«Бубка взял Бастилию!»

Африканское футбольное безумие, не отпускавшее от себя больше месяца, возможно, немного притупило привычную реакцию на другие знаковые события в спортивной истории, но тем не менее корреспондент «СЭ» оказался одним из первых, кто поздравил Сергея Бубку с 25-летним юбилеем со дня его первого выхода «в шестовый космос». Это произошло 13 июля 1985 года в 18 часов 44 минуты по среднеевропейскому времени на стадионе имени Жана Буэна в пригороде Парижа.

- Хорошо помните тот день? - спросил я у члена исполкома МОК, первого вице-президента ИААФ и главы НОК Украины в одном лице.
- Можно даже сказать, в деталях. Хотя сама дата воспринимается с трудом: сложно «смириться», что прошло уже 25 лет… Самое удивительное во всей этой истории заключается в том, что прыжок, который потом назовут «историческим» и придумают еще кучу цветастых эпитетов, получился совершенно спонтанно и уж точно никак не планировался.

- То есть?
- 13 июля утром группа легкоатлетов сборной СССР, и ваш покорный слуга в их числе, отправились из Москвы во Францию для участия в одном из этапов «Гран-при», который должен был пройти на следующий день в Ницце. Но еще перед вылетом из Шереметьева мне объявили, что организаторы какого-то небольшого турнира в Париже очень хотят, чтобы я выступил в нем уже сегодня. На всякий случай позвонил в Донецк - посоветовался с Петровым (многолетний тренер Бубки. - Прим. Ю.Ю.). Виталий Афанасьевич был краток: «Ориентируйся по самочувствию и решай сам». Ну я и решил: раз просят - почему не уважить?

- Прямо из Орли - на стадион?
- Почти. Успел только бросить вещи в гостинице и переодеться. Ни душ принять, ни перекусить. На разминке, чтобы почувствовать незнакомый сектор, сделал пробный прыжок на 5,50 и привычно сбил планку рукой.

- Зачем?
- Примета у меня такая была: пусть лучше упадет на разминке, чем в зачетной попытке.

- Ждать первого выхода долго пришлось?
- Как обычно - часа полтора. Но я сразу решил: чтобы сэкономить силы для Ниццы, как бы высоко сегодня ни прыгнули соперники, начну соревноваться с той высоты, которая для них станет последней.

- А если бы кто-то установил мировой рекорд?
- (Смеется.) Тогда начал бы с мирового рекорда! Но это было нереально, как вы понимаете. Соперники закончили на 5,70, где наш Саша Крупский обыграл по попыткам француза Филиппа Колле.

- У вас не возникло проблем на этом рубеже?
- Абсолютно никаких. Хотя начинал так высоко впервые в жизни.

- Представляю, что было написано на лицах соперников, когда Бубка заказал 6 метров ровно!
- Немного не так все было. Сначала я «на автомате» заказал 5,95, что было выше моего же рекорда мира на один сантиметр. Но потом подумал: зачем? Я уже трижды соревновался на этой высоте, однако она стояла, как заколдованная. Так почему не сразу 6 метров? Показал судьям растопыренную ладонь правой руки и большой палец левой. Никакой перевод не нужен. Что касается соперников, которые не спешили покинуть сектор, то в их лица я в этот момент не всматривался. Крупский потом рассказывал, как стоявший рядом с ним американец Билл Олсон задумчиво произнес: «Если он сейчас прыгнет, я ухожу играть в гольф».

- Что было дальше?
- В первой попытке снес планку, как в заурядном прыжке: передавил шест - вот он мне и отомстил. Наверное, со стороны выглядел настолько беспомощно, что трибуны даже начали посвистывать, как на футболе, - французы знают толк в шесте. Зато после второй попытки умолкли: взлетел хорошо, с запасом. Правда, в нужную траекторию не вписался и, уже падая в поролоновую яму, задел планку животом.

- В этот момент «по законам жанра» рекордсмен мира Сергей Бубка был просто обязан вспомнить знаменитую фразу с обложки тренировочного дневника школьника Сережи Бубки: «Пока есть попытка - ты не проиграл»…
- (Смеется.) Чтобы что-то «вспомнить», сначала нужно забыть, а со мной такого не было. Кстати, попутно должен внести ясность: авторские права на эту фразу принадлежат вовсе не мне и не Петрову, как ошибочно писали много лет журналисты, а Витольду Анатольевичу Крееру, знаменитому в прошлом прыгуну тройным, работавшему тренером в сборной СССР.

- В предвкушении последней попытки стадион, наверное, умолк?
- Вовсе нет. Как раз в тот момент, когда я готовился прыгать, проходил какой-то беговой финал, на который бурно реагировала публика, и я разбегался, можно сказать, «под шумок».

- Вы когда-то говорили мне, что самим прыжком остались не очень довольны. Лукавили?
- Ничуть. С технической точки зрения он получился отнюдь не совершенным, однако это не имело значения. Главным было другое: застолбить за собой прыжковый Эверест раньше французов, в те годы основных наших соперников, да еще у них дома!

- Они восприняли это болезненно?
- Более чем. Тренер французских шестовиков, например, запустил «утку», будто на соревнованиях не было допинг-контроля и поэтому рекорд Бубки не будет засчитан. Однако даже сами французы в эту чепуху не верили. Рекорд состоялся в канун Дня взятия Бастилии, самого большого французского праздника, который отмечается 14 июля, поэтому самой расхожей газетной шапкой стало «Бубка взял Бастилию!». Второй по популярности, пожалуй, шла космическая тема: мой прыжок даже сравнивали с полетом Юрия Гагарина.

- Нескромный вопрос: какая-то премия за «прыжок в ХХI век» полагалась?
- Обычная премия от Госкомспорта СССР - 1500 рублей минус подоходный налог. «Чистыми» выходило что-то около 1200. Не забывайте, что шел 1985 год, и мы только-только начали выезжать на коммерческие старты. Я в ту пору уже был чемпионом и рекордсменом мира, поэтому шел нарасхват у организаторов крупных турниров. Не знаю, сколько они платили за мое участие, для наших спортсменов это были «секретные» деньги, уходившие в кассу Госкомспорта. Знаю только, что моя повышенная востребованность позволяла многим другим атлетам ездить на соревнования, так сказать, прицепом к Бубке. Что тоже было неплохо.

- 13 июля 1985 года вы могли представить, что пройдет четверть века - а прыжок на 6-метровую высоту по-прежнему будет оставаться лишь уделом избранных и гарантировать победу в любом старте? Почему так происходит?
- Безусловно, я думал, что дело пойдет веселее. Наверное, не все еще осознали, что такие высоты подразумевают новые критерии прыжковой подготовки и прежде всего - высочайший технический уровень прыжка.

- Можете расшифровать, что имеется в виду?
- На сленге шестовиков это называется «передать дорожку на шест». В момент толчка снаряд должен получать максимальное движение, тогда взлет к планке становится естественным продолжением разбега. Между тем многие шестовики гнут шест, практически стоя на месте, поэтому у всех получаются средненькие результаты, независимо от скорости разбега, антропометрических данных атлета, высокого хвата и жесткости шеста. «Космические» высоты нивелируют любые достоинства шестовика, если нет того, о чем я сказал. Передачи дорожки в шест.

- Кто-то из современных шестовиков способен посягнуть на ваши «вечные» мировые рекорды - 6,14 на стадионе и 6,15 в зале?
- Разве что австралиец Стивен Хукер.

Юрий ЮРИС