Памяти Валерия Васильевича Лобановского посвящается

В день десятой годовщины смерти Валерия Васильевича Лобановского Информационный отдел ФК «Динамо» (Киев) мог бы написать очередную Оду памяти Мэтра.

Мы знали его лично, некоторые из нас работали с ним напрямую, готовя интервью и другие информационные материалы. Но полагаем, что охотников сочинять Гимны и Оды, ваять Памятники хватит и без нас. Лобановский не был «памятником», он был великим тренером и интересным человеком….

Именно поэтому мы хотим познакомить вас с главой из личного дневника (забытые нынче слова – личный дневник) другого замечательного человека, также оставившего свое имя в истории и в сердцах людей. Человека, которого Лобановский очень уважал, даже любил как одного из самых близких друзей, а таких, конечно, немного. Как известно, личные дневники пишутся только для себя и не предназначены для всеобщего чтения. По крайней мере, при жизни автора. Поэтому они были подготовлены к печати отдельной книгой сыном этого человека, тоже очень интересным и самобытным творцом, и опубликованы лишь через восемь лет после смерти автора. Как раз в год смерти Валерия Васильевича. Возможно, те либо иные фразы из этих дневниковых записей некоторым приверженцам образа Лобановского, именно как «забронзовевшего памятника», покажутся несколько смелыми и даже, малость, бросающими тень на того, о ком написаны. Если в Лобановском видеть «памятник», то, возможно, они правы, а если - видеть человека со своими поисками в жизни и профессии, со своими принципами и волей, наконец, со своими маленькими слабостями, то такая «осторожность» - просто глупость и трусость. Впрочем, прекращаем темнить, кто автор этой рукописи. Это знаменитый актер Олег Борисов.

Служа в свое время в театре имени Леси Украинки, он познакомился и сдружился с Олегом Базилевичем, Валерием Лобановским и другими футболистами «Динамо». Интересны две детали в главе дневниковых записей Борисова, посвященных Лобановскому. Первая написана 6 января 1979 года. Т.е. в день сорокалетия тренера. Но об этом юбилее – ни слова. Либо Борисов не знал того, что само по себе - маловероятно, либо забыл, но интуитивно думал в этот день о Лобановском. Другая, не менее важная деталь – это, то, что сам Борисов назвал главу о Лобановском «Сухой лист». Что такое сухой лист? Обычно он летит в одиночку, а не кучей, и летит по непредсказуемой траектории. Как Лобановский, как сам Борисов. Оба талантливые в своих сферах, оба самостоятельные, и оба «ершистые» по характеру. Наверное, оттого и дружили.

- Удивительно, что за те годы, пока я веду дневник, я еще ничего не написал о своем лучшем друге. Наверное, оттого, что футбол – не в основном фарватере, о футболе – всегда успеется. Но ведь и сам Василич (я буду называть его так) никогда не попадал в основной фарватер, всегда был сам по себе. Я увидел его в первый раз в Киеве на «Динамо». Зашел после матча к Базилевичу в раздевалку: все футболисты, их подружки, бездельники-журналисты «точили лясы». Не было только Лобановского. Он сидел в автобусе на заднем сидении с книжкой. Нас познакомили, но от книжки он оторвался ненадолго. После этого я увидел его уже в Донецке: они с Базилевичем там заканчивали играть. На матч с «Шахтером» приехало киевское «Динамо», откуда их год назад отчислил Маслов.

У Базилевича была кличка Штангист – он умудрялся попадать в штангу из положений, когда любой другой бы забивал. Зато он забивал – и часто! – из положений самых немыслимых. У Лобановского была кличка Балерина. Он подолгу «водился» с мячом, плел паутину. Его финты, угловые «сухие листы» пытались повторить во всех киевских дворах. Они играли в аритмичный футбол, оба они были футбольные гении, индивидуалисты от Бога. Об аритмии я только начинал задумываться. Что-то интуитивно чувствовал, но объяснить научно, с демонстрацией синусоид и кривых мне смог Лобановский. К тому времени у него, как на рентгене, начинало просвечиваться серое вещество, вскипающее в коре головного мозга. В Донецке в 1967 году этот мозг, уже отяжелевший и мешавший ему играть в футбол, заработал в новом для него направлении. На игру против Маслова вышло четыре форварда: Лобановский, Базилевич и еще двое родных «шахтеровских», которых я не помню. Четыре форварда против чемпиона, лучшей команды страны, победившей «Селтик» - неслыханная дерзость! Но Василич, который и убедил тренера Ошенкова сыграть этот вариант, все просчитал: «Основное оружие Киева – полузащита. Так? Полузащита – Биба, Сабо, Мунтян, Медвидь. Но кто такой отдельно взятый Медвидь? Спрашивается, кто? Линейный игрок! Организаторские функции выполняют только Биба, Мунтян и Сабо. Их и нужно закрыть. Так? А Медвидь пусть бегает свободным…». Журналист Аркадий Галинский подробно описывает эту установку в своей книге «Не сотвори себе кумира». Ее мне Василич в свое время презентовал, при этом добавив: «У этой книги правильное название. Программное».

Так я впервые услышал от него это слово… Начиная с 1973 года, он каждую зиму приезжает в Ленинград на каникулы. Приезжает «совершенствоваться». И даже в каникулы выполняет программу, которую составляет для себя сам. Утром бегает вокруг гостиницы «Ленинград» (в ней он любил останавливаться). Днем его Юра (сын Олега Борисова, литератор и театральный режиссер, - прим.ред) образовывает по части музеев, потом у них партия в шахматы. Вечером обязательное посещение БДТ. (Цель – пересмотреть весь репертуар – давно перевыполнена). В тот день, когда БДТ выходной, идет в МАЛЕГОТ (Малый Ленинградский государственный оперный театр имени М. Мусоргского, - прим.ред) слушать «Евгения Онегина». Но не выдерживает надолго, не находит там идеи. После спектакля – неизменный ужин в «Садко». Выполняет программу, даже когда подается его любимое блюдо «осетрина по-монастырски». У нас текут слюнки, льется водочка. Но его мозг работает. Чуть расслабляется он только к двум часам ночи, когда на сцену выходят цыгане. В свой первый приезд просит посодействовать команде «Динамо» попасть на спектакль «Три мешка сорной пшеницы». Достает календарь игр на следующий сезон и бронирует двадцать пять мест за полгода вперед. Мне это приятно, я в главной роли, но все-таки сомневаюсь: нужно ли это всей команде? Спектакль тяжелый, длинный, у них заболят ноги… и они проиграют «Зениту». От Василича следует ответ, который можно предвидеть: «Все будет по программе, мы в этот день на ноги дадим нагрузку поменьше». Через полгода точно в назначенный день вся команда в строгих костюмах и галстуках, когда зрители уже расселись по местам, появляются в партере. (С костюмами – абсолютное помешательство! У него есть один «счастливый», который в день игры ему привозят из химчистки. Он его надевает в шесть часов вечера – и направляется на игру. Если матч проигрывается, все равно, в следующий раз – тот же костюм, из той же химчистки). Возвращаемся в БДТ. В зал вошло киевское «Динамо», зрители встречают их аплодисментами. Еще бы - чемпион страны, обладатель Кубка кубков в полном составе! Антракт затягивается на полчаса: у команды – режим, она ужинает за кулисами. Ленинградская публика относится к этому с пониманием. Случайно слышу реплику одного из игроков: «Ну и кому это нужно? ТренерА (ударение, конечно, как у всех футболистов на «А») хотят свою образованность показать!» Пересказываю это Лобановскому. Он смеется: «А что ты хотел? Все пОнять с первого раза им трудно. Надо будет еще их сводить в следующем году (в слове «понять» упорно делает ударение на «О». Сколько я не намекал…) Зато – продолжает Лобановский – Веремеев попросил разрешение после спектакля не автобусом до гостиницы добираться, а пешком. Спектакль его так потряс, что он не захотел ни с кем разговаривать. Всю ночь не спал, и в игре с «Зенитом» после первого тайма я его заменил».

Теперь Василич принес мне в больницу график бега. Он разработал его специально для меня – легкая трусца! Все высчитал по секундам, с учетом даты и времени моего рождения, биоритмов. Вот выпишусь из больницы, куплю секундомер и побегу.

Нужно жить по программе – пора бы это на старости лет пОнять!

6 января 1979 года. «Сухой лист»

(приведено с минимальными сокращениями из личного дневника Олега Борисова)