БРАКАМОНТЕ: «Русские очень консервативны. До первой рюмки»

Эктор Бракамонте поиграл в трех российских клубах («Москва», «Терек», «Ростов»), забил около полусотни голов, стал любимцем болельщиков от Белокаменной до Грозного. Прошлым летом после десяти лет в России косматый аргентинец отбыл на родину. Накануне 35‑летия Брака в интервью журналу El Gra`fico вспоминает, как рыбачил в трескучий мороз, зажигал с Фернандо Кавенаги и чуть не пристрелил Рамзана Кадырова.

«РУССКИЕ ОЧЕНЬ КОНСЕРВАТИВНЫ. ПОКА НЕ ПОТЯНУТСЯ К РЮМКЕ»

Городок Хунин в 260 км к западу от Буэнос-Айреса малопривлекателен для туристов. Да и на футбольной карте страны этот населенный пункт отмечен еле заметным шрифтом. Местный клуб «Сармьенто» лишь дважды играл в элитном дивизионе, в основном выступая в третьей лиге. Именно оттуда в прошлом году команда поднялась в Primera B Nacional – аргентинский аналог нашей ФНЛ.

Три недели назад полуторалетний контракт с «Сармьенто» заключил Эктор Бракамонте. Его возвращение в Аргентину получилось неудачным: всего один гол в девяти матчах за «Росарио Сентраль» – и договор с форвардом был расторгнут. Дебют за Хунин пока откладывается – Брака набирает форму, не попадая даже в число запасных…

– В России вы ведь тоже едва не поиграли в первом дивизионе? – первый вопрос Эктору.
– Да, там мог оказаться «Торпедо-Металлург», куда я перешел в 2003 году вместе с Чаво Пинто. Команда практически вылетела из премьер-лиги: люди уже принялись гадать, кто составит нам компанию. Но мы не без доли везения выиграли три матча подряд. А в заключительном туре встречались со «Спартаком» и получили право на пенальти.

Я реализовал 11‑метровый, клуб остался в элите. На следующий год у нас была уже совершенно другая команда. Мы начали бороться за высокие места.

– С бытовыми неурядицами в Москве столкнулись?
– Период адаптации получился потешным – почти каждый выход из дома оборачивался приключением! Едва приехав в Москву, мы с Пинто спустились в метро и потерялись.

Другой случай – в сильный мороз в компании Чаво и Павловича (аргентинский нападающий «Сатурна» в 2003–2005 гг. – Прим. ред.) отправились на рыбалку. Такое ощущение, что замерзли даже рыбы! Они танцевали, выделывали на льду какие-то пируэты. Поначалу со мной случалось множество забавных историй. Но, открывая что-то новое, я быстрее осваивался.

– Вы неплохо освоили русский…
– Мне нравятся иностранные языки, но я никогда ничего целенаправленно не учил. Только один раз, когда приехал в Россию, в течение трех месяцев прошел интернет-курс.

И сразу начал общаться! Жизнь заставила – в «Москве» никто не говорил ни по-испански, ни по-английски. У меня не оставалось выбора. Надо было объясняться с арбитрами, соперниками, одноклубниками, людьми на улице. Знание русского означало проявление взаимного уважения.

– В России вы были популярны?
– О да! Журнал Cosmopolitan как-то даже выбрал меня мужчиной месяца. Люди часто узнавали. Им пришлись по душе мои длинные кудри, манера игры, нравилось, что я пою под гитару, люблю пошутить, способен на небольшие сумасшествия. Все это привлекало внимание. Хотя в целом русские очень консервативные и спокойные. Пока не потянутся к рюмке (улыбается).

– О Бракамонте-гитаристе до сих пор ходят легенды…
– Мне нравится петь для людей, будь то обычный ужин, пикник или путешествие. В шутку называю себя музыкантом-неудачником, которому пришлось играть в футбол.

Бесспорно, он приносит мне радость. Но это не только любовь, но и работа, определенное давление, спасаясь от которого я беру в руки гитару, ведь музыка усмиряет даже хищников.

– Вы давали концерты в России?
– Да, и не раз! Однажды даже выгнали из ресторана. Отмечали день рождения жены – Фернанды. На сцене остался микрофон, и мы один за другим стали подниматься туда.

Сначала – чтобы произнести речь, потом – чтобы спеть. У нас была шумная компания футболистов – Барихо, Феррейра, Гиньясу, Бастия, Кавенаги, Родригес... Ресторан закрывался около полуночи. Нас выгнали около трех часов и попросили впредь не приходить.

– Была информация, что вы собираетесь записать музыкальный диск.
– Не вышло. Помню, кто-то в России сочинил песню и захотел, чтобы я ее записал. Какая-то поп-баллада. Я приехал в студию, но когда услышал это «произведение», сказал: «Вернусь на следующей неделе». Парень до сих пор меня ждет (смеется).

Уже в Аргентине вместе с комедийным актером Оски Гусманом я записал песню для театрального спектакля. Мне понравилось. А недавно организовал дуэт с знакомым итальянцем. Мы поем на испанском, английском и русском. Конечно, все это несерьезно, но мы получаем кайф.

– По окончании карьеры не желаете заняться музыкой профессионально?
– У меня другая мечта – открыть в Аргентине бар, где будут выступать как известные группы, как и те, которые только завоевывают слушателя. Будут звучать рок, блюз, танго, фольклор – мне нравятся все стили. Кроме того, можно устраивать литературные вечера, выставки. Помимо бара это будет эдакий культурный центр.

400 КМ ПЫТКИ

– Вернемся к России. Летом 2009 года вы перешли из «Москвы» в «Терек». Каким запомнился чеченский этап карьеры?
– Первое время было очень непривычно. Грозный – самый безопасный город Кавказа. Через каждые 50–100 метров там стоит военный и останавливает всякого человека или автомобиль, которые кажутся подозрительными. Совершить преступление там очень сложно, хотя, к сожалению, они случаются. Но пресса там контролируется правительством и не пишет об этом.

Вообще Грозный – особенный город. После чеченских войн он отстроен заново. Люди как ни в чем не бывало ходят по улице с оружием. Обычному человеку это кажется безумием. Я чувствовал себя комфортно, но там невозможно жить с семьей, ведь сохраняется ортодоксальный мусульманский режим. Запрещена продажа алкоголя, сигареты можно приобрести лишь в некоторых местах. Женщины обязаны ходить с покрытой головой и в одежде до колен.

Мы тренировались и жили в Кисловодске, а за два дня до игры отправлялись в Грозный. Эти 400 км пути были сущей пыткой: дороги плохого качества, с частыми подъемами и спусками, множеством грузовиков…

– Правда, что президент Чечни Рамзан Кадыров ни в чем вам не отказывал?
– Как только я прибыл в Грозный, произошел смешной случай. Прямо с самолета меня повезли знакомиться с Кадыровым в его резиденцию. Немного поболтали обо всем, даже о скакуне из Саудовской Аравии, за которого он выложил целое состояние. Потом Рамзан пригласил меня посмотреть на дублирующий состав «Терека», и мы направились в гараж.

Кадыров сел в «Мерседес», я – рядом. Сзади расположился охранник. Рамзан тронулся с места, словно Шумахер. На середине пути он вынул из-под сиденья что-то украшенное драгоценными камнями. Это был автомат! Кадыров протянул его мне. Не зная, что делать, я положил палец на спусковой крючок и начал прицеливаться… в Кадырова. Охранник резко поднял дуло автомата и сказал: «Никто не вправе целиться в президента!» – «А он что, настоящий?!». Не переставая смеяться, Рамзан открыл магазинную коробку и продемонстрировал обойму, заполненную патронами. «Он же мог выстрелить, я тебя почти убил! – закричал я. – Кто бы платил мне зарплату?!».

Хохотали все. Вылети пуля, даже Рэмбо не выбрался бы живым из той машины.

– Чем еще поразил глава Чеченской республики?
– Рамзан – тот еще персонаж! Сейчас ему 36, но уже в 28 лет он стал самой влиятельной фигурой на Кавказе. Эксцентричный, мультимиллионер. У него поразительная резиденция, собственный зоопарк – лучше, чем московский, море дорогущих автомобилей, даже самолеты и кортеж из 15 машин, сопровождающий его повсюду. Кадыров водит авто на бешеной скорости. Остальные движутся впереди, расчищая дорогу.

– Руд Гуллит, при вас тренировавший «Терек», тоже оставил яркие воспоминания?
– У меня они не самые лучшие. Гуллиту по душе были футболисты без характера, с сомнительной репутацией. При нем команда почти не побеждала. Хотя некоторые тренировки были очень интересными, с применением голландских и итальянских методик. Но результат отсутствовал. Кроме того, либерализм тренера шел вразрез с жесткой позицией клубного руководства.

– После отставки Гуллита вы какое-то время совмещали должности игрока и тренера-ассистента. Полезный опыт?
– Рамзан лично попросил меня присоединиться к штабу, куда вошли главный тренер, тренер вратарей и я, исполнявший обязанности на протяжении трех туров. Скажу честно: как игрок я не чувствовал себя комфортно и почти не принимал участия в тренировочном процессе.

«Я УМРУ, КАК ОВЕЧКА»

– «Ростов» оказался вашим последним клубом в России. Рады были вернуться на родину?
– Да, я хотел вернуться. Устал перевозить семью из города в город. Особенно жалко двух дочерей, страдавших, из-за того что мы не в состоянии осесть надолго в одном месте. В то же время я не наигрался! Буду выходить на поле, пока есть силы. Может быть, болельщики увидят меня, 45‑летнего, футболистом «Хувентуд Унида» из моего родного местечка Коронель Байхоррия?

Если серьезно, то пока я точно не хочу вешать бутсы на гвоздь. Даже мысленно не готовлю себя к этому. Я умру, как овечка: когда перестану давать шерсть, мне отрежут голову.

– И все-таки что после футбола?
– Есть несколько идей. Например, стать тренером. Футбол, в том числе российский, меня многому научил. Чтобы выиграть матч, мало только бегать и шевелить ногами. Главное – порядок и профессионализм. А еще надо иметь мужество учиться на своих ошибках. Тогда гораздо легче подняться на вершину.

«Советский Спорт»