МАРКЕВИЧ: «Езерского выгонял из Карпат»

- Мирон Богданович, Харьков - второй город, где вы добиваетесь бронзовых медалей. Он стал для вас важнее остальных городов (не считая, конечно, Львова)?

- Почему? Мне было комфортно и в Запорожье, где мы создали хорошую команду. Потом с ней Олег Таран попал в Кубок УЕФА. В Кривом Роге у нас была другая задача - оставить команду в высшей лиге, и это тоже удалось. Так что у меня приятные воспоминания о всех городах, где я работал. Ну, и Львов, конечно. Все-таки больше семи лет, да и родной город...

Что касается Харькова, то мы ведь не ставили задачу взять третье место. Когда я сказал поначалу футболистам - «Ребята, мне неинтересно пятое место, мы будем бороться за зону УЕФА», - многие не верили. Потому начали с того, чтобы показать зрителям футбол, который им понравится. И в большинстве игр это ведь удалось! Трудность была лишь в том, что начинать пришлось практически с нуля. Из той команды, которая была к моменту моего прихода, остались лишь два человека - Бордиян и Данилов.

Остальных брали в последние два года - кого бесплатно, кого покупали. Но брали в основном тех людей, которые не реализовали себя в других местах и имели мотивацию. Тот же Валяев два года в «Днепре» и «Кривбассе» почти не играл, Бабича мы чуть ли не выкрали в «Анжи», а то он там уже пропадал. Фомин был временно невостребован в «Шахтере», а у нас заиграл. Так что даже кого-то покупали, то за небольшие деньги.

- И даже Рыкуна?

- Ну, Рыкун - это особый случай. Это президент сделал нам такой подарок, и очень вовремя. Конечно, этот трансфер был очень серьезным, но это была инициатива только Ярославского. И, конечно, Рыкуна. Ультиматум, который Саша поставил - что будет играть в «Металлисте» и больше нигде, - свою роль сыграл. Почему он так сделал? Судить не мне. В отношениях с Рыкуном, на мой взгляд, нам удалось найти золотую середину. Не могу сказать, что у нас все гладко, но я вижу, что Саша стал немного другим, даже по сравнению с прошлым годом.

- И все-таки, просто так человек подобные ультиматумы не ставит...

- Но я ничего не делал для этого. Просто у нас дружная команда, из которой никто уходить не хочет. Даже туда, где выиграют по деньгам. У нас в команде семейная обстановка, где все в пределах разумного. Это, конечно, не значит, что каждый делает то, что хочет - есть сферы влияния, где мы вольностей не допускаем, но в то же время мы стараемся, чтобы это не была диктатура.

- В этой семье вы - отец или старший брат?

- Скорее, первое. Хотя не единолично, потому что большую роль грают мои помощники и спортивный директор Женя Красников. Кстати, именно он в свое время инициировал мой переезд в Харьков.

- Есть у вас строптивые «дети»?

- А как без них?

- Ганчаржик?

- Северин, конечно, заводной парень, эмоции часто перехлестывают. Но дело в том, что с талантливыми футболистами всегда нелегко, особенно когда они понимают, что талантливы. В принципе, главное с ними - говорить нормальным языком. Мы нередко беседуем и о футболе, и о жизни. И нужно быть честным - если что-то обещаешь по контракту, это должно выполняться. Неважно, откуда ты возьмешь деньги. Штрафы? Ну, бывает, конечно, но на большие суммы я никогда не штрафую.

- А до «Металлиста» с каким футболистом было сложнее всего?

- Одного и не выделишь. Ведь и Ваня Гецко - непростой человек, и Серега Мизин, и Саша Паляница, и Олег Лужный, и Андрей Гусин. Володю Езерского я вообще как-то выгонял из «Карпат» - он тогда только пришел из коллектива физкультуры и не очень понимал роль тренера. Пришлось отправить на полгода назад в КФК. Зато теперь в сборной играет. Так что никто из названных ребят зла на меня не держит.

- Кстати, вы видели того Лужного, которого мало кто видел. Каким он был до «Динамо»?

- Я сейчас его постоянно ставлю в пример своим футболистам, потому что это человек, добившийся почти всего своей работоспособностью. Я увидел Лужного, работая в Луцке - взять его из юношей предложил мой отец. Не скрою, у нас были и более талантливые футболисты, но ни у кого не было такого желания играть в футбол. Олег вставал утром, когда еще все спали, и работал - над «физикой», с мячом. И через четыре года попал в сборную СССР. А более талантливые так и остались мало кому известны. Потому что никакой контроль над игроком не поможет, если он сам не понимает, что нужно ему. В «Металлисте», например, никто не ходит по номерам с проверками - а не открыли ли где-то бутылочку. Все можно, когда можно, а когда нельзя, человек должен знать сам.

- А если команда победила - имеют ли футболисты право выпить по бокальчику пива?

- Безусловно. Я бы вообще хотел, чтобы команда имела кафе, где отдыхала бы с семьями после игры. Правда, игроки и так собираются после игр в одном из харьковских кегельбанов. Я это знаю, но и знаю, что там все в рамках дозволенного.

- «Бронзу» всей командой отмечали?

- Да, очень хороший праздник нам жены футболистов сделали - призы, подарки, в общем, все очень душещипательно. Мне в красивой рамке подарили «Оду тренеру». Когда приеду домой, во Львов, повешу на стену. Кстати, я невольно сравнивал с празднованием во Львове в 1998-м - при закрытых дверях, кого-то пустили, кого-то нет. Тогдашние клубные руководители сделали все, чтобы праздник не состоялся.

- Как сейчас вам вспоминается Львов?

- Мне кажется, тренеру сложнее всего работать в родном городе. Меня ведь дважды увольняли в момент, когда команда шла на третьем месте! Но я стараюсь это не вспоминать. Ведь были и хорошие два года, когда командой занимался покойный Георгий Кирпа, президентом был Остап Семкив, а губернатором был Гладий. Тогда «Карпаты» не знали проблем. А потом пришли новые люди, выгнали меня и продали за год 17 человек. Увы, отголоски тех времен слышны и сейчас. Хотя «Карпаты» заслуживают большего, чем борьба за шестое место.

- О фарте. Есть ли у вас свои приметы?

- Ну, все я не расскажу. Но могу сказать, что в шкафу весит две или три рубашки, которые я надевают на игры на фарт - когда я в одной из них, команда побеждает. Но вообще-то я требую от футболистов серьезного отношения к футболу. Первая заповедь у нас - не бить мяч куда попало. Это касается всех, включая защитников. Вообще я не приемлю футбола, когда команда отбивается.

- Любимые места?

- Очень люблю центр Харькова - Сумскую, Пушкинскую, правда, вижу его в основном из окна машины. А под Харьковом есть любимое озеро. Сюда, если получается возможность, выбераюсь после игры на пару часов с удочкой - чтобы никто не беспокоил. Не один, с помощниками - Ковальцом, Хрусловым, Ралюченко. Иногда на рыбалке какие-то идеи и рожаем сообща.

- Как переносите проигрыши?

- Это самое сложное в футболе. Лично я пытаюсь первые причины искать в себе. А уже после этого смотрю на ошибки футболистов. Сразу после игры им ничего говорить нельзя - эмоции к добру не приведут.

- Что такое для вас личная жизнь?

- А что это? Шучу. Первое - это семья, жена Аня и два сына, 29 и 20 лет. Второе - музыка. Любая, но лучше «Битлз», Фрэнк Синатра или Элвис Пресли. И классика - разве можно не заслушаться Моцартом?! Люблю музеи, мы всегда их стараемся посещать командой - будь то Иерусалим или Святогорский монастырь. Будучи в Италии, побывали в Риме, в соборе святого Петра, во Флоренции, в галерее Уфици. Вообще, я считаю Флоренцию лучшим городом мира - идешь по ее улицам и ощущаешь, что по этим же улицам ходили Рафаэль и Микеланджело, и ты идешь вместе с ними. Будь возможность выбрать место для жизни, я бы выбрал Флоренцию.

- Последний отпуск где проводили?

- Я в декабре стараюсь в Трускавец ездить. Попить водички, подышать воздухом. Это уже традиция с двадцатилетней выдержкой.

- У вас два сына - и ни один не стал футолистом...

- Да я не очень этого и хотел. Старший, наверное, мог бы стать футболистом, но у меня, к сожалению, больше времени больше уходило на чужих детей. А сыновей как могла поднимала жена. И, слава Богу, людей хороших вырастила.

- Несколько лет назад получила огласку история с нападением на вас и ограблением вашего дома. Чем она закончилась?

- На прошлой неделе как раз был суд над грабителями. Там не только мое дело было - много людей пострадало. Я еще легко отделался, потому что на совести этой банды были и смерти. Меня приглашали на суд, но я не поехал - пусть это будет на их совести. Я не хочу этим заниматься. Ничего из похищенного вернуть не удалось, но главное - я жив и работаю.

- Были ли в жизни более тяжелые ситуации?

- Да, смерть отца, она меня подкосила серьезно. Я был тогда в Махачкале, в «Анжи»... Тогда вообще все пошло наперекосяк, начиная с того, как я ушел из Запорожья. Я долго не мог отойти, только в Харькове и выкарабкался.

- Почему же вы ушли из Запорожья?

- Сам не пойму. Я там себя комфортно чувствовал. Но мы как-то выиграли во Львове, и меня стали уговаривать - ты же родился во Львове, должен поднимать здесь футбол. Я поначалу не слушал даже, но потом дал себя уговорить. И это была моя самая большая ошибка - следующие три-четыре года ушли коту под хвост. Но, наверное, так должно было случиться, может, я бы и в «Металлист» тогда не попал...

- Сегодня «Металлист» добился почти максимума в Украине и пора думать о еврокубках...

- Вообще-то я хотел бы сразу в соперники кого-то уровня «Баварии» или «Тоттенхэма». Чтобы мы могли оценить себя в сравнении с таким соперником. А то, что мы дадим ему бой, не сомневаюсь.

Газета «Сегодня»