Андрей МЕДВЕДЕВ: «Если меня мобилизуют, пойду воевать»

Самый титулованный теннисист в истории Украины Андрей Медведев рассказал в интервью «Бульвару Гордона» о перспективных молодых спортсменах, о воспитании детей и о том, как изменились отношения с российскими коллегами из-за военных действий России в Украине.

Андрей Медведев – легендарный украинский спортсмен, получивший наибольшее количество наград и званий в истории отечественного тенниса. Победитель 11 турниров АТР, финалист Открытого чемпионата Франции 1999 года, многократный победитель турниров серии Masters встретился с корреспондентом «Бульвара Гордона». 

– Повлияла ли ситуация в Украине на отношения с российскими коллегами?
– Раньше были более близкие и теплые отношения. Сейчас появилась определенная дистанция. Но вот на последнем турнире я в их взглядах видел извинения какие-то даже, принципиальное отношение к Украине становится более взвешенным.

Даже радикальная позиция, поддерживающая агрессивные действия России в Украине моего партнера Евгения Кафельникова сильно изменилась. Женя не скрывал своих взглядов, мне это непонятно и неприятно, но, видимо, у него были причины для этого. Мы не один пуд соли съели вместе, и ссориться из-за Путина или политиков не хотелось бы, хотя, конечно, у меня в душе не вернется ничего назад. Можно только поблагодарить россиян, что открыли глаза на то, что мы все же два разных народа.

Наши ребята все время пересекаются с российскими игроками. Вопрос о том, чей Крым, среди них не затрагивается. Они существуют в специфическом теннисном мире, где фактически одна большая спортивная семья. Возможно, действительно не место там разговорам о таких деликатных вещах, как политика.

– Россияне чем-то отличаются от украинцев?
– Понимаете, эти люди в России живут в каком-то своем мире самообмана. Крохи с государственного стола, которые им доставались, создали некий средний класс, у которого фактически нет ничего, чем можно гордиться.

Я рос в 80-х годах и прекрасно помню Советский Союз. Это же нищая страна была, а потом – перестройка, очереди, дефицит, все боялись, чтобы ничего не случилось. Потом россиянам дали немножко денежек, они поехали в Турцию, Египет и стали кричать, мол, мы, Россия, Ростов, Тагил, Москва... А раньше на курортах в Европе назывались болгарами, чтобы не узнали, откуда они. Большинству населения в России просто запудрили мозги политики, они видят все в искаженном виде, но им это нравится.

Я почему-то уверен, что если бы в Украине была нефть, как в России или Саудовской Аравии, то у нас все было бы по-другому. Украинец не пойдет воевать и не купит Rolex – он вложит деньги в хозяйство, чтобы все красиво было, ухоженно: цветы перед забором, чистые свинки и дом-замок, как в Европе. Потому что абсолютно другая, нежели в России, культура.

– Есть ли перспектива у тенниса в Украине?
– Сейчас война идет, и сложно у людей стало с финансами. Все-таки теннис – это дотационный вид спорта.

Рассчитывать на то, что в теннис кто-то сейчас будет вкладывать много денег, наивно. Продолжать этим заниматься – большой и благородный поступок.

За это время назрели, наверное, даже перезрели идеи по строительству центра, где могли бы работать команды с постоянным тренерским составом. Для воплощения планов осталось достичь финансовой стабильности в стране и закончить военные действия. Я уверен, что это непременно произойдет, что Украина расцветет, но это вопрос времени.

А сейчас каждый занимается своим делом. Конечно, не все получается, но мы стараемся.

– В Украине есть молодые перспективные спортсмены?
– Безусловно, есть ребята, которые в будущем могут стать новыми Стаховскими, Медведевыми, Долгополовыми. Это Никита Маштаков из Донецка, Влад Лобак и Игорь Карпавец из Киева, Саша Лебедин, Богдан Диденко.

Из Харькова очень перспективен Марат Девятьяров, я считаю, что он только начинает раскрывать свой потенциал. Ребятам нужно создать условия для роста и тренировок. Хорошо бы создать коллектив, как раньше, когда была сборная команда, в которую входят тщательно отобранные игроки, включая тех, кто тренируется самостоятельно за рубежом.

– Тяжело ли в семье с профессиональным спортсменом?
– В семье с кем угодно может быть тяжело. Вот на корте человек – звезда, а дома он может быть неуверенным или деспотом, неряхой или, наоборот, педантом.

Теннис – это эгоистичный вид спорта. Спортсмены долгое время живут одни, и когда в твой мир тенниса попадает новый человек, то может быть нелегко. Хотя зачастую теннисистам, наоборот, нужна поддержка, какое-то материнское плечо, чтобы быт вне корта был обеспечен и тылы прикрыты.

Но я не считаю, что профессиональный спортсмен – это какой-то особый человек, с которым сложнее или легче в быту. Жизнь осложняют только переезды. Вот мне трудно уезжать больше, чем на три недели, я скучаю по детям, по дому, по таким вещам, о которых раньше и не думал. Когда тренеры договариваются с игроками, то самый большой камень преткновения – это недели путешествий в течение года, потому что все их считают и немногим хочется надолго уезжать.

– А как вы познакомились с женой?
– Да как все, по большому счету. Нас познакомили общие друзья. Оксана тогда работала в журналистике и хотела снять какой-то сюжет для своей программы. Я пришел на встречу, чтобы поговорить об этом, но до сюжета дело так и не дошло. А вот семья получилась.

– Как вы считаете, женщина должна работать?
– Не обязательно. В идеале нужно делать так, чтобы женщина получала удовольствие от жизни и могла реализовать себя, в семье или на работе.

Иногда говорят: ты что, только воспитываешь детей? А это нелегкий труд. Ведь нельзя сказать себе: о, я молодец, я уже повоспитывал детей, посидел с ними целый день, а теперь устал и ухожу. Дети – это сдерживание эмоций, личное время, которое теперь уходит на них, их уроки, заботы, переживания. Если получается одновременно быть родителем и профессионалом в какой-то сфере, то это здорово.

– Вы кого больше хотели – девочку или мальчика?
– Дима – первый мой ребенок, конечно, я тогда хотел мальчика, чтобы был наследник.

Когда Дима заговорил, с ним стало вообще интересно. Я понял, что такое ребенок, как нужно измениться, чтобы быть нормальным папой. И захотелось дочку, чтобы еще раз все это испытать – и слезы, и радость, и ссоры с примирениями, и любовь детскую. Благодаря детям в моей жизни происходят удивительные чудеса, и сказать, кого я больше люблю, невозможно. 

– Детей нужно приобщать к спорту?
– К физкультуре однозначно. Например, я попробовал научить Диму играть в теннис, когда ему было года три-четыре. Но ему интереснее оказалось в футбол гонять. Дали мяч, отвели в секцию футбола. Потом он увидел фильм с Майклом Джорданом и сказал, что хочет быть баскетболистом. Поставили ему кольцо. Потом снова появился теннис – поставили мини-сетку, стучим в теннис. Родители должны дать ребенку возможность выбрать, чем ему интересно заниматься, а потом поддержать этот выбор.

Конечно, хотелось бы, чтобы Катя стала теннисисткой, потому что в нашей стране молодым девушкам сложно стать личностями. Мне кажется, что общество все еще не считает, что девушки могут быть успешными. Исключение – спорт. Ну а поскольку я теннис знаю лучше всего, то вижу Катю именно здесь. Но если она не захочет, я ее не буду заставлять.

У меня много знакомых молодых спортсменов со сломанной психикой, которые в теннис играют не от большой любви, а потому, что кто-то за них решил, что это хорошо. Теперь они застряли в странном состоянии: и в школе или институте толком не учатся, и в теннис играют через силу. Поэтому учимся на ошибках.

– Какой отдых лучше – полежать на диване перед телевизором или на рыбалку съездить?
– Ой, по разному… Рыбалка – это состояние души, не всегда на нее есть силы. Я ловлю карпов, это не очень активное времяпрепровождение, но даже на это нужно вдохновение.

Телевизор я не смотрю, а вот просто на диване полежать, «повтыкать» в гаджеты, как все нормальные люди делают, почитать новости, посмотреть, что пишут друзья в социальных сетях, то да, есть такое. Мне хорошо дома. Я иду на работу, потому что мне нравится, и возвращаюсь домой, потому что меня там ждут. 

– Детям гаджеты даете?
 – Ограниченно, но приходится. Здесь два варианта: либо самим не пользоваться, либо давать детям, но контролировать, что они делают.

Например, если сын играет в шахматы на компьютере, то я это поощряю. А если какие-то стрелялки и потом ночью он плохо спит, то все это моментально удаляется и вводятся некие ограничения на время использования компьютера. Дочке три года – тоже не хочется, чтобы глаза привыкали к монитору. С другой стороны, мир изменился. Мы можем хотеть, чтобы люди больше общались между собой в реальной жизни, забыв про компьютеры, но сегодня это можно сделать только искусственно. Например, уехать в лес, где нет связи, интернета и электричества. А в Украине и в мире таких мест становится все меньше.

– Можете назвать себя украинцем?
– Однозначно. Несмотря на уральские корни, я счастлив, что родился в Киеве. Если меня мобилизуют, пойду воевать, буду защищать свою страну. За границу не уеду.