Александр ГЛАДКИЙ: «Наверное, я поумнел»

Вышел в свет свежий номер журнала «Шахтер». Предлагаем вашему вниманию эксклюзивное интервью с одним из главных персонажей выпуска – Александром Гладким.

Он стал другим. Это уже не тот самоуверенный Гладкий, к которому не знаешь, как подойти. Сегодня Саша – открытый, трудолюбивый скромный парень, выкладывающийся на полную катушку. За четыре года, что его не было в «Шахтере», нападающий не просто повзрослел – он превратился в сильного, интересного джентльмена! Соответственно, и разговор с Александром Гладким предстоит настоящий, мужской.

Сам виноват!

– Саша, ты вернулся в «Шахтер» спустя несколько лет. Как за это время изменилась команда?
– В принципе, кардинальных изменений не произошло. Разве что ушли Фернандиньо, Виллиан, Мхитарян. На тот момент это были лидеры «Шахтера», но появились новые футболисты. А те же Тейшейра, Адриано, Тайсон взяли на себя ответственность.

– Когда переходил в «Шахтер» во второй раз, не боялся, что может повториться история четырехлетней давности?
– Нет, я был уверен в себе, в своих силах. Я много думал, анализировал всю свою карьеру до перехода в «Шахтер». И понял: я сам был виноват в том, что тогда после хорошего старта начался спад. Теперь я сделаю все, чтобы такого больше не повторилось.

– Что тогда случилось? Почему пошел спад?
– Вся проблема была во мне. Думал, что все умею, все знаю. Но…

– Можно сказать, что ты пережил звездную болезнь? Переболел?
– Я бы не сказал, что у меня была звездная болезнь… Просто тогда был слишком самоуверен. Думал, что у меня все будет сразу получаться. Но я получил урок. Главное – понял свою ошибку.

– Что ты чувствовал, когда уходил из «Шахтера»? Тебе было обидно, больно или, наоборот, думал, что тебя недооценили?
– Возможно, сначала были какие-то обиды. Но потом, проанализировав ситуацию, я понял, что нужно обижаться только на себя. Я не могу никого винить. В тот момент были созданы все условия для моего развития. А я...

– Что за эти годы изменилось в тебе самом?
– Изменился я, изменилось отношение ко многим вещам, ужесточил требования к себе – это самое главное.

– Ты стал более жестким?
– Я стал более взрослым. Поумнел, наверное. Потому что пришлось очень сильно поменять взгляды, а это не так легко давалось. И я решил, что пора меньше думать и больше делать.

– Сразу по приходе «Шахтер» ты забил много мячей. Что случилось: это твой психологический настрой или результат упорной работы?
– Думаю, что все же это результат упорной работы. Потому что я всегда готов забивать: в любой команде, в которой я играл, в каждом матче были голевые моменты. Да, случались такие поединки, когда я не мог забить. Это, конечно, очень тяжело переносилось. Но я никогда не опускал руки, старался еще больше тренироваться, чтобы все наладить.

– Ты не боишься, что сейчас, на таком подъеме, тебя снова охватит звездная болезнь?
– Уточню еще раз: у меня не было звездной болезни. Ни тогда, ни теперь. Никогда. Рядом были люди, которые не давали мне ею заболеть.

– А сейчас как?
– Сейчас я не боюсь. Для меня самое главное – работать больше на тренировках и доказывать главному тренеру, что я достоин выходить на поле с первых минут. Хотел бы работать дальше и забивать.

Душа под замком

– Раньше ты был достаточно замкнутым человеком. Сейчас в корне изменился, стал общительным, открытым парнем. Что произошло?
– Не сказал бы, что я стал особо общительным. Я всегда такой. Стараюсь держать в себе эмоции, не показывать переживания и все остальное. Всегда решал свои проблемы сам и все делал сам.

– Быть общительным и скрывать собственные проблемы – это немного разные вещи…
– Не люблю много говорить. Нужно больше делать. Это я понял за долгие годы. Рассуждать может каждый, но футбольное поле все расставляет на свои места.

– Каково это – держать все в себе? Иногда, наверное, разрывает изнутри, а сказать в силу характера не можешь...
– Да, бывает тяжело. Но я не люблю никого посвящать в свои проблемы. Может быть, это неправильно, но я такой человек. Всегда пытаюсь понять свои эмоции. Раньше было по-другому, сейчас все изменилось.

– Жена тебя поддерживает? Или с ней ты тоже скрытный?
– Она меня во всех ситуациях поддерживает, всегда рядом со мной. Это человек, с которым я могу говорить обо всем. Жена всегда знает, когда сказать мне что-то, а когда лучше промолчать.

– Бывают ситуации, когда лучше промолчать, чтобы тебя не злить?
– Да, бывает. Иногда я могу сорваться и накричать. Но я быстро отхожу. Супруга уже выучила меня. Она знает меня лучше всех после родителей.

– Сколько уже лет вы с женой вместе?
– Шесть лет.

– Что изменилось в твоей личной жизни, пока ты отсутствовал в «Шахтере»?
– Ничего не изменилось. У меня все отлично, растет прекрасный сын.

– А сколько лет твоему сыну?
– Почти четыре года.

– Как его зовут?
– Женя.

– Сын уже ходит на стадион поддержать тебя?
– Да, он приходил на несколько матчей.

– Собираешься из него футболиста в будущем воспитать?
– Хотелось бы, конечно. Но еще рано. А в футбол играть ему нравится, любит мяч. В дальнейшем посмотрим.

Конфликт, которого не было

– После длительного периода тебя вызвали в сборную...
– Для футболиста приглашение в сборную – это честь. Каждый игрок мечтает выступать в главной команде своей страны. Когда я попал в «Шахтер», надеялся, что меня вызовут, но понимал, что все зависит только от моей игры и забитых мячей.

– Не секрет, что у тебя в свое время был конфликт с Луисом Адриано. Теперь вы играете в паре, и все хорошо. Как преодолели этот психологический барьер?
– Не то чтобы у нас был конфликт. Была конкуренция, которую я тогда проиграл. Сейчас, когда вернулся, мы постоянно работаем вместе, и все хорошо получается.

– А как насчет личных отношений? Адриано говорит, что все в прошлом. А тебе как кажется – исчерпан ли конфликт?
– Да никакого конфликта не было! Просто недоразумение, оно действительно осталось в прошлом. Мы нормально общались даже в тот период, когда я не был в Донецке.

– Когда впервые поднялся вопрос о возвращении в «Шахтер», кто был первым человеком, который связался с тобой? И когда состоялся разговор с Луческу?
– Первым человеком и был Мистер. Он мне позвонил и сказал, что хочет, чтобы я вернулся. Я сразу дал согласие и ждал подписания контракта.

– Так тебе звонил лично Мистер?
– Да. Он мне позвонил, когда я приехал домой после выездного матча. Мы поговорили. Он объяснил свою позицию. Сказал, что хочет меня видеть в Донецке, что рассчитывает на меня. Для меня это были самые главные слова, и я сразу же согласился.

– Можешь описать свои эмоции в момент этого разговора?
– Был приятно удивлен. (Улыбается.) Эмоции, какое-то переживание. Но я прекрасно понимал: это мой шанс доказать самому себе то, что я не доказал в первый свой приход в Донецк. Понимал: если я буду на футбольном поле демонстрировать то, что умею, это будет огромный шаг вперед. Понимал: это последний шанс вернуться на уровень, к которому я стремился. Я всегда мечтал бороться за чемпионство, забивать, приносить пользу команде, играть в лучшем клубе Украины! Прекрасно осознавал, что, если я не воспользуюсь этой возможностью, в дальнейшем будет очень тяжело.

– Как тебя провожали бывшие коллеги по «Карпатам»? Не чувствовал какой-то зависти?
– О моем переходе, в принципе, никто не знал. Разве что пару человек. А почему они должны завидовать? У меня были очень хорошие отношения со всеми ребятами во Львове на протяжении двух лет, что я провел там. А после подписания контракта многие звонили и поздравляли.

Овсянка, сэр!

– За годы жизни вне «Шахтера» у тебя изменились личные традиции?
– Нет, у меня, в принципе, и раньше никогда не было никаких традиций. Нет их и сейчас.

– Ты совершенно не суеверный человек?
– Ну, в чем-то, может быть, и суеверный, но чтобы проводить ритуалы перед матчами – у меня такого нет.

– А есть что-то такое, чего ты боишься в жизни?
– Наверное, войны. Особенно в данной ситуации. Хочется, чтобы поскорее закончилось все плохое, что в данный момент происходит в Донецке и Луганске – во всем Донбассе. Это очень страшно.

– Ты поиграл в одной части страны и в другой. Сейчас говоришь свободно и на русском, и на украинском языках. На каком тебе все-таки комфортнее?
– Кстати, знаете, такая смешная история… Я до седьмого класса вообще разговаривал исключительно на украинском языке. Наверное, один такой был в своей школе, кто в тот момент разговаривал на украинском! Но потом перестроился, перешел на русский… Хотя по приезде во Львов легко вспомнил украинский.

– А как у тебя с иностранными языками?
– Ой, туговато. (Смеется.) Это одно из моих заветных желаний – выучить английский.

– О высшем образовании не думал?
– У меня есть два высших образования. Я закончил Харьковскую национальную академию физкультуры и Харьковский национальный институт внутренних дел, в котором получил юридическое образование.

– Планируешь по окончании карьеры футболиста открыть юридическую фирму?
– (Смеется.) Нет. У меня жена по образованию юрист. В тот момент брат поступал, чтобы получить второе высшее образование. И я за компанию поступил.

– А вообще задумываешься о том, чем будешь заниматься по окончании карьеры?
– Пока не задумываюсь, потому что на данный момент все мысли только о футболе. Хочу сначала реализовать все свои надежды, мечты в этой сфере.

– У тебя есть какие-то увлечения, кроме футбола?
– Особых увлечений нет. У меня футбол, семья – самое главное в жизни.

– Футбол никогда не надоедает? Сам играешь, смотришь футбол по телевизору, наверняка еще и на приставке рубишься…
– Нет, на приставке нет! Давненько этим не занимаюсь. В последний раз играл где-то год назад. Нет времени. После тренировок сразу еду домой. Там сын ждет.

– Давай добавим порцию самокритики. Какие у тебя вредные привычки? Или твоя самая плохая черта характера?
– Моя самая главная вредная привычка – грызу ногти, когда нервничаю. И родители, и супруга постоянно делают замечание.

– Саша, ты в обычной жизни нервный?
– Бывает, сильно нервничаю.

– Но на футбольном поле ты себе такого не позволяешь, насколько я вижу?
– На футбольном поле некогда! (Смеется.)

– А если бы было время, то и там бы погрыз, что ли?
– Нет-нет!

– Есть такая черта характера, от которой ты бы хотел избавиться? И наоборот, какова твоя самая классная черта?
– Самая плохая, наверное, вспыльчивость. А самая хорошая – быстро отхожу!

– Дома часто вот так вспыхиваешь?
– Конечно, нет. Дома стараюсь не ругаться. Там все должно быть спокойно.

– Кстати, насчет ругаться. В свой первый приход в «Шахтер» ты был одним из тех, кто не стеснялся в матерных выражениях. Сейчас, очевидно, сдерживаешься. Сам с собой борешься или все-таки повзрослел и понял, что это не красит?
– Наверное, то, что не красит, – это самое главное. Конечно, изредка, бывает, проскочит что-то. Но это эмоции. Иногда крикнешь что-то, а потом понимаешь, что это было лишнее.

– А дома?
– Дома однозначно нет.

– Поговорим о доме. Что-то приготовить можешь?
– Самое последнее, что я готовил, – варил ребенку овсяную кашу. А вообще, я не слишком хороший повар.

– Но если жена, допустим, уедет в командировку, ребенок не останется голодным?
– Нет, ребенка я накормлю обязательно! Такими блюдами, которые готовит жена, я точно не смогу похвастаться. Но что-нибудь попроще смогу сделать.

– Ты предпочитаешь есть то, что готовит жена? Или питаетесь в ресторане?
– Я очень люблю, как готовит жена, поэтому в основном мы питаемся дома. В ресторанах бываем, но редко.

– Когда вы выходите в свет, одежду для тебя выбирает жена или у вас в этом плане паритет и каждый одевается, как хочет?
– Чаще всего жена подсказывает, что надеть, потому что я люблю все спортивное: джинсы, футболку.

– То есть, если вы идете в ресторан, то чаще всего жена говорит тебе: «Саша, нужно одеться празднично»?
– Да, у нас сразу начинаются дебаты. Но это нормально. Семейная жизнь.

– Я так понимаю, ты по натуре не особый модник. Чем проще, тем комфортнее?
– Не могу сказать, что не слежу за модой. Я люблю хорошие вещи, но в последнее время как-то от этого отошел. Просто, сколько себя помню, всегда предпочитал джинсы, футболку, кроссовки. То есть чтобы было удобно и комфортно.

– А к татуировкам как относишься?
– Проколотые уши мне не нравятся. Татуировку сделать есть желание, но одни знакомые поддерживают, другие отговаривают, поэтому я пока думаю. Повторюсь, в моей жизни сейчас главное – футбол и семья. Все остальное подождет.

Журнал «Шахтер»