Случай из жизни Валерия Газзаева

К чему анализировать провалы? У великих и посредственностей провалов примерно поровну. Это ложная статистика.

И потом. Мы же о футболе говорим. О спорте. И знаем, что проиграть может каждый, что нет такой команды, которая бы не проигрывала. Проигрывают все. Выигрывают – да, выигрывают, действительно, единицы…

Валерий Газзаев вошел (заметьте: я не сказал «войдет») в историю как первый русский тренер, выигравший еврокубок. Он совершенно точно не самый великий русский тренер. Он не создал новой концепции, не перевернул представления, не обратил воду в вино, не воскрешал Лазаря. Чужого не надо. Но уж что есть, то есть.

Все остальное случалось много раз. В остальном и в его жизни есть достаточно читаемый цикл. Вот он приходит в новую команду. Быстро собирает вокруг себя все имеющиеся ресурсы. Важно управлять всем – или почти всем. Он берется за работу. Первые шаги, как правило, впечатляют.

Приходят первые успехи. Следом за ними, вдохновленный ими – Валерий Газзаев впадает практически всегда в практически один и тот же сон. Он путает два состояния: истинно тренерское, когда он находит лучшее и работающее путем проб и ошибок, путем внушения и объяснения, – и когда он просто считает лучшим и правильным то, что он сам решил. Вот это случается с Валерием Георгиевичем всегда, на любом месте работы.

И тогда наступает конец. Агония тянется месяцы или недели. Она есть почти всегда. Агонии не было лишь на заре карьеры, в сентябре девяносто третьего – это именно тогда он, сыграв с Айнтрахтом в теннис и проиграв партию под ноль, подал в отставку на пресс-конференции. Это супер, это гипер, это пупер знаменитая история. Она останется в веках – потому что эти века, уж что-что, а вот они измеряются журналистскими поколениями. Тогда в спортивную журналистику пришли новые люди. Молодые. С тех пор они определяют, что в ней почем. И еще долго будут определять, хотя уже и не молодые, а просто не старые. Это был красивый поступок. Красивый. Тогда казалось, что он сам – в духе времени: молодая демократия, не справился – признай, вали к черту, в задницу, в ступу.

На самом деле, конечно, в духе времени было то, что отставку приняли. Нельзя было ее принимать. Надо было вразумить человека. Тогда было еще неизвестно, что в таких вещах вразумить Валерия Газзаева нельзя…

Почему? Слушайте, а вы вообще помните, что это было за «Динамо»? «Динамо», которое шло прямо по следам «Спартака», которое за два года до того проиграло ему 1:7, а теперь оно готовилось бросить ему вызов в чемпионате России?

Вы бы на состав, что ли, посмотрели.

В воротах Сметанин. Он только начинает свою уважаемую карьеру, впереди у него лет пять отличного футбола. Дальше Селезов; тут будущего никакого не оказалось, ну, и ладно. Но дальше? Ковтун, которому здоровья хватит даже на дольше, чем Сметанину. Калитвинцев – будущий капитан Киева и украинской сборной. Смертин-старший – отличный краек. Чернышов, игрок национальной сборной. Черышев, быстрее которого в обозримом будущем никто так и не побежит. Добровольский. Можно, тут я больше ничего не скажу? Добровольский! Не было в России игрока талантливей с тех пор. Тедеев, с которым вместе Газзаев станет чемпионом во Владикавказе. Тетрадзе – к нему это тоже относится, вот только его карьера этим не ограничится. Ну, и Кирилл Рыбаков. Этого вы не вспомните. Но, знаете, если бы ему характера в десятую долю от таланта… Вы б его не забыли. Уж поверьте, семнадцать лет спустя-то.

Газзаев ушел из этой команды. Бесков, который пришел следом, начал строить новую, а эту выбросил, как бумажку от эскимо. Не о том речь. Не о «Динамо» том.

Вот скажите, почему все помнят, как Газзаев оттуда красиво ушел – и никто не вспоминает, что то «Динамо» его уход просто приговорил? Что эта команда, которая могла бросить вызов «Спартаку» в России, исчезла?

Нет, я не хочу на него вину возложить. Нет. Какая тут вина? Отставка была принята... Я об устройстве памяти.  

А потом, став чемпионом с «Аланией», он через два года, плюя на всех и вся, видит великого футболиста во временно бросившем пагубные привычки Иване Гецко. Гецко так и не начинает играть в футбол в «Алании» – и Газзаев уходит и оттуда. Через два года после своего чемпионства с этой командой, которое ошибочно многими считается победой над «Спартаком», разрывом его гегемонии. А это неправда. «Спартак» в тот год проиграл себе сам, он развалился – а боролся за титул, вакантный, по сути, Валерий Георгиевич с «Локомотивом». А вот уж его он и тогда был сильней.

Но кажется, я все-таки говорю о провалах. А ведь, кажется, не собирался… Что ж? Я ошибался. Провалы – не совсем пропащая тема. Вообще нас с вами определяет, причем очень точно, то, чего мы сделать не можем. Неудачи. В них – индивидуальность.

Индивидуальность Газзаева в том, что рано или поздно, как бы высоко он не забрался, он сверзится с этой вершины, причем последним поймет это.

Но, понимая это, практически понимая, что в ближайшее время эта история повторится в каком-нибудь российском клубе, я должен признать, что все это, вот эта пугающая предсказуемость финала, настолько предсказуемая, что впору вводить в эту пьесу образ Судьбы – все это только подчеркивает величие успеха, которого Газзаев добился однажды. Вот тот, первый еврокубок. Это мы теперь к нему относимся пренебрежительно. Это сейчас мы кривимся нелепыми ухмылками – впрочем, это тоже ничего не значит, благодарность и добрая памятливость никогда не были и, видно, никогда уже не будут нашими национальными добродетелями.

А вот он смог. Цеэскашный (не скажу – армейский, армейский период был у писателя Полякова) период Газзаева не похож ни на один другой. Он пришел в клуб и сначала сделал все по-своему. Невероятно скучное чемпионство. Команда, которая в итоге успешно проиграла в отборе к Лиге Чемпионов «Вардару»; закономернейшее проиграла – потому что нечего ей было там делать.

Отставка. Должность в клубе. Первый за всю карьеру период бездействия; ничего не делал, занимался какой-то ерундой, сидел в клубе, и вот…

До сих пор живуча мысль, что он добился успеха на волне работы Артура Жорже. Господи! Прости меня, я не стану с этим спорить. Это даже не смешно. Артур Жорже к этому моменту своей карьеры уже не представлял из себя ничего. Он давно жил прошлым, и в прошлое он безболезненно и безрезонансно канул, как только закончился его армейский (ему можно этот эпитет цеплять) период. Он был просто старый пердун.

Газзаев пришел в команду как специя. Сам его приход был – как мясо посолили: все заиграло. Команду погаззаили! Но на этом нельзя было выиграть Кубок УЕФА. Нельзя было на том, что мясо посолили (и оно так и плакало, мясо, солью несколько лет потом), просуществовать несколько лет.

Вот он как-то сумел. Я не понимаю, почему и как. Я не могу отдать себе отчет, как этот человек, помешанный на себе, не слушающий ничьего мнения, как этот человек, у которого команда всегда делилась на бразильцев и приблудных таскателей рояля, как этот человек, который постарался из своего успеха постфактум уже создать новую тактическую теорию – и с ней благополучно провалившийся (этот миф об игре в три защитника, в которых он никогда на самом деле не играл) – никто никогда этого не поймет.

Он ушел из этой команды, когда она не смогла больше его терпеть. Между прочим, это не казус. Инструмент любого тренера – взаимопонимание. Не верите? Да ровно поэтому в FIFA-11 все тренируют успешно; потому, что с игроками ладить не надо. Людей в игре этой нет, одни технические характеристики и прочая лабуда…

А инструмент тренера – взаимопонимание. Команда не просто отказалась; она его послала.

А ведь он, поглядев на сборную Хиддинка в восьмом году, сумел, наконец, следом за ним после стольких лет инерции, перестроить игру с трех центральных защитников на двух. Сам – не мог. Что лишний раз доказывает, что никакой теорией его «три защитника» не являлись. Это был конкретно найденный баланс, точный вариант, вдруг найденный. Не теория. У любой теории есть продолжение…

После ЦСКА он попал в команду, более похожей на ЦСКА которой – нету. Доверие президента. Любой игрок будет куплен. Интенсивно работающая школа.

И – не смог. Объективно не смог. Снова подал в отставку сам. Снова о нем сказали – «настоящий мужик». Хотя речь идет вовсе не о личностных качествах, а о профессии. Он вообще первый в нашей бывшей стране, во всей, – о котором говорят «настоящий мужик» в профессиональном смысле. Такая вот подмена понятий…

Его карьера продолжается уже почти двадцать лет. Это очень долго. Она на самом деле клонится к концу. Ему пора в Катар. В Эмираты. Оттуда, кстати, иногда возвращаются.

Это было бы логично.

Но однажды он уже взорвал всю логику. Все ее бронированные устои. Никто не понимает, как. Он и сам не понимает, как. Иначе он смог бы повторить – ну, не трофей, это уже дело случая, он хотя бы команду построил.

Ничего большего он не добьется. Никогда. Вот увидите.

Я много раз видел, как в человеке талант превосходит по масштабу личность. Вот видишь – понимает парень профессию, а зачем – не понимает.

Газзаев – редчайший случай. В нем сила личности многажды превышает талант. Он не слишком талантливый парень, он сравнительно немного понимает в профессии и в жизни – и не умеет это признавать. Но у него есть – не дар, но умение – выжимать себя до капли. До последней.

Среди суперталантов это присуще единицам. Ну, буквально троим.

В том, что на этом можно добиться успеха, есть большая справедливость. Потому, что это качество воспитуемо. Попробуйте. 

У вас не получится, как у Газзаева. Он уникум. В этом – уникум.

Вот сейчас он сильно хочет, чтобы со временем «Аланию» возглавил его сын. Не сразу, конечно; постепенно. И он этого добьется. Мало того – он бы мог добиться, чтобы «Аланию» возглавила его дочь. При одном условии.

Если бы он понимал, что у нее получится лучше. Вот такая в нем силища.

Василий УТКИН, Sport.ua