Златан ИБРАГИМОВИЧ: «Теперь я переношу водку намного лучше»

15 ноября в Швеции вышла в свет автобиография нападающего «Милана» Златана Ибрагимовича. Книга, которая получила название «Я – Златан Ибрагимович», стала бестселлером еще до выхода в продажу. Отрывки автобиографии, которые до официального релиза попали в Интернет, вызвали широкий резонанс среди футбольной общественности. В своей книге знаменитый шведский форвард, успевший поиграть в наиболее титулованных клубах Италии, рассказывает о периодах, проведенных в «Барселоне», «Интере», «Ювентусе», о своих отношениях с тренерами Хосепом Гвардиолой и Жозе Моуринью, известным футбольным агентом Мино Райлой и бывшим управляющим «Ювентуса» Лучано Моджи. В общем, книга заслуживает внимания.

- Златан, теперь, после выхода книги, все будут знать, где в Милане искать угнанные велосипеды…
- Я же в детстве их угонял, в другом мире вообще. Адреналин мне и сейчас, случается, устраивает веселую жизнь. Но мне тридцать лет, я представляю «Милан». Я умею держать себя в руках.

- И все же ярлык «бэд боя» на тебя наклеивают опять и опять.
- Это на мне такой штамп от первых же шведских журналистов, хотя я ничего такого не делал. Может, они смотрели только на то, откуда я. Ну и не проблема. Мне так даже нравится. Сил придает. Я никогда не пытался что-то из себя изображать. Вы книгу читали? Я делаю то, что ощущаю правильным. Я такой. Можно забрать человека из гетто, но не гетто из человека.

- И Мино Райолу тоже не слишком-то щадят: мафиозо, жиртрест…
- Еще пиццерийщик. Когда я его первый раз увидел в его же ресторане, я думал, надо мной прикалываются. А потом меня вдруг к нему потянуло – о, этот человек мне поможет. Он думал не только как побольше заработать на мне, он меня к своей маме водил ужинать, звонил спросить, как я себя чувствую… А когда у меня такой друг, я отдаю ему всего себя. Даже если он чокнутый. И пугает.

- То есть?
- Я все время боюсь, что он сорвет переговоры. Как в тот раз между «Аяксом» и «Юве». Я умолял: Мино, ну договаривайся уже, договаривайся… А он как будто в мяч играл. И этим мячом он запускал в голландских юристов, они все такие в галстуках, в Джираудо и Моджи, серьезных таких. Он им предлагал – давайте сыграем, а? Но он все-таки выиграл. И по ходу дела раздобыл для меня «Феррари Энцо», мою мечту. Тогда в Италии их всего три оставалось. Он Монтедземоло напряг, чтобы достать мне одну (Лука Кордеро ди Монтедземоло – президент концерна «Феррари», – прим. ред.).

- Все решила встреча с Капелло.
- Он сделал меня из игрока, который играет, игроком, который забивает. Он на меня орал: «Я из тебя этот «Аякс» повыбью!». И он меня отдал Итало (Гальбьяти, своему ассистенту, – прим. ред.), а тот меня заставлял сто раз бить по воротам, в одно лицо. А потом Капелло велел мне подкачаться и дал мне кассету с голами Ван Бастена, учиться. Он не хотел, чтобы я слишком много шастал за штрафной, он хотел от меня конкретики. Он из меня не весь «Аякс» повыбил – красивая игра осталась. Но даже если я сейчас ухожу далеко от штрафной и пытаюсь как-то красиво сыграть, потому что это меня заводит, то первое, о чем я думаю, – забить и выиграть.

- Зебина предпочитает шедевры искусства, а не всяких там из гетто в Мальмё (Зебина содержит картинную галерею, – прим. ред.).
- Не было там ничего личного. Просто стычка на тренировке. На этом все и закончилось.

- На том, что ты его боднул, а он лежал, и ему прикладывали лед?
- Ну так он сразу и свалился. Не то, что тот американский боров, он же здоровый, вроде меня. Мы с ним прямо на земле сцепились, мне это стоило поломанного ребра.

- Вас с Оньеву разнимало десять человек.
- Двадцать.

- А та феерическая попойка после скудетто?
- Это все Трезеге, это он мне водку подливал, рюмку за рюмкой. Я заснул в ванной. Если выиграем Лигу чемпионов, такого не повторится. Теперь я водку переношу намного лучше.

- «Я за Моджи» – ты это пишешь в книге. Открытым текстом.
- Со мной он всегда обходился хорошо, он многое мне дал. И он всегда старался ради команды по максимуму.

- Слишком старался, согласно правосудию.
- Не знаю, где правда, где нет из того, что на него вешают. Я даже не знал о процессе в Неаполе, мне только на днях сказали. Я очень сочувствую Лучано, я с ним. Я только знаю, что мы все выигрывали на поле. С арбитрами я никогда не дружил. А мы были лучше всех.

- Именно. А ты никогда не досадовал на Моджи? Ну, что-то вроде: из-за тебя у нас отобрали скудетто, которые мы выиграли.
- Никогда. Моджи я ни в чем не обвиняю. И он у меня ничего не отбирал. Копии кубков, взятых с «Юве», у меня дома и красуются.

- А ты не думал остаться в «Юве»? Ты же говоришь, что ты за слабых. Это не было бы героическим поступком – остаться и вытащить «Старую синьору» из гетто серии В?
- Нет, моя карьера тогда только начиналась. Я не мог терять год в серии В, еще год – на то, чтобы вернуться в Лигу чемпионов, и то не факт…

- Тебе кажется абсурдной карьера «по-дельпьеровски»? Стать символом команды из любви?
- Мне нужно разнообразие – в работе, в местах, чтобы учиться новому, чтобы расти и в человеческом плане тоже.

- И вот летом 2006 года заходит в твою комнату Дешам и говорит: «Автобус ждет только тебя» – вы тогда ехали в Ла Специю – а ты отвечаешь: «Спасибо, но это без меня. Я тут на плейстейшн поиграю».
- Да, мы с Мино решили: тренироваться я буду, но чтобы никаких товарняков. Да и сам спортивный директор Секко после приговора сказал мне: ищи новую команду. Это потом он передумал.

- Насколько ты был близок к переходу в «Милан» тем летом?
- «Милан» не знал, будет ли он играть в Лиге чемпионов, а мне в какой-то момент все осточертело, и я сказал Мино: кто первый с тобой свяжется, с теми я и подпишу контракт. Берлускони меня пригласил поужинать в «Джаннино». И я уверен – если бы я пошел с ним ресторан, в тот же вечер стал бы «миланистой».

- И тут Райола звонит Моратти: так, мол, и так, Ибра собрался в ресторан с кавальере Берлускони…
- И тут быстро нарисовался Бранка, а я стал «интеристой». Говорилось о Тони, но это именно Бранка особенно хотел меня заполучить.

- А потом ты попросил у Моратти выписывать команде поменьше премий.
- Правильно. Потому что одно дело – это когда ты получаешь премию за скудетто, а другое – если выигрываешь один матч. Почему? Да это неправильный посыл. Выигрывать – это наша работа. В «Интере» многие названивали руководству и просили премий, я – наоборот. Плюс я просил, чтобы не было этих «группировок»: аргентинцы, бразильцы… Победы помогают сплачивать команду.

- Балотелли тебе говорил: «Я круче тебя».
- Я думал, он шутит. А он правда так думал…

- Чего не хватает Марио, чтобы быть круче тебя?
- Много чего.

- Для Манчини Бало – один из лучших игроков в мире.
- Если бы он играл все матчи, то куда ни шло.

- А если бы он перешел в «Милан»?
- Мест нет. Ни в одной команде нет настолько сильной четверки нападающих, как в «Милане», – Пато, Кассано, Биньо, я. Индзаги? Он уже не тот… С Марио нас стало бы пятеро, трое сидели бы на лавке. Нужен нападающий, пока не поправится Кассано, но не Марио же.

- Разве тебе не хотелось бы снова с ним встретиться?
- По-человечески – да, конечно. Он ведь тоже как будто из гетто в Мальмё (город, расположеный в южной провинции Сконе, называют не иначе, как криминальной столицей Швеции. Почти треть городского населения Мальмё составляют иммигранты, – прим. ред.), как будто там вырос. Я тоже любил пускать петарды – я, правда, это в саду делал и у фаст-фудных ларьков, и уж точно не дома…

- А чем тебя околдовал Моуринью?
- СМСками. Он тогда еще до нас не доехал, а я был в сборной, и после матча мне вдруг приходит: «Молодец». У меня никогда не было тренеров, которые отправляли мне СМСки. Много СМСок. Он спрашивал, как у меня семья, он просто заваливал меня какими-то знаками внимания. А мне это нужно. Для Моу я на все готов.

- Но он не радовался твоим голам.
- А я выбешивался. В тот год я забивал всякую красотищу – как тот гол пяткой «Болонье». А он стоит себе как памятник. Я даже у его ассистента спрашивал. А мне в ответ: ну вот такой он. И я уперся – надо же расшевелить памятник. И в последнем туре у меня это вышло – гол пяткой «Аталанте», титул лучшего бомбардира. Это просто счастье было – видеть, как Моуринью скачет у скамейки…

- Как будто ты снова увидел своего отца на стадионе в Мальмё?
- Папа никогда не ходил смотреть на меня, когда я был пацаном. Я переживал. Потом меня взяли в первую команду. Вдруг смотрю – вон он, притаился у ограждения поля, где мы тренировались. Для меня тогда как будто мир раскололся. Никогда еще я себя не чувствовал таким крутым, как тогда. Я и папину жизнь изменил. С того дня он начал собирать все, что обо мне пишут. Теперь он ни одного матча не пропускает. У него есть спутниковая тарелка.

По материалам La Gazzetta dello Sport

Перевод и адаптация Катерины Пеньковой, «Calcio News»