечатления?
— (Смеется.) Меня очень долго настойчиво просили и уговаривали на это, прежде чем я согласился. Я сказал буквально пару слов перед матчем, вот и все. Весь поединок комментировать меня бы точно никто не заставил. (Смеется.) Это не совсем мое. Я ведь человек эмоциональный, мне в прямом эфире вообще ничего нельзя говорить, максимум — в записи, чтобы потом можно было вырезать и отредактировать, что я сказал. (Улыбается.)

— Кто вас больше всего поддерживал в этот период — супруга и дочка?
— Безусловно. Я им очень за это благодарен. Каролина спрашивает: «Почему ты не играешь, колено же уже не перевязано?» Иногда дома специально бинтую, тогда верит, что болит еще. (Улыбается.) Ей недавно пять лет исполнилось, уже совсем взрослая, пошла в нулевой класс — подготовительный перед школой. И уже четыре месяца ходит на большой теннис, очень нравится, ребенок просто в восторге. Тренер в шоке, насколько она трудолюбива. Наверное, этим пошла в меня, ведь у меня никогда не было проблем с работоспособностью.