Александр СТЕБЛИН: «В VIP-ложу я только зашел, дал Севе Кукушкину в нос и ушел»

Скандальная история, произошедшая в начале года с президентом Федерации хоккея России (ФХР) Александром Стеблиным во время Кубка европейских чемпионов в Петербурге, до сих пор покрыта туманом. По заявлению члена Совета федерации Михаила Маргелова и депутата Госдумы Павла Крашенинникова, функционер устроил дебош в VIP-ложе, оскорбил президента Международной федерации хоккея Рене Фазеля и ударил переводчика Всеволода Кукушкина. После возвращения в Москву Стеблин лег в Боткинскую больницу и наотрез отказывался говорить о случившемся. Исключение было сделано лишь для корреспондента "Известий" Владимира Рауша, которого глава нашего хоккея принял в промежутке между обедом и капельницей.

- Не находите странным, что атака на вас пошла за считанные дни до Олимпиады?

- Точно такая же волна поднялась перед Кубком мира в 2004-м. Под абсолютно теми же лозунгами: дескать, все плохо, в федерации - бардак. Люди словно не хотят видеть, какой путь мы прошли за десять с лишним лет. От полного развала в середине 90-х до нынешнего вполне преуспевающего состояния. Кому-то, видимо, кажется, что уберут Стеблина - и все изменится словно по волшебству.

- Новая атака началась со скандала в Петербурге, где вы якобы устроили дебош в VIP-ложе. Что там произошло на самом деле?

- Знаете, за 57 лет у меня никогда не было проблем с памятью. А тут - провалы на полдня. Я отлично помню, что было 5 января, 6-го, 7-го... А 8-го все словно оборвалось. В голове - только фрагменты воспоминаний. Смутно помню обед, который проходил в два часа дня. Но вот что на нем происходило, я восстанавливал только с помощью друзей, которые там присутствовали. После возращения в Москву я пошел к врачам. Они вынесли вердикт: это действие психотропного препарата. И добавили: ищите в своем окружении.

- Недруги утверждают, что вы просто перебрали с алкоголем.

- В этом смысле природой мне отведено очень много. Я могу выпить 500-600 граммов виски и при этом оставаться на ногах. Но за последние месяцы я значительно ограничил потребление алкоголя. Спросил у врачей: это могло сказаться на моей восприимчивости к спиртному? Они сказали: наоборот, порог должен был увеличиться.

- Давайте откровенно. Сколько вы выпили в тот день?

- О том же меня спросили и медики. Но я-то ведь ничего не помнил! Сказал наугад: может, граммов 150-200 виски. Потом узнал, что за обедом был только бокал шампанского. Да и тот я не допил.

- Больше в тот день вы ничего не употребляли?

- С утра в гостинице с двумя приятелями сходил в сауну. Там взяли по бутылке шампанского на брата. Но это одна десятая того, что я могу выпить!

- Вас обвиняют в оскорблении президента Международной федерации хоккея Рене Фазеля.

- Это вообще чушь какая-то. Я знаю Рене с 1984 года, он тогда арбитром на Олимпиаде в Сараево работал. Мы с ним в хороших отношениях, хотя на некоторых заседаниях ИИХФ жестко спорим. А теперь говорят - я его оскорбил...

- Вы общались с Фазелем после этого?

- Неоднократно. Последний раз - позавчера. Он говорит: ты вел себя агрессивно и неадекватно. Но это было уже чуть позже, на улице. В VIP-ложу я только зашел, дал Севе Кукушкину в нос и ушел.

- То есть это вы помните?

- Это - да. Вот то, что было до обеда, - словно отрезало. Как выходил из гостиницы, как ехал на стадион - ничего не помню.

- А за что "дали в нос" Кукушкину? Он же считался вашим доверенным лицом...

- Была причина, не хочу говорить. Там одна ниточка цепляет другую. Скажу одно без другого - все равно не поймете. Вчера Кукушкин был у меня в палате, сидел вот на этом же месте. Сейчас с ним уже все нормально.

- Вы подозреваете кого-то в отравлении?

- Это же произошло сразу после новогодних праздников, в гостинице было столько народу. Впрочем, есть один вариант...

- Какой?

- За неделю до этих событий произошла еще одна странная история. Мне позвонил директор банка, в котором федерация содержит свои счета. Сказал, что кто-то пытается снять 12 миллионов рублей. Наличными! Счастье, что я тогда был в Москве. Разворачиваю машину, еду в банк. Мне показывают доверенность, с которой накануне пришла какая-то женщина. На ней - мое имя, подпись нашего финдиректора. Смотрю: бланк и печать старые, подпись подделана. А на дворе уже 28-е число, человек вот-вот придет за деньгами. Ну, мы подключили кого следует и взяли его с поличным. Сейчас органы с ним разбираются. Я уверен, что все это звенья одной цепи. Если выясним, кто стоит за этим делом, и заказчика отравления можем вычислить.

- Почему вся эта история раскрутилась с таким опозданием?

- Для меня это непонятно. На следующий день после нашего приезда из Питера все было тихо, спустя сутки - тоже. А в среду в пять часов вечера вдруг поднялся шум. Причем официально информацию никто не подтвердил, была лишь ссылка на пресс-службу Маргелова. Но такое впечатление, что информацию ждали.

- То, что новую атаку повел Михаил Маргелов, которого именно вы пригласили возглавить попечительский совет хоккейной суперлиги, не удивляет?

- Договоренность, что Маргелов возглавит попечительский совет, существовала уже давно. Хоккею нужен человек из властных кругов, неравнодушный к спорту... И потом, лично я от него не слышал критических заявлений в свой адрес. Ссылаются на его пресс-службу, но ведь это может быть только прикрытие.

- Зато второй автор открытого письма, депутат Госдумы и вице-президент магнитогорского "Металлурга" Павел Крашенинников несколько раз резко высказался о вас...

- С Павлом Владимировичем мы знаем друг друга довольно давно. На недавнем собрании суперлиги я встретил его, спросил: к чему такие обвинения? Дескать, Стеблин через федерацию решает личные вопросы. Достаточно было снять телефонную трубку и поговорить. Он сказал: мол, сделать такие заявления его вынудили обстоятельства. Мы договорились встретиться в ближайшее время и спокойно обо всем поговорить.

- Крашенинников не скрывает своих амбиций возглавить российский хоккей.

- Пожалуйста, он может возглавить попечительский совет ФХР. Пусть осмотрится, вникнет в суть. Если потом попечительский совет сочтет, что руководство федерации не справляется со своими обязанностями, можно выйти с этим на совет ФХР, а потом собрать перевыборную конференцию.

- То есть вы готовы покинуть пост президента ФХР?

- Я никогда не держался за должности. Но только уход должен быть цивилизованным. Людей надо поблагодарить за проделанную работу, проводить по-доброму. И обязательно сохранить преемственность в федерации. Не может быть такого: шашки наголо, вжик-вжик - и головы полетели.

- Без работы остаться не боитесь?

- Без работы?! (Иронически усмехается.) Знаете, какая зарплата у меня на посту президента ФХР? Ноль. А на посту президента ПХЛ? Тоже ноль. Я сам по себе - небедный человек. И был небедным еще до того, как пришел в федерацию. Если я уйду, изменится только одно. Рубцов на сердце у меня станет меньше.

Источник - Известия