«Папа совсем не хотел становиться чемпионом мира»

Тигран Петросян - одна из самых загадочных личностей в истории шахмат. Для современников так и осталось непостижимым, как Петросян, постоянно находившийся в тени более ярких представителей послевоенного поколения советских гроссмейстеров, с его осторожным, постоянно критикуемым стилем игры, смог стать шахматным королем и удерживать корону в течение шести лет. Безусловно, здесь сказался и природный ум Тиграна Петросяна, и его замечательный шахматный талант. Но сам шахматист, начинавший трудовую карьеру дворником на улицах Тбилиси, признавался, что никогда бы не добился успехов в жизни без поддержки жены.

Семь фактов из жизни Тиграна Петросяна

1. Будущий чемпион мира в юности спал на столе в шахматном клубе и работал дворником.
По словам сыновей Тиграна Петросяна - Михаила и Вартана, - о своем детстве отец старался не вспоминать. В годы войны он остался сиротой, в 15 лет пошел работать дворником. Самым большим счастьем для мальчика было пробраться ранним утром после работы в пустой класс и расставить на расчерченной картонке самодельные фигуры (настоящие шахматы появились у Петросяна гораздо позже). Юный Тигран выиграл юношеские чемпионаты СССР (в 1945 и 1946 годах). Его заметили и пригласили в Москву. Но и в столице будущий чемпион мира бедствовал. Старейший гроссмейстер мира Андрэ Лилиенталь (в мае ему исполнилось 98 лет) вспомнил такой случай: «Мы познакомились с ним в одном из московских шахматных клубов. Последние посетители расходились ближе к полуночи, и я сказал Тиграну: «Пошли по домам». Он вдруг как-то засмущался: «Да я, вообще-то, остаюсь». И тут выяснилось, что живет он в клубе, спит прямо на столе».

2. В шахматной истории очень мало женщин, чьи имена остаются рядом с именами их великих мужей. И первая из них, безусловно, Рона Петросян. Оставив свою первоначальную профессию переводчика английского языка, Рона жила одной главной целью: чтобы Тигран как можно полнее реализовал свой талант и стал чемпионом мира.

-Девичья фамилия Роны - Авинезер, - рассказала «ФАКТАМ» старейшая украинская шахматистка Любовь Якир. - Рона Яковлевна была уроженкой Киева, жила на Подоле. Она была на четыре года старше мужа, брак с Тиграном у нее был вторым. От первого ее замужества остался сын Миша. Тигран любил Мишу не меньше, чем общего с Роной сына Вартана, и Миша называл его папой. За Роной ухаживал еще один выдающийся шахматист - одессит Ефим Геллер. Говорят, она долго не могла сделать окончательный выбор между гроссмейстерами. В 1952 году, когда оба - и Геллер, и Петросян - уезжали на межзональный турнир в Швецию, Рону спросили, кому из них она все-таки отдаст предпочтение. Ответ был кратким: «Межзональный покажет». В этом соревновании Петросян опередил Геллера на пол-очка...

Злые языки утверждали, что главной «виновницей» побед Петросяна была именно его жена. О деловых качествах Роны Яковлевны и ее связях в самых высоких кругах тогдашнего советского бомонда ходили легенды. Например, на вопрос о том, как Петросяну удалось поменять свое скромное жилище на роскошные апартаменты в центре Москвы на улице Пятницкой, известный гроссмейстер Александр Котов ответил: «Петросян умеет менять только шахматных слонов на коней. Все остальное меняет его жена».
Зная, что Тигран порой попадал в неловкие ситуации, связанные с отсутствием у него вузовского диплома, Рона уже в зрелые годы убедила мужа сдать экстерном экзамены, а затем и защитить диссертацию кандидата философских наук. Рона понимала, что для шахматной карьеры ученая степень имеет важное значение.

3. На турнир претендентов, проходивший в 1962 году на экзотическом карибском острове Кюрасао, советским гроссмейстерам впервые было разрешено отправиться с женами. Это соревнование, победитель которого должен был встретиться в матче за мировую шахматную корону с Михаилом Ботвинником, закончилось триумфом Тиграна и Роны Петросян. Как считает многократный чемпион мира Анатолий Карпов, в решающей партии Виктор Корчной умышленно проиграл Петросяну. Два года назад в интервью «Бульвару Гордона» Карпов рассказал, что Рона Петросян уговорила Беллу, супругу Корчного, воздействовать на мужа, дабы он поддался. Корчной согласился, но, после того как сдался, устроил жене жуткий скандал, поняв, какую подлость совершил по отношению к своим коллегам.

По окончании турнира с решительным протестом против сговора советских шахматистов выступил легендарный Бобби Фишер. В большой статье, опубликованной в американском журнале «Sports Illustrated», Фишер обвинил трех советских гроссмейстеров - Петросяна, Кереса и Геллера - в сговоре против него. По утверждению американца, они быстро завершали партии между собой вничью и таким образом накапливали энергию, чтобы бороться с остальными соперниками, самым опасным из которых был Фишер. Но, так или иначе, дело было сделано: Петросян получил право оспорить чемпионский титул.

- Папа совсем не хотел становиться чемпионом мира, - вспоминал в интервью еженедельнику «События и люди» перипетии тех лет приемный сын Тиграна Петросяна Михаил. - Это его мама заставила. Отец ни в какую не хотел играть последнюю партию на турнире претендентов. Говорил: «Вдруг выиграю - потом придется играть матч с Ботвинником. А не приведи Бог, обыграю еще и Ботвинника и стану чемпионом - это же какие хлопоты предстоят...» Мама его буквально заставила: «Хотя бы предложи ничью, только не проигрывай, а там видно будет».

4. В поединке за шахматную корону также не обошлось без конфликтов. «Во время нашего матча Петросян вел себя совершенно неприлично, - вспоминал Михаил Ботвинник в книге Генны Сосонко «Я знал Капабланку». - Надо было подписать регламент матча, а он, не помню уж какой, совсем ничтожный пункт ему не нравился, подписывать не хочет. Он то с ним соглашается, то снова отказывается. И так несколько раз. Ясно: решил потрепать мне нервы. А когда Петросян поднимался по лестнице Театра эстрады, армяне перед ним святую землю из Эчмиадзина (место, где располагается резиденция католикоса - патриарха всех армян. - Авт.) посыпали. Он воспринимал это как должное. Если бы передо мной посыпали святую землю из Иерусалима, что бы я сделал? «Подметете - пройду», - сказал бы».

Сам же девятый шахматный король так писал в своих воспоминаниях о матче на первенство мира: «Играть с Ботвинником было тяжелее всего. Появлялось чувство какой-то безысходности. Мне он представлялся бульдозером, сметающим все на своем пути. Перед матчем на первенство мира я для физической закалки стал на лыжи и облазил на них все окрестности дома отдыха. Особенно трудными оказались бесконечные спуски и подъемы. Многие из них сохранили на себе отпечатки моей спины. Правда, я избегал уж очень крутых спусков, опасаясь травмы.

Лыжи, бильярд, книги, вечерние прогулки и беседы у жарко натопленного камина - так я настраивал себя на борьбу в предстоящем матче. Для меня режим - это вовремя лечь спать. Каждый раз перед тем, как отправиться на игру, я полчаса слушал музыку. Перед первой партией это была заключительная часть Пятой симфонии Чайковского, но, проиграв, я вернулся к «проверенному» репертуару - Первому концерту Чайковского для фортепьяно с оркестром. Думаю, любой из нас, шахматистов, суеверен. Роль тут играют не сами приметы, хотя, заметив черную кошку, я обязательно перейду на другую сторону улицы. Важен психологический настрой. Увидев, например, что Ботвинник приходит на игру с термосом и пьет кофе, я тоже стал брать термос, но только не с кофе, а с апельсиновым соком».

Дачу с большим участком Петросян купил у родственника бывшей секретарши Ленина

5. В Ереване, столице советской Армении, для нового шахматного короля собрали фантастическую по тем временам сумму - 100 тысяч рублей (при том что приз победителя в матче за мировую корону составлял две тысячи рублей, а средняя зарплата в стране была 150 рублей) и презентовали ключи от новой машины.
С подобными проявлениями чувств соотечественников Тиграну Вартановичу приходилось постоянно сталкиваться на протяжении всей карьеры. В 1954 году в Буэнос-Айресе встречавшая Петросяна толпа армян прорвала полицейский кордон и на руках вынесла его из самолета. «На обратном пути в Уругвае в честь советской делегации, но, конечно же, в честь Тиграна, состоялся банкет в армянском клубе имени маршала Баграмяна, - пишет в книге «Вспоминая самых-самых...» выдающийся гроссмейстер Марк Тайманов. - В разгар пиршества один из гостеприимных хозяев стал обмерять обувь у наших шахматистов. Итогом этой странной операции явились великолепные ботинки, сшитые для каждого члена советской команды».

6. «Несмотря на невероятную популярность у своего народа, отец был очень скромным человеком,- рассказывал «ФАКТАМ» Вартан Петросян. - Даже став чемпионом мира, не требовал гонорары за участие в зарубежных турнирах. Этим очень возмущался Фишер. На соревновании в Калифорнии он хотел получить больше денег за игру, но организаторы сказали, что Петросян ничего для себя не просит, и согласились лишь увеличить призы. Только когда друзья отца, зарубежные гроссмейстеры, буквально взмолились: «Попроси хоть что-нибудь, а то устроители и нам ничего не дают!», Тигран Вартанович стал поднимать в контрактах материальные вопросы. Домработница и шофер у нас были, но отец платил им из своего собственного, кармана. Никакими пайками и льготами не пользовался. Любил большие американские машины. И «Волгу» после поездок в Штаты сменили «Паккард», «Понтиак» и «Олдсмобил».
Как все кавказцы, он был очень хлебосольным хозяином, любил принимать гостей и поэтому дачу подыскал с большим участком - купил ее у родственников секретарши Ленина. По субботам и воскресеньям у нас на даче всегда было не меньше десятка гостей. Готовился шашлык - отец просто обожал жареное мясо. Выпить он не был большим охотником, впрочем, как и покурить. Рассказывал, что в юности пробовал курить - «для солидности», но не понравилось.

- С автомобилем «Олдсмобил» в нашей семье связана грустная история, -поведал Михаил Петросян. - Мама, поскольку была невысокая, стеснялась ездить на таком габаритном авто и пересела на «Жигули». На этих «Жигулях» они и перевернулись, когда ехали на дачу. Папа вылез через боковое стекло и вынес маму, которая была без сознания. Повез ее в больницу, где врачи диагностировали сотрясение мозга. А на следующий день ему предстояло играть со Львом Полугаевским. Папа знал, что Полугаевский его немного побаивается, но ни о чем уже думать не мог. Он предложил ничью и помчался в больницу. Коллеги-шахматисты так ничего и не узнали... После этой аварии папа на день рождения подарил маме «Волгу».

7. 3a свое хладнокровие в ходе партии и надежный игровой стиль Петросян получил прозвище Железный Тигран. Правда, сам шахматист относился к нему скептически. «Меня называли Железным Тиграном,
- вспоминал Тигран Петросян, - но никто, кроме меня, не знает, чего мне стоило сохранять самообладание. В мое время требовались огромные усилия, чтобы выдвинуться и создать себе имя. Помню, как в 1961 году после решающей победы в цейтноте я не мог восстановить запись партии - дрожали руки. С тех пор я всегда носил с собой валидол».

Когда Тигран Вартанович лежал в больнице и силы были на исходе, он обещал помочь молодому Гарри Каспарову в матче против Анатолия Карпова, несмотря на то что симпатии тогдашних советских властей были на стороне Карпова. Потом пришло сообщение, что Петросяна включили в отборочный турнир к чемпионату мира, и он попросил близких узнать, где и когда пройдет соревнование. До последнего вздоха гроссмейстер не знал, что неизлечимо болен (рак поджелудочной железы). Он успел отметить свое 55-летие, а меньше чем через два месяца - 13 августа 1984 года - его не стало. Все 19 последующих лет своей жизни Рона Яковлевна Петросян неизменно собирала гостей в день рождения своего великого мужа...

Из досье «ФАКТОВ»

Тигран Вартанович Петросян родился 17 июня 1929 года в Тбилиси. Четырехкратный чемпион СССР, девятикратный победитель Всемирных шахматных олимпиад. В 1963 году выиграл матч у Михаила Ботвинника и стал девятым в истории шахмат чемпионом мира. В 1966-м отстоял свой титул в поединке с Борисом Спасским, но три года спустя все же уступил ему шахматную корону. В последующие одиннадцать лет входил в число претендентов на звание чемпиона мира. Кандидат философских наук (защитил диссертацию на тему «Логика в шахматной партии»). Умер 13 августа 1984 года в Москве.

Дмитрий КОМАРОВ, газета «Факты»