Виктор ЗАХАРОВ: «Я в Соколе. После 24.02.22 мы все начали с чистого листа»

Межсезонье-2023 в украинском хоккее только стартовало, но самый резонансный трансфер в нем уже состоялся. 29-летний нападающий Виктор Захаров, который в течение десяти лет был одной из самых знаковых фигур донецкого «Донбасса», долгое время носил на груди капитанскую нашивку, стал новичком действующих чемпионов Украины, киевского «Сокола». Кроме сугубо спортивной составляющей, этот переход не будет восприниматься буднично из-за непростых отношений хоккеиста с фанатами киевского клуба. Дополнительную перчинку добавляет еще и тот факт, что сам хоккеист – киевлянин, прошел в детстве через школу «Сокола» и профессиональную карьеру тоже начинал в столичном клубе.

В этом интервью Sport.ua Захаров не обошел ни один из острых углов. Его ответы могут нравиться или не нравиться, но кажется, что он был совершенно искренним и показал себя таким, как есть без украшений. Видимо, это интервью хоккейное сообщество будет обсуждать длительное время.

– Виктор, вы и «Сокол» после стольких лет в «Донбассе» казались понятиями несочетаемыми. Насколько сложным было решение вернуться после 11-летнего перерыва?

– Признаюсь, я и сам немного шокирован таким развитием событий. Выступал много лет за «Донбасс» и даже не думал о возвращении. Но времена сейчас особенные, в стране война. У меня были предложения из разных клубов. Хоккеистов в Украине мало, за них сражается каждая команда. Но когда руководство «Сокола» вышло с предложением, решил отдать предпочтение перед остальными вариантами именно киевлянам. Хотя бы потому, что считаю себя воспитанником школы «Сокола». Да, начинал я на «Льдинке», но потом перешел в «Сокол», в составе которого впоследствии провел первый профессиональный сезон. Важно и то, что осенью команда будет играть в Континентальном кубке.

Также при принятии решения учитывал, что почти всю карьеру провел вне родного города. Жена у меня тоже киевлянка. Она в восторге, что наша семья наконец-то может быть дома.

– «Сокол» – бренд, который всегда противопоставлялся «Донбассу». Хотя донецкого клуба сейчас нет, но воспоминания об этой принципиальности, очевидно, живы.

– Подсознательно воспринимать, что сейчас я уже по другую сторону, до сих пор трудно. Всегда считал, что после многих лет в составе «Донбасса» переходить в «Сокол» было бы неправильно. Это тоже самое, что перейти из «Динамо» в «Шахтер» или наоборот. Но такие примеры есть. Недавно смотрел видео, что творилось в Барселоне, когда Луиш Фигу перешел от них в «Реал». Конечно, масштабы украинского хоккея более скромные, но все же. С другой стороны, после 24.02.2022 года, когда началась большая война, украинцы должны объединяться. Поэтому, думаю, ничего плохого в моем переходе нет. Со спортивной точки зрения «Сокол» – это сейчас действительно самый лучший среди украинских вариант. Хотя, думаю, если бы существовал «Донбасс», этого перехода не было бы.

– Знаю, что коммуникация с болельщиками команды, за которую играете, для вас важна. И хотя сейчас война, многие фанаты или воюют, или связаны с войной в других ипостасях, хотя матчи проходят при пустых трибунах, однако контакт все равно существует. И находить общий язык с поклонниками «Сокола» очевидно будет непросто.

– В моей жизни уже была похожая история, когда выступал в Казахстане и посреди сезона переходил из «Бейбариса» в «Иртыш». Тогда тоже было непонимание. Сейчас я стал более опытным. Будем как-то уживаться. Надеюсь, если буду приносить «Соколу» пользу на льду, все будет хорошо. Болельщикам должно понравиться, если я проведу какую-нибудь важную шайбу.

- С фанатами «Сокола» у вас чуть больше года назад возник конфликт в соцсетях…

- Эмоции. Это был момент, когда в нашем хоккее случился раскол (в Украине с декабря 2021-го и до начала войны проводилось два чемпионата – под эгидой национальной Федерации и под патронатом владельца «Донбасса» Бориса Колесникова – авт.). Этому предшествовала неприятная ситуация со сборной (Виктор был в числе семи хоккеистов, покинувших ряды национальной команды за сутки до матча Мемориала Шаркози в Будапеште, - авт.). Нас вызвали в ФХУ, это было нечто похожее на разборки. Эта история снималась телевизионщиками. Собственно, украинцам свойственно спорить до зубов, когда что-то кому-то не нравится. Это касается не только хоккея, но и других сфер. Такие мы есть, ничего плохого в этом нет.

Из Федерации мы тогда пошли в тот паб («Кутовий» – авт.). Немного там посидели, но не перегибали, потому что должны были ехать на поезде. Уже спустя некоторое время в Instagram возникла небольшая перепалка: мы немного написали, немного они. Не думаю, что там было что-то особенное.

– По итогам упоминавшихся историй с отъездом из сборной и участия в другом чемпионате вы оказались среди группы игроков, которых национальная Федерация дисквалифицировала. Но после начала войны дисквалификации были сняты в полном объеме. Дескать, после 24.02.2022 начинаем с чистого листа. На ваш взгляд, распри действительно в прошлом?

– Трудно сказать. После начала войны клуб «Донбасс» прекратил деятельность. Надеюсь, временно, но, кажется, в следующем сезоне донетчан тоже не будет. Поэтому ответить, стерлись ли острые углы, трудно до тех пор, пока не будет другой стороны. Думаю, после начала войны мы действительно сплотились, помогали друг другу. С тех пор все забыли, кто был в «Донбассе», кто в «Соколе», кто в других клубах. Похоже, что конфликтные ситуации действительно иссякли. Но все же чувствуется, что внутреннее напряжение существует.

– Опасаетесь того, что снова придется занимать какую-то сторону?

– Думаю, что до такого уже не дойдет. Надеюсь, у нас будет возможность играть в хоккей.

– О чем вы думали в первый день большой войны?

– Мы тогда находились в Краматорске. Ракеты начали лететь в три или четыре утра. Кто-то сказал, что ударили по местному аэропорту. Мы спешно собрались и колонной в пять машин начали уезжать. Не только украинцы, а два латвийских легионера на автомобилях с латвийскими номерами. Тогда никто не думал о хоккее, только о том, чтобы как можно быстрее оказаться в безопасности. Даже формы не успели унести. Потом долго ее искали. Часть отобрали во Львове. Ее туда перевезли представители нашего клуба. Другую половину разворовали российские ребята, которые до войны играли за «Донбасс». Повыносили, все, что видели, что было более или менее ново. Клюшки вообще забрали все. Свинособаки, что тут говорить?

– Они жаловались, что не получили зарплаты.

- Президент клуба «Донбасс» сказал: «Пусть вам заплатит путин»… Двое российских ребят, не буду называть фамилий, наверное, что-то знали, потому что 21 февраля решили вывезти семьи в москву. И больше не вернулись. А мы 21-го, в день, когда путин произносил ту речь, после которой уже было понятно, что войны не избежать, вообще находились в Мариуполе. Дорога из Мариуполя в Краматорск – это как раз по линии разграничения. Нам было страшно, что не успеем возвратиться до того, как все начнется. В десять часов, когда завершился матч и сели в автобус, чтобы возвращаться, смотрели в окно, опасаясь, что что-то начнется. Мы тогда полагали, что будет обострение в Донецкой и Луганской областях. Даже не представляли, что они попрут из беларуси и Крыма.

Виктор выступает в авторских коньках в цветах украинского флага и с цитатой Шевченко: "Борітеся - поборете"

- В первые дни войны хоккеисты, в разное время выступавшие за «Донбасс», записали видео, адресованное в первую очередь российским хоккеистам. До чьего-то сознания удалось достучаться?

– Вообще ни к кому. С первого дня войны и поныне не имел контактов ни с одним из россиян, с которыми раньше играли в одной команде. Со временем выбрасывал все их контакты. Ни один не позвонил по телефону, не написал, не спросил, живы ли мы вообще. Они считают, что правы. Поэтому я не согласен с людьми, которые думают, что путин сдохнет и война закончится. По своему опыту убедился, что обычные россияне поддерживают своего президента. У меня по линии отца есть родственники из россии. С ними тоже прекратил общение, поскольку они «конченные». Не подберу слова, как это назвать более литературно. Они поддерживают происходящее. И это люди, с которыми мы общались всю жизнь. Мы ездили к ним, они к нам. До 2014 года. А потом говорят: «Это все Америка». Или в первые дни записывают голосовое: «Киев в кольце…»

Я же в эти дни в первую очередь волновался за родных. Вывез маму, жену и дочь в Западную Украину. Мама потом перебралась к моей сестре, которая еще задолго до этого жила в Англии. Мы месяц жили в Мукачево, а в начале мая вернулся в Киев.

– В сборную, которая в те же сроки через Закарпатье ехала в Венгрию, чтобы готовиться к чемпионату мира, вас не звали?

– Нет. Ситуация получилась почти комической. Команда ехала через Мукачево. Филиппа Пангелова-Юлдашева, который тогда у меня гостил, я отвез на машине в автобус. Пообщался с ребятами и разъехались в разные стороны. Получилось, что кого-то из тех, кто в ноябре 2021-го уехал из Будапешта, вызвали, а кого-то нет.

- Говорят, что перед началом сбора весной 2022-го как раз Пангелов-Юлдашев от имени остальных ребят, несколько месяцев назад покинувших ряды сборной, попросил прощения. Сейчас вы сожалеете, что тогда не остались?

- Извинялся ли Филипп, я не знаю, поскольку меня там не было. Жалею я только о том, что началась война. А то, что случилось со сборной, это уже не так важно. Посмотрим, что будет дальше, но есть такая уверенность, что за сборную еще сыграю.

– После начала войны большинство украинских игроков были лишены возможности тренироваться. Когда вернулись к игре вы?

– Где-то летом. До этого не было вдохновения. Вообще не знал, нужно ли это. Позже позвали, чтобы поиграть вместе, ребята из любительской команды «Блискавки». Провели вместе несколько турниров. Так постепенно и втянулся. Даже не понимая до конца, будет ли у нас сезон. За границу ехать не хотелось.

– Слышал, что у вас был вариант с Францией.

– Меня приглашали в «Шоле», команду, за которую выступает Феликс Морозов. Только Феликс сумел уехать как студент. А мне не удалось уехать. Не сильно по этому поводу жалел, поскольку никогда не тянуло за пределы Украины. Здесь я себя чувствую комфортно и в Дружковке, и в Калуше, и в Киеве, и в Харькове, и Херсоне. В Европе был много раз. Желания оставаться не возникало. Сейчас отверг для себя такой вариант совсем. В прошлом году думал, чтобы уехать только потому, что не знал, состоится ли чемпионат Украины. Посвятив всю жизнь хоккею, не хотел окончить карьеру в 29.

– В итоге вы оказались в калушском «Легионе». Этот выбор выглядит логичным, поскольку тренерами команды были вам знакомые по «Донбассу» Альберт Шафиков и Сергей Ветер. А другие варианты были?

– Пожалуй, сегодня об этом уже можно говорить. В конце лета звонил Артем Бондарев, который тогда еще не возобновил карьеры игрока, а был ассистентом Константина Симчука в «Соколе». Правда, конкретики в его словах не было. В итоге мы договорились с Витером, и когда Артем Михайлович позвонил в следующий раз, ответил, что уже перейти не могу. После этого Бондарев звонил зимой. Предлагал перейти в «Сокол» накануне плей-офф. «Мы тоже вышли в плей-офф», - сказал.

– Вы были лидером «Легиона» в течение всего сезона. Насколько довольны этим чемпионатом?

– Не доволен совсем. На протяжении всей карьеры я привык побеждать, а с «Легионом» мы часто проигрывали. Меня это ужасно раздражало. Даже в Казахстане мои команды в основном выигрывали. А в Калуше было тяжело психологически. Да и физически тоже, поскольку на меня и партнеров по первому звену легла большая нагрузка. Сергей Витер говорил: «Я вас насилую просто. Вы играете по 30 минут за игру – большинство, меньшинство, пять на пять. Не могу уже на вас смотреть».

А что сделать, если у нас поначалу не было игроков даже на три звена? Несмотря на это, после первого периода первого матча против херсонского «Днепра» вели в три шайбы. Это было неожиданно, ведь местные, калушские ребята до этого никогда не играли на таком уровне, кроме школы, они ничего не видели. «Ребята, это ваш шанс, – говорю перед этим матчем. – Это первая игра, проведите ее достойно». И поначалу казалось, что все выходит. Однако в результате силы нас покинули и удержать победу не смогли. В дальнейшем поражений было много. Пока мы не набрали форму, несколько раз не обыграли «Кременчуг», едва не зацепили «Сокол».

Однако в концовке регулярного чемпионата «Легион», в частности меня, подкосили травмы. На полуфинальную серию против «Кременчуга» нас не хватило. Хотя как знать, как бы развернулась игра, если бы в первом матче, при счете 0:0 я попал в ворота, а не в стойку? Может, тогда игра развернулась бы по-другому?

В целом, как для той команды, которая у нас была в Калуше, выступили мы неплохо. Также рад, что получил такой опыт. Может, такого больше и не будет. В «Соколе» в следующем сезоне все будет иначе: сильная команда, конкуренция, борьба за место в составе.

– До этого вы никогда не жили на Западной Украине. После Киева и Донетчины чувствовали себя там комфортно?

- Во время войны там хорошо прежде всего потому, что спокойнее чувствовали себя жена и дочь. Обстрелов в Калуше не было, и это хорошо. А люди там другие – неторопливые, размеренные, где-то похожие на испанцев. В субботу и воскресенье город вообще фактически вымирает.

– Калуш никогда не был хоккейным центром, но в предыдущем чемпионате там выступало сразу две команды – «Легион» и херсонский «Днепр». Это как-то повлияло на интерес местных жителей к хоккею?

– Надо учитывать, что на трибуны людей не пускали. Но родственники и близкие местных ребят приходили. Однако в целом я не почувствовал, что Калуш жил хоккеем. Более того, однажды даже было обидно, когда люди спрашивали: «Хоккеисты? Из Херсона?» «Да нет, местные, – отвечаю. – За Калуш играем».

- После десяти лет в «Донбассе» контраст, конечно, велик. Лучшим для вас был сезон-2013/2014, когда играли вместе с командой в российской КХЛ?

– Не обязательно. Каждый сезон памятен по-своему. Интересно было в первом, потом в следующих, когда мы неоднократно становились чемпионами Украины (с «Донбассом» Захаров выиграл шесть чемпионских титулов – авт.). Что касается КХЛ, то почему-то не сомневаюсь, зная амбиции владельца «Донбасса», что все обязательно бы завершилось завоеванием чемпионского кубка. Особенно после того, как в Донецке начали возводить сверхсовременную арену. Однако война все эти планы перечеркнула…

Могу сказать, что самым тяжелым за все годы в «Донбассе» для меня был последний сезон. И не потому, что мы выступали в Лиге чемпионов. Не угадали мы с тренером, белорусом Павлом Микульчиком. Думаю, сейчас об этом уже можно говорить.

– «Донбасс» в КХЛ выступал под украинским флагом. Как к вам относились, когда приезжали в россию?

– Не заметил ничего плохого. Это раньше, когда я девятиклассником попал в школу московского «Спартака», были истории. Это «хохлы» проскакивало повсюду. Меня называли «чеснок». И это был 2010-й, до войны еще далеко. Однако присущая россиянам надменность ощущалось уже тогда.

– Вы много лет были капитаном «Донбасса». Вас выбирала команда, назначал тренер или доверял владелец клуба?

– Всегда капитана выбирал тренер. С условием, что в «Донбассе» всегда было правило, что капитан должен быть украинцем.

– В команде всегда были собраны лучшие украинские игроки и авторитетные легионеры. Трудно ли в такой компании быть вожаком?

- Разные команды были и разные игроки. Сначала капитаном у нас был Артем Бондарев, Игорь Кугут и Саша Победоносцев – ассистентами. Это были большие авторитеты. Когда капитаном был я, таких опытных игроков уже не было. Были легионеры. Не скажу, что они были не идейны, но наши ребята за результат волновались больше. Хотя бы потому, что не получим премии. А иностранцев часто устраивал размер зарплаты. Труднее всего, наверное, было с россиянином Владимиром Малевичем. Но он у нас долго не задержался. Он любил ходить в тренерскую и рассказывать, как нужно играть.

А вообще капитаном национальной сборной Украины я стал еще быстрее, чем капитаном «Донбасса». Во время тренировки во Дворце спорта ассистент главного тренера Дмитрий Пидгурский подходит и спрашивает: «Готов быть капитаном?» Мне был 21 год. Не ожидал такого совсем. В команде тогда находились Андрей Михнов, Артем Бондарев, Олег Шафаренко, Александр Победоносцев, Денис Исаенко, Артем Гниденко. Сами понимаете, что это за люди. Конечно, управлять ими в раздевалке не будешь. Все решения мы принимали коллективно. Главный тренер Александр Савицкий вызвал нас и советовался. Да и в принципе в сборной на моей памяти никогда и никто не принимал решений единолично. Всегда был классный, очень дружный коллектив. А эта нашивка на груди меня тогда, в молодости, даже где-то сковывала. Ответственность давила. Понимал, что являюсь капитаном команды, за которую выступают такие легенды.

– В Донецк вы переехали на пике противостояния Киев – Донецк. Это отражалось и в политике, и в футболе, и в хоккее. Кажется, с годами ваши симпатии тоже склонились поближе к востоку.

– Футбольные – да, хотя в детстве я увлекался игрой «Динамо» и Андрея Шевченко. Потом так же привлекала игра «Шахтера». Также импонировал подход людей из восточного региона к делу. Если перед ними стоит задача, они привыкли ее выполнять. Пример «Шахтера» в этом аспекте самый показательный. Это был топовый европейский клуб. Я приехал в Донецк как раз в 2012-м, когда проводилось футбольное Евро, увидел своими глазами «Донбасс-Арену». К сожалению, у «Динамо» такого подхода не наблюдалось.

- Виктор, скажите, жизнь могла сложиться таким образом, что после Киева вы могли оказаться не в Донецке?

- Вполне. У меня были варианты с молодежной лигой Канады, QMJHL. Через нее прошло большинство наших именитых хоккеистов – Симчук, Климентьев, Матвийчук, Варламов, из действующих Мережко, Пересунько, Морозов. Почти все наши хоккеисты, кто туда попадал, затем закреплялись во взрослом хоккее. Может, по-другому раскрылся бы и я. Однако Александр Годынюк, тогда возглавлявший «Сокол», посоветовал ехать в «Донбасс». Александра Олеговича я очень уважаю. Можно сказать, что в хоккей я играю благодаря нему и Николаю Майко, который в том «Соколе» был ассистентом главного тренера. Он сказал: «Тебя зовут в «Донбасс». Иди. В Украине это топовая организация».

Слова Годынюка многое значили. Я знал, на каком уровне он играл, восхищался, как он управляет хоккейными аксакалами в «Соколе». Команда тогда хорошо играла, в регулярном чемпионате победила «Донбасс» в пяти матчах из шести. Только на финал сил не хватило. Как я мог не послушать Годынюка? «Тебе нужно обрасти мышцами», - говорил он. В итоге я так и не оброс, такое у меня телосложение. Физически, конечно, стал сильнее. Но, может быть, в Канаде подкачал бы и мышцы.

– Чем вспоминается о первом и поныне единственном сезоне в составе «Сокола»?

– Финальная серия, как раз против «Донбасса». Вспоминаю заключительный матч того противостояния, в донецкой «Дружбе». Мы проигрывали 0:2, я, 18-летний, стоял запасным и надеялся, что хоть сейчас Александр Годынюк даст немного поиграть. Но нет. А потом была массовая потасовка, много эмоций, предметы с трибун. У меня хранится джерси из того матча. Так и не удалось его отстирать. Пятна от колы либо чего-то другого, что в нас тогда летело, остались. Вообще, яркая была атмосфера на тех матчах, что в Броварах, где тогда проводил домашние матчи «Сокол», что в Донецке.

У нас тогда была звездная команда: в воротах играл Константин Симчук, в ходе сезона к нему присоединился Игорь Карпенко, Вячеслав Тимченко, Виталий Литвиненко, Александр Матвийчук. Одни легенды! «Вам, молодым, повезло, что в команде сейчас нет Андрея Срюбко», – шутил Матвийчук. А Валентин Арнольдович Олецкий! Признаюсь, я сначала думал, что Арнольдович его называют за то, что он такой подкачанный. Оказалось, что это настоящее отчество (смеется).

На самом деле, от того периода остались наилучшие воспоминания. Рядом с такими людьми я многому научился. Только играть хотелось больше. И забивать. Провел тогда 27 матчей и не набрал ни одного очка. Вадим Шахрайчук иногда в ходе матчей, в которых «Сокол» выигрывал с большим счетом, после второго периода говорил Годынюку: «Пусть молодой поиграет». Александр Олегович прислушивался и выпускал меня почаще. Вообще Годынюк через «Сокол» готовил меня для юношеской сборной Украины. Он говорил мне: «Ты еще не готов играть за первую команду. А молодежной у нас нет. Там бы ты развивался».

Александр Олегович заставлял меня для лучшего развития посещать академию Бориса Дороженко. Трудно было, поскольку кроме тренировок «Сокола», каждый день приходилось просыпаться в шесть утра, чтобы успеть на тренировку, которая начинается в 8:00. Но эти уроки мне помогли удачно выступить на чемпионате мира U20 в декабре 2012-го. По итогам того турнира меня назвали лучшим нападающим, а Валика Сирченко, с которым мы играли в предыдущем сезоне за «Легион» – лучшим защитником.

- Виктор, в заключение скажите: насколько тяжело играть в хоккей с пониманием, что война почти рядом?

- Хорошо, что у нас вообще есть возможность играть. Мы этим занимаемся всю жизнь. Но это не значит, что ко всему происходящему вокруг привык. Во время одного из матчей с «Соколом» в киевском Дворце спорта в прошлом сезоне был единственным, кто во время воздушной тревоги переоделся и собирался спускаться в метро, то есть в бомбоубежище. Но не успел, поскольку тревога была короткой. Зашел судья и сказал: «Через семь минут возвращаемся на лед». Быстро надел амуницию и даже в первом периоде того матча отличился голом. На площадке забываешь обо всем, концентрируешься только на хоккее.

– Вы войну могли ощутить еще в 2014-м, ведь были в Донецке и видели, как все начиналось…

- Географически это было как будто рядом, но особенно ничего не чувствовалось. Мы переехали в Дружковку и там было спокойно. В 2015 еще было много людей в военной форме, а потом их стало совсем мало. С нынешним временем вообще невозможно сравнить. Вот сейчас в Киеве почти каждую ночь бахкает, так не по себе, конечно. Жена очень нервничает. Да и тяжело не нервничать. Во время одного из недавних обстрелов обломки ракеты упали примерно в километре от нашего дома. Радует, что четырехлетняя дочь Даша спит спокойно, от взрывов не просыпается. Хотя когда играют в детских компаниях, то мальчики могут сказать: «Ракеты, надо прятаться».