Алексей СЕМЕНЕНКО: «Динамо обязано стать чемпионом»

Во вторник, 4 ноября, в гостях у Sport.ua побывал вице-президент киевского «Динамо» и по совместительству пресс-атташе столичного гранда. В первой части интервью он рассказал, о том, как попал в «Динамо», об отношениях с тренерами и футболистами, о своей работе комментатором и многом другом. 

 

- Хочу поделиться с вами тем, что меня сейчас переполняет. Обращаюсь к болельщикам киевского «Динамо». Последние несколько лет во время гегемонии в нашем чемпионате донецкого «Шахтера» нас, динамовцев, кто только не пинал. Если честно, было, за что: результат крайне негативный, много всего было. Но постепенно мы выползаем из той ямы, в которой мы, динамовцы, оказались. И сейчас мы не только выползли из ямы, но и уже на вершине - на первом месте. Каково все это время жить в негативе? Как бы мы не отвлекались на другие моменты нашей жизни, мы живем в негативе, по понятным причинам - война у нас в стране. Так вот, динамовцы жили в негативе, потому что на нас давил негативный результат и достаточно неубедительная игра. Сейчас это все потихонечку исправляется. Мы на вершине, игра команды радует глаз. Мы верим, что так будет и завтра, и послезавтра, и что будет еще лучше.

 

- Букмекеры все равно верят в то, что чемпионом станет «Шахтер», коэффициент самый большой. Вы можете сказать, что «Динамо», учитывая то, что оно обыграло «Шахтер», «Днепр», может противостоять букмекерам, которые, казалось бы, знают все?

- Букмекеры действительно знают многое, потому что они не могут предполагать, как все мы. У них на кону деньги, поэтому они стараются просчитать это максимально точно. Я с ними не могу спорить в этом. Я сейчас говорю больше эмоциями и тем, что вижу. Мне кажется, что в этом году все складывается так, что «Динамо» обязано стать чемпионом. Почему обязано? Давайте, болельщики «Динамо», будем объективны. «Шахтер» - основной конкурент «Динамо». Он все свои матчи проводит на выезде, дома он не играет. А если бы «Динамо» все матчи играло на выезде, сложнее было бы очки добывать? Безусловно, сложнее. Поэтому фора все-таки есть. Нечего умалчивать, когда речь идет о конкуренции «Шахтера» и «Динамо», сославшись на букмекеров. Все может быть. Может «Шахтер», конечно, и ликвидировать этот разрыв в пять очков. Я не был таким оптимистом в отношении перспектив «Динамо» еще полгода назад. Скорее я был пессимистом, в своем кругу, не публично, я же работаю в клубе. Иногда нужно язык и за зубами держать, что у меня, к сожалению, не всегда получается. Это, наверное, издержки или плюсы профессии, я журналистом был, есть и всегда им буду. Поэтому негатив в отношении перспектив команды, который был полгода или год назад, к счастью, испарился. Эта пустота заполнилась оптимизмом, я думаю, не только у меня. Мы поспорим с букмекерами.

 

- Вы говорите, что на подъеме киевское «Динамо». Вы увидели изменения украинского футбола в том, что  «Шахтер» в этом сезоне проигрывает своим, казалось бы, друзьям, фарм-клубам - «Заре», донецкому «Металлургу». В прошлом сезоне на сайте «Динамо» много говорили о том, что эти команды специально проигрывают. Эта тема постоянно поднималась. Сейчас вы увидели изменения? Что изменилось? Руководство в Федерации футбола? Война?

- То, что и «Заря», и донецкий «Металлург» играли на максимуме своих возможностей против «Шахтера» - факт очевидный. Я не думаю, что на это повлияла война, несчастная на сегодня наша Федерация футбола Украины. Здесь только спортивная составляющая. Откуда мы знаем? Может быть, те тренеры, которые раньше были в «Металлурге» и «Заре», симпатизировали тренеру «Шахтера». Это я просто сейчас фантазирую. Могло такое быть? Предполагаю, что да. Может быть, другие обстоятельства. А сейчас что-то изменилось. Меня абсолютно не интересует, что там изменилось, и не как динамовца, а как любителя футбола. Пусть что угодно меняется, но только чтобы никто из полу-фарм-клубов не ложился перед своими старшими товарищами, скажем так. «Заря» - красавцы, молодцы. «Металлург» тоже супер. Думаю, что Юрий Вернидуб и Владимир Пятенко - главные тренеры соответственно луганской «Зари» и донецкого «Металлурга» - не из тех, кто будет играть в полсилы против «Шахтера». А то, что до того проигрывали эти команды... Так складывались отношения, видимо. Я не хотел бы возвращаться в то прошлое.

 

- Вы верите в то, что в будущем будет борьба между любыми командами?

- Безусловно. Особенно, что касается «Зари». Луганский клуб уже почувствовал вкус крови, как хищник. «Заря» почувствовала вкус выступлений в еврокубках. «Заря» блеснула. Пусть результат и не такой, как мог бы быть, но и выше, нежели ожидали от луганской команды. Сыграла «Заря» прекрасно. Там ребята молодые, вчерашние воспитанники футбольной школы, кстати, донецкого «Шахтера». Молодцы они. Дали пример нашей, динамовской, школе, вот каких игроков они выпустили. Здесь, правда, можно смягчить критику в адрес динамовской школы, поскольку в футболе нет стабильности - в этом году может быть сильный выпуск, потом 2-3 года никого нет, а потом сильный. Вот и получилось, что выпуск 1992-1993 годов футболистов  «Шахтера» оказался плодовитым на таких игроков, как Караваев, Малиновский, Малышев, Никита Шевченко, Будковский. Мне кажется, что «Заря» будет зубами держаться за четвертое место, которое у них сейчас есть. То же касается и донецкого «Металлурга». Так что здесь нет места для того, чтобы играть в полсилы против «Шахтера».

 

- Вопрос от болельщика. Вы комментировали матчи в УПЛ. Чувствовалось, что вы болеете за «Динамо» в любом из матчей. Как так можно? Нужно комментатору скрывать свои симпатии к конкретной команде?

- Я уже 3-4 года не комментировал. Приятно, что болельщик помнит, но неприятно, что помнит именно это. Цитирую Владимира Семеновича Высоцкого: «Даже Эйнштейн - наш физический гений - весьма относительно все понимал». Вот уж действительно все относительно, все-все. Так относительно кого я болел, когда комментировал матчи «Динамо»? Относительно этого болельщика да, наверное, болел. Относительно игроков «Динамо», даже тренеров, обслуги команды - я за них не только не болел, но и даже чрезмерно критиковал. Я это выслушивал: «Как ты мог?». А мне казалось, что я, наоборот, их не критиковал, не болел за «Динамо». Все относительно. Если это не удавалось скрыть и этот болельщик увидел, что я болею за «Динамо», допустим, в матче с «Ворсклой», это нехорошо для меня, как для комментатора. Я, как и вы, как и этот болельщик, слушаю репортажи на «Футбол 1». Кому принадлежат телеканалы «Футбол 1», «Футбол 2»? Господину Ахметову. Кому принадлежит донецкий «Шахтер»? Господину Ахметову. У кого получают зарплату те комментаторы, которые работают на этих каналах? Из того же кармана. Вы послушайте, когда играет «Шахтер» с той же «Ворсклой», за кого болеют комментаторы. У Виктора это получается, молодец. Насчет остальных... Все относительно. Как мне кажется, так, как комментаторы телеканалов «Футбол 1» и «Футбол 2» болеют за «Шахтер», когда играет «Шахтер» в чемпионате Украины, никогда Семененко так за «Динамо» в эфире не болел. Опять-таки это все относительно.

Я комментировал матчи с 1984 года. А когда я в 1989 году пришел в киевское «Динамо» и продолжал комментировать, это для меня было хобби. То есть я это делал бесплатно, в отличие от других комментаторов. Нехорошо, что я бесплатно работал. Если бы мне платили, я бы брал эти деньги, потому что это деньги за работу. Но это мне нравилось, я этого хотел. Сейчас уже не нравится, уже не хочу.

 

- Почему вы предпочли работу в клубе работе на телевидении, комментаторству?

- Я выбрал то, что можно назвать хрустальной мечтой детства. Приглашение в футбольный клуб «Динамо» мне, тогда молодому человеку, от самого Валерия Васильевича Лобановского... Конечно, я бежал так, что из-под пяток искры сверкали. Бежал на улицу Михаила Грушевского, 3. Я не верил своему счастью.

 

- Получилось, что Валерий Васильевич вас лично пригласил?

- В 1988 году, когда создавался клуб, официально он был создан 2 февраля 1989 года, ни один человек не мог попасть в клуб без согласия Валерия Васильевича. Он создавал клуб. Никто с ним рядом не стоял. Да, были помощники, были умные люди, но только от Лобановского зависело, будет этот человек там работать или нет. А тем более, когда речь шла о пресс-атташе.

 

- Он вам потом рассказал, чем вы его тогда впечатлили, почему он сделал свой выбор в вашу пользу? Он когда-то говорил об этом?

- Не думаю, что я его чем-то так впечатлил, что он немедленно захотел видеть меня в клубе. Нет, такого быть не могло. Эта сфера деятельности - пропаганда, газета у нас была и прочее - была отдана на откуп Валерию Исаевичу Мирскому, легенде нашего журналистского футбольного корпуса, который с детства дружил с Лобановским, они жили недалеко. А как в дружбе? Дружил - ссорился - дружил - ссорился... В тот момент они были в дружбе. Мирский помогал Лобановскому создать этот клуб, первый тогда клуб на хозрасчете, первый профессиональный клуб. Еще у нас один старейшина. Сейчас он старейшина, тогда был молодой и цветущий журналист Александр Липенко. Мирский и Липенко решили, что им этот парень, который уже тогда комментировал матчи на радио и телевидении, по каким-то параметрам подходит.

 

- Вы в одном из интервью говорили, что Валерий Васильевич вам объяснял некоторые тактические моменты футбола. Насколько вот эти его лекции, если можно так сказать, помогли вам потом в вашей работе, коментаторстве и в принципе понимании игры?

- Я там говорил о том, что Валерий Васильевич страшно не любил глупых журналистов. В любой профессии есть люди не очень умные. В нашей с вами тоже таких хватает, особенно, если это еще утрируется наглостью, то совсем неприемлемо. Валерий Васильевич находил, с его точки зрения, небольшую группку журналистов, с которыми можно было работать. И вот эту группку журналистов он обучал, ненавязчиво, иногда с помощью шуточки, иногда просто, конкретно, как это было со мной же. Мы поехали на матч в 1989 году в Перуджу с «Фиорентиной» играть. Играли не во Флоренции, а в Перудже, потому что там ремонтировался стадион. Четыре дня мы находились в Италии, я жил в одной гостиннице с командой. В один из вечеров ко мне подошел человек и сказал, что Лобановский меня зовет в номер. Думаю: «Ничего себе, в номер к Лобановскому!». Я к нему захожу. Он, расслабленный, домашний, говорит: «Садись, Алексей». Я, конечно, был зажатый, потому что это Лобановский. Минут 30 точно он о чем-то рассказывал, а все крутилось вокруг завтрашнего репортажа, который я должен был комментировать и комментировал. Потом я сталкивался с таким, и не раз, как любой комментатор: «Ты должен вот это сказать». А то и бумажки подсовывали иногда подсовывали, где написано, что я обязан прочитать. Это было, к моему глубочайшему сожалению. Лобановский ненавязчиво подсказывал, как, что. Я же тоже не с улицы пришел, а из журналистики, уже с каким-то опытом. Я понимал, что он меня натаскивал на то, как нужно сказать в эфире, если мы будем проигрывать, или если будет то, то, то. Я впитывал эти уроки. Как получилось в репортаже, я не знаю, но претензий с его стороны не было. Но были претензии после моего репортажа ответного матча с «Фиорентиной». Здесь на тогда Республиканском стадионе «Динамо» с «Фиорентиной» сыграло в нулевую ничью. А на выезде «Динамо» проиграло 0:1. Мороз был, ужасное поле, а мне из кабины с верхотуры поле казалось великолепным. Я похвалил сотрудников стадиона, агронома, как здорово они подготовили поле. То, что я видел визуально, то я и сказал, на поле не выходил, травку не щупал. А Валерий Васильевич вышел, пощупал. Игроки ему сказали, что ноги расползаются, бутсы тогда подбирали и прочее. И тут еще «Динамо» вылетело. Думаете, Лобановский в кабинет пригласил, как некоторые руководители, и кричал так, что стены ходуном ходили? Нет. Он поймал момент, когда я проходил возле него, и он мне сказал: «Алексей, что, поле было хорошее?». Он сказал это так, что я до сих пор вижу его выражение лица, слышу его голос, мне до сих пор хочется зарыться в кресло, чтобы меня не было. Представляете, как человек влиял на других людей. Я думаю, что игроки тоже могут что-то подобное из своей жизни рассказать. Это в отношении того, что Лобановский и журналисты. Я прекрасно помню, когда Лобановский вернулся из арабских странствий, где он работал тренером в конце 1996 года. Когда клуб создавался, не было и десяти журналистов, которые писали о футболе и были приближены к клубу. А когда Лобановский вернулся, на его пресс-конференциях залы были забиты. У нас конференц-зал на стадионе «Динамо», там 150 мест. В проходах стояли и еще в коридоре, ухо в дверь вставляли. Потому что он интереснейшие вещи рассказывал, он готовился к каждой пресс-конференции. Он сразу выделял журналистов, с которыми можно работать, кто собой что-то представляет. Артем Франков уже тогда выделялся своим неординарным мышлением. Во-первых, Франков - это энциклопедия общего кругозора и, в частности, футбольного. Лобановский это сразу определил, и он с ним работал, спорил, иногда провоцировал споры - и Артем стал мэтром журналистики. Даже пару приятных слов скажу в адрес Дмитрия Ильченка, которого все мы любим. Таких журналистов, как Дима Ильченко, я еще нигде не встречал за свою жизнь. Наверное, для редакции это супер-находка, потому что он из-под земли найдет информацию, выкопает ее, почистит, сделает из нее то, что нужно, и подаст через газету своим читателям. Для газеты это супер. Он его тоже слушал иногда, тоже иногда спорил, то есть приближал. А кого-то, наоборот, не воспринимал.

 

- Вы подсчитывали, сколько тренеров возглавляли «Динамо» за 25 лет вашей работы в клубе? С кем из них вам было проще найти общий язык, а кто тяжело шел на контакт?

- Как вы себе представляете, я взял вдруг - и начал подсчитывать, с кем я работал. Нет, я так не делал. Я взял газету «Спорт-Экспресс» и вырезал табличку тренеров «Динамо» за последние годы. Вот с этим, с этим, с этим я работал. И не сложно подсчитать, что их было 14. Сергей Станиславович Ребров, по-моему, 15-й или 14-й. А всего было 20 смен тренеров.

 

- С кем же было приятней всего работать из тренеров?

- Приятно тогда работать с человеком, когда приятно с ним общаться, когда он сам приятный человек, когда он не высокомерен, когда он не корчит из себя большого начальника и так далее. Я думаю, что здесь процентов семдесят таких тренеров, с которыми было очень приятно работать. То, что они, будучи звездами, еще и приятные люди, усиливало мою радость, подаренную судьбой, что я с ними работаю. Конечно, приятно было работать с Николаем Петровичем Павловым, совсем чуть-чуть, но мы до сих пор обнимаемся, когда встречаемся. По-моему, чуть ли не единственный тренер, с которым мы обнимаемся. Я вообще не очень люблю, когда мужики при встрече обнимаются, но если это близкие друзья, которые не виделись длительное время, тогда, конечно, да. А если каждый день встречаются, обнимаются, да еще и целуются, это противно. С Анатолием Васильевичем Демьяненко было приятно работать. С Валерием Георгиевичем Газзаевым, очень специфический человек, но очень образованный, умный. Самый большой респект ему за Ярмоленко, от меня лично. Помните историю «Мальчик со 130-го километра»?

 

- От Демьяненко история...

- Это моя фраза на пресс-конференции. Демьяненко задали вопросы: «Почему не работают школы? Почему нет молодых? Почему вы не ищите?». Вопросы закономерные. «Динамо» тогда не очень сильно выступало, были проблемы. А я уже тогда знал, что у нас в команде появился Ярмоленко, что его из-под рук селекционеров донецкого «Шахтера» вырвали. Это тоже в конкурентной борьбе имеет свой интерес, что мы опередели. Я сказал: «Подождите чуть-чуть, вот мы нашли мальчика на 130-м километре». Почему на 130-м? Я намекнул, что это Черниговщина. Хотя некоторые подумали о Житомире, это почти такое же расстояние. Ярмоленко был, кажется, в «Динамо-2», и один человек из этой команды говорил: «Да это деревянный такой. Да это вообще...». Но почему-то Газзаев обратил на него внимание и начал его ставить в основу. Вы, наверное, помните, как трибуны воспринимали ошибки Андрея, но этот характер самого игрока и принципиальность тренера... И вот, смотрите, результат. Он, сейчас, наверное, номер один в «Динамо».

Хорошие отношения с тренерами со многими складывались тогда во время работы, с некоторыми из них они перешли почти в дружбу. Нет, без слова «почти», если речь идет, допустим, об Леонид Буряке. Мы с ним друзья, причем, хочу подчеркнуть, эти отношения основаны на абсолютном бескорыстии. Мне от него ничего не нужно, ему от меня тоже. Нам комфортно общаться.

 

- А с Сергеем Станиславовичем как вам работается? Вы в том же интервью, о котором вы уже вспоминали, говорили, что вам не верилось, что он из звездного футболиста может вдруг стать серьезным...

- Конечно, не верилось. Я вообще находился на пессимистической волне после тренерской чехарды, после результатов, после той игры, которую мы видели в исполнении нашей команды. Я пессимистически относился к перспективе тренерства в «Динамо» в качестве главного тренера Сергея Реброва. Но это мое мнение потихоньку менялось в лучшую сторону, потому что Резо Чохонелидзе, человек футбольный, он был все-таки чемпионом Европы среди юниорских команд, очень давно, но неважно, он-то футбол знает. Когда Ребров стал помощником Блохина, он мне начал рассказывать: «Ты знаешь, Сережа такой тренер умный». Я думал, что он мне все время про Сережу, про Сережу, что, он действительно такой? Он говорит: «Да! Он порекомендовал Рауля из «Рубина» президенту, президент пригласил. Это такой тандем!». Спрашиваю: «А что же Блохин?». Говорит: «Кофе пьет. Вникает - не вникает в то, что ему говорят Ребров и Рауль». Потом еще были какие-то такие моменты. Потом я стал присматриваться. А действительно есть творческое начало. Ребров вообще интеллектуальный человек, по сравнению с некоторыми тренерами очень интеллектуальный человек. Все это положительно сказывается и на отношении к работе, отношение творческое. Не с позиции, что я ж великий, дайте сигарету и кофе, я сейчас посмотрю тренировку, а может, и не посмотрю, там есть, кому фишки расставить и так далее. Я немножко утрирую, конечно. Может, и не нужно так говорить...

 

- Может, вы намекаете?

- Более прозрачно намекать, наверное, уже и невозможно. Поэтому отношение к Реброву как к тренеру менялось с каждым месяцем, с каждой неделей. И сейчас оно меняется, в положительную сторону, конечно.

 

- Вы присутствуете на тренировках у Реброва?

- Очень редко. Это когда связанно с моим приездом в Конча-Заспу по моим делам. Я могу постоять 10-20 минут. А в принципе не принято, чтобы кто-то, даже сотрудник клуба, даже вице-президент, пресс-атташе, смотрел тренировку. В крайнем случае нужно попросить разрешения главного тренера. Это святое.

 

- Когда вы одним глазком подсматривали, вас что-то удивило в тренировочном процессе? Что-то новенькое он принес?

- Конечно. Он принимает участие во многих игровых эпизодах, он показывает, как нужно. Если ошибка в индивидуальных тренировочных действиях или коллективных - свисточек, остановил, тут же объяснил, что нужно, давайте закрепим. То есть идет процесс обучения. Процесс обучения нескончаемый же. Даже если ты обладатель «Золотого мяча», все равно должен обучаться, прогрессировать и дальше. По-моему, такой подход у Реброва. Что очень важно, он смог в этой своей философии найти единомышленников и со стороны игроков.

 

- А как вы отнеслись к тому, что он вас немножечко подкалывает? На пресс-конференции перед матчем с «Ольборгом» Ребров сказал, что вы запыхались немножко, и вы так поюморили. Это у вас такие отношения?

- Конечно. Какие же еще могут быть отношения? Конкретно по тому эпизоду. На стадионе в Ольборге на третьем этаже находится конференц-зал, лифт для всех цивилизованных людей. На пресс-конференции был Ребров, Гусев, может быть, и сопровождающий директор матча: «Давайте на лифт». А Ребров: «Нет, давайте пешком». Реброву 40 лет, и он до сих пор лучший на тренировках, а мне 56, хотя и стараюсь в зал ходить. Кстати, директор матча отстал, я его опередил. И вот мы вбегаем туда, Ребров с игроком садится, и тут я сажусь, и мне-то нужно говорить, а не Реброву: «Здравствуйте». Вот он и среагировал: «Что, давно не тренировался?». Я ему сказал: «Сережа, когда тебе будет 56, мы с тобой поговорим». Мне кажется, это плюс, такие отношения, тогда легче строить свою работу. В работе и шероховатости случаются, не все же идеально. У нас пока, я считаю, нормальные отношения.

 

- А самые негативные отношения были с тренером, на которого вы намекали? Все-таки никак не складывалось с Блохиным? Его звездность ему мешала?

- Я пресс-атташе, Блохин или Ребров - главный тренер. Кто главнее? Главный тренер. Если пресс-атташе не подходит этому главному тренеру, вопрос поднимается у хозяина, у президента клуба, и принимаются какие-то решения. Если бы я не устраивал как пресс-атташе Блохина, наверное, я бы не работал пресс-атташе. Я не говорю, что не работал бы в клубе. Работы достаточно в том же клубе, есть, чем заниматься. Может, у вас складывается впечатление, что у нас с Блохиным были контры. Нет, не было контр. Я, допустим, приезжаю к нему на базу, говорю: «Олег Владимирович, нам нужно флеш-интервью для бродкастеров, тренировку открытую». Он: «Не, не, не! Какое флеш?». Он всю жизнь в футболе, но не знает некоторых вещей, которые желательно бы знать. Не знает - не надо, у него есть помощники, в том числе я, мы ему это объясним, и объясняли. То есть он сразу категорически все отметает, ничего ему не надо. Говорю: «Давайте открытую тренировку сделаем». Он: «Зачем она мне нужна?». «Но это не вам, это клубу нужно. Клуб должен быть открытым, клуб для болельщиков, правильно, Олег Владимирович? Когда вы только пришли в «Динамо», как вас болельщики встретили?». Я в некотором смысле отвечаю за организацию матча, и поставил в исполнении моего друга Дмитрия Гордона песню «За Блохина!». Это здорово было, весь стадион аплодировал, все за Блохина. Сейчас «Динамо» наконец-то будет всех громить, потому что Блохин пришел. Он даже не поаплодировал, он даже не подошел к болельщикам. Он принял это как должное. А мне кажется, что это плохо. Может быть, кто-то считает, что это должное, что так и надо. На мой взгляд, такое отношение к болельщикам недопустимо, даже если ты обладатель «Золотого мяча». Когда он сказал, что ему не нужна открытая тренировка, я начал рассказывать, что в других клубах есть, журналисты обижаются. Правильно, а когда же общаться с игроками? Он потом соглашался, мы проводили. Договорились, что будем проводить открытые тренировки, допустим, два раза в неделю. Потом я ему звоню: «Олег Владимирович, давайте проведем завтра открытую тренировку». Он отвечает: «Зачем оно мне надо?». Но я не злился. Я к нему приспосабливался, потому что мы работаем на команду. Клуб же не на пресс-службу работаем, а на команду. Для этого существует клуб. Поэтому находили общий язык. Контр никаких не было. Более того, я его даже от майдановцев защитил, как-то так получилось.

 

- Это как так получилось? Это после елки?

- Да. Кстати, история с елкой. У меня в кабинете на шкафу эта елочка стоит. Это реликвия. Когда Олег Владимирович имел неосторожность или убежденность (хотелось бы, чтобы это было первое) сказать, что надо разогнать Майдан потому, что он не может привести своих дочек на елку. Это, конечно, всколыхнуло нормальных людей по всей стране. Ребята-ультрас, с которыми у меня, к счастью, нормальные отношения, купили елочку и пришли в клуб с камерой. Постучали ко мне, открывается дверь, вижу камеру, ну, я же опытный журналист, я и на камеру работаю, они говорят: «Мы принесли елку, чтобы Олег Владимирович смог со своими детьми хоровод организовать. Хотим поставить вас в известность, что мы сейчас собираемся не втроем, а может быть, триста человек или три тысячи, поедем к нему в Осокорки и спросим у него». Как-то мне удалось с ребятами поговорить, свести это на шутку, говорю: «Давайте ее вот здесь поставим, я передам ему эту елку. Взболтнул он, он нормальный человек, патриот Украины, он против Януковича». Хотя я не уверен, что он был против Януковича. Это он сам, если захочет, скажет. Вроде бы как уладили этой назревавший конфликт. Так что, видите, я к Олегу Владимировичу очень хорошо отношусь.

 

- С кем из футболистов у вас дружеские отношения ? Вы позволяли себе близкие отношения с игроками когда-либо?

- Безусловно. Только это было тогда, когда клуб только образовался, когда я туда только пришел, потому что то поколение - это как раз мое поколение. Я же не могу дружить, допустим, с Сергеем Ребровым, который на 16 лет моложе меня. Трудно представить такую дружбу. С Андреем Ярмоленко тоже нет. А вот то поколение - да. Саша Заваров - мой земляк, мы оба из Луганска, учились в одной футбольной школе, он стал выдающимся игроком, я им не стал. Но любовь к футболу сохранил. Это нас где-то, может, и сблизило. Когда он в 1983 году приехал в Киев по приглашению Лобановского, я уже тогда три года работал в спортивной редакции Гостелерадио. Мы тогда с ним сблизились, стали кумовьями, вот уже 31 год. Это, я считаю, не дружба. Это просто нормальные отношения кумовей. Изредка созваниваемся. Отношения достаточно приятельские, как это ни странно, у меня сложились с Вукоевичем. Отличнейшие отношения с Огненом. Мы с ним на многие темы разговаривали, нам были интересно даже в силу разницы в возрасте. Сейчас он эту эстафету передал Дамагою Виде. Я говорил, что имею отношение к организации матчей, отвечаю за некоторые направления. Когда игроки выходят, я обязан стоять возле тоннеля. Когда Вида выходит, он бьет меня по руке. Не я ему руку тяну, я стою ровно, он. Вот такие отношения иногда складываются. Вукоевич подарил мне, как он сказал, может быть, самую дорогую для него футболку, игровую, свою. Он привез и подарил мне футболку, в которой он играл, когда хорваты выиграли у турок выиграли решающий матч в отборочном турнире чемпионата Европы-2012. Я не собираю футболки, но, видимо, что-то нас связывало как людей - одного очень взрослого, другого молодого, звездного игрока. Играл он в «Спартаке» - подарил мне свою футболку московского «Спартака».

 

- Вы с Домагоем Видой сейчас по-русски разговариваете или у вас хорошо с хорватским?

- Конечно, точнее будет сказать, что у Виды лучше с русским, нежели у меня с хорватским. Я хорватский язык не изучаю и мне это не надо. А ему просто необходимо знать русский или украинский. Тем более, насколько я знаю, Вида уже заболел Киевом, Украиной в хорошем смысле этого слова. Все-таки украинцев и хорватов многое сближает, многое роднит, у нас много общего в истории, в болезнях социально-политического плана. Наверное, это тоже сыграло какую-то роль.

 

- Одно время говорили, что легионеры в киевском «Динамо» ставят себя выше украинцев, ведут себя как-то особенно. Вы ощущали, что они чувствуют свое преимущество, что за них заплатили деньги, они здесь звезды, все им обязаны? Было такое?

- Нет. Так нельзя говорить. Я бы сказал немножко иначе. Это всегда и в любой команде. Не легионеры и наши ребята ведут себя высокомерно или нормально, а просто всегда есть в команде люди, которые ведут себя высокомерно. У нас тоже есть. Может через раз поздороваться, не именно со мной, а в принципе где-то на базе, он звездный, есть такие. А есть и среди легионеров, и среди наших просто золотые люди, и таких немало. Поэтому тут разделять украинцев и легионеров нельзя. Это зависит от самого человека, от его воспитания, какие книжки он читал.

 

- Имен не назовете, с кем было неприятно?

- Нет, конечно. Как я могу? Хотя так, чтобы уж резко с кем-то, то такого просто не было. Я даже не могу вспомнить ни одного вредного звездного игрока «Динамо». Таких не было.

Вторую часть интервью читайте здесь.

 

Беседовала Татьяна ЯЩУК, текстовая версия - Дария ОДАРЧЕНКО, Sport.ua