Как Хиддинк корейцев от армии уберег

Два декабрьских вечера мы с Гусом Хиддинком сидели за столиком кафе на 10-м этаже московского отеля «Арарaт-Hyatt». За окном ничто не говорило о предстоящих праздниках - плюсовая температура, ни снежинки. Голландец удивленно пожимал плечами: «Когда мы сейчас летели в Москву, Элизабет надеялась увидеть большущие сугробы. Где они?»

Мы разговаривали не о футболе, о котором за прошедший год уже, кажется, все говорено-переговорено. Суета голов и офсайдов осталась позади, и захотелось побеседовать с голландцем совсем о другом. Хиддинк - он ведь открыл нашей сборной глаза не только и не столько на то, как надо играть в футбол. Как правильно относиться к жизни и верить в свою звезду - вот что втолковал он и игрокам, и болельщикам. То есть всей стране. Бронза Euro-2008 стала уроком для каждого, кто убежден, что у него есть «потолок», выше которого не прыгнешь. Сборная России, в которую еще меньше года назад не верил никто, доказала обратное. И, не сомневаюсь, после этого тысячи людей сказали себе: «А мы ведь тоже можем то, о чем и не мечтали».

Вот я и решил в канун новогодних праздников поговорить с Хиддинком, что называется, за жизнь. Немало, признаюсь, от этого разговора ждал - но лучший тренер России 2008 года превзошел даже эти ожидания.

ЛЮБОПЫТСТВО ПРИВИЛ ДЕДУШКА

- В Западной Европе Рождество празднуют с куда большим размахом, чем Новый год, тогда как в России - наоборот. А что важнее для вас и вашей семьи?

- Рождество и Новый год для меня неотделимы друг от друга. Это время так любимых мною неспешных бесед с родными и друзьями, подведения итогов года, размышлений о том, что предстоит сделать. Спорт высших достижений далеко не всегда полезен - как физически, так и морально. Добиваясь своих целей, ты перестаешь замечать мир вокруг себя, становишься эгоистичен. Поэтому хорошо, когда есть люди, которые иногда тебя «будят». Перед Новым годом есть счастливая возможность видеть этих людей чаще и слышать их лучше.

- Сейчас, как и все последние годы, вновь поедете на Новый год в Африку?

- Да, на сей раз в Уганду и Танзанию. Однако теперь - не только с Элизабет, но и с двумя моими младшими братьями Карелом и Арнолдом, а также их женами. Я много путешествовал по миру, и мы подумали, что было бы здорово показать и братьям с их семьями что-то совсем другое. Они впервые в жизни уедут из Европы, и видели бы вы, с каким волнением ожидают этого путешествия. Я получаю огромное удовольствие от наблюдений за тем, как они его предвкушают. Как звонят, волнуются: «Какие прививки нам делать, какие вещи с собой брать?» Неудивительно: больше чем на 5 - 10 часов от дома на машине они почти никуда не отъезжали. Летом, правда, слетали в Австрию на чемпионат Европы, побывали в гостях у нашей команды - и стали ее фанатами. После чего я сказал: «Теперь поедем дальше».

- А почему именно двух младших братьев пригласили? Всего ведь у вас их пятеро.

- Других я уже приглашал в иные места - в частности, в Корею. Сразу столько народу в одной такой поездке - все же многовато.

- Вас все время тянет на экзотику. Отдыхать ездите в дикую Африку, работать - в необычные для западноевропейца Корею, Австралию, Россию. Откуда в вас этот дух путешественника?

- Действительно, люблю оказываться в новых ситуациях и местах. Чтобы люди из традиционно ведущих футбольных стран спрашивали: «Зачем ты туда поехал? Там же ничего невозможно достичь!» А меня это, наоборот, подстегивает. Для меня стимул - в любопытстве. Поехать в незнакомый регион, открыть для себя новую культуру посмотреть, как живут и работают люди, сделать возможным то, что считается невозможным... Предпочитаю сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть. При этом ни разу еще не разочаровался, что куда-то поехал. Хотя трудности возникают, испытываешь сопротивление. Но преодолевать его - еще одна вещь, которую люблю.

А откуда все это взялось... Будучи ребенком, я жил в маленьком местечке и все время хотел посмотреть и узнать что-то еще. Видя это, мой дедушка говорил: «Завтра не иди в школу. Мы с тобой куда-нибудь отправимся. Охотиться - или еще что-то придумаем». Я с огромным нетерпением этого ждал, для меня такие прогулки с дедом были открытием целого мира. Мои нынешние поездки в разные страны - это, по сути, то же самое, только в гораздо большем масштабе.

- Родители знали о ваших с дедом затеях?

- Отец знал, но ничего не говорил и не предпринимал, чтобы их нейтрализовать. А ведь был директором школы, в которой я учился.

ДВА С ЛИШНИМ ДЕСЯТКА ДЕДОВ МОРОЗОВ

- В роли Сайта-Клауса когда-нибудь выступали?

- Нет. В Нидерландах помимо Рождества есть еще праздник 5 декабря - тоже с участием Санта-Клауса, только немножко другого, типично голландского. Это скорее детский праздник, тогда как обычное Рождество - больше взрослый. Но ни одним, ни другим Санта-Клаусом не был ни разу.

Вообще наряжался я лишь однажды. В Голландии проводится ежегодный карнавал. Однажды друзья уговорили меня поучаствовать в нем, и я надел маску абсолютно лысого человека вроде Фантомаса. Сейчас многие молодые носят такую «прическу», но это было давно. В родном районе я знал всех и каждого. Сидел в кафе, расхаживал по улицам, никто меня не узнавал, а сам я молчал, как рыба, потому что иначе меня вычислили бы. Было очень забавно, как мои добрые знакомые в кафе спрашивали друг друга: «Кто это? Кто это?» Так и не «раскололи». Это был мой единственный опыт перевоплощения, и он мне очень понравился.

- В этом году вы без всякого перевоплощения стали Дедом Морозом для всей России. Потому что о третьем месте на Euro никто и не мечтал.

- Это правда. Даже сейчас это представляется мечтой, хоть и произошло уже полгода назад. Но воспринимать себя как Деда Мороза или Санта-Клауса - слишком большая честь. Я просто пытался создать внутри команды и вокруг нее условия, которые помогли бы ей показать свои лучшие качества. Но тренер всегда находится в зависимости, пусть и не полной, от футболистов и других членов коллектива. Добиться чего-то мы можем только вместе. Поэтому если уж вы называете Дедом Морозом меня, то я вас поправлю: в команде было много Дедов Морозов. Больше двух десятков.

- Поэтому, когда в Австрии на прощальном ужине Виталий Мутко вознамерился вручить вам медаль первым, вы и сказали: «Сначала - капитан и другие игроки»?

- Да. И добавил, что если в конце какая-нибудь медалька останется, то с удовольствием возьму ее себе. Но главные фигуры - они, игроки. В итоге медали на меня хватило.

- Где, кстати, Дед Мороз Хиддинк хранит ее?

- В нашем новом доме в Амстердаме, который мы строили полтора года и не так давно достроили.

СЛОВО «АВОСЬ» ЗАПИСАЛ В СВОЙ ЕЖЕДНЕВНИК

- О роли игроков вы уже сказали. В каждом интервью вы подчеркиваете также большую значимость для сборной ваших помощников Александра Бородюка и Игоря Корнеева. Что пожелали бы им в 2009 году?

- Не просто надеюсь, а уверен, что они будут продолжать приносить огромную пользу команде. Работаю с ними уже больше двух лет, и мы развиваем друг друга. Всегда старался учиться у людей, живущих в стране, где в настоящий момент работаю. Они рассказывают мне истории из своей футбольной карьеры и обыденной жизни, а я мотаю эти истории на ус и учитываю в своей деятельности. Плюс они развивают себя сами - и на этом пути, убежден, не остановятся.

Когда я приехал сюда и впервые увидел Алекса (Бородюка. - Прим. И.Р.), то он, если честно, был настроен несколько пессимистично. «Нет, Гус, это невозможно, это здесь не сработает», - не раз говорил он. И нередко рассчитывал на... как звучит это русское слово... Авош?

- Что-что?

- Подождите, я записал его в свой ежедневник.

Тут Хиддинк, пролистав несколько страниц ежедневника (привычка вести дневник появилась у него еще в 80-е годы, с начала тренерской карьеры), одну из них показал мне. Там кириллицей было крупно выведено - «АВОСЬ»!

Признаюсь, на несколько секунд я потерял дар речи. А Гус принялся объяснять Элизабет, периодически присоединявшейся к нашей беседе, суть этого непереводимого слова:

- Представь себе: идешь ты по взлетной полосе аэродрома и видишь самолет. Он старенький, одно крыло у него висит не совсем под тем углом, что второе. Пилот слегка пьян, при взлете все трясется и гудит, как будто самолету сто лет. Тут-то пассажиры с тяжелым вздохом и говорят: «Авось долетим».

Ваш корреспондент спросил Хиддинка:

- А зачем вам записывать такие слова?

- Я должен знать их. Это важно для меня, потому что любая традиция, любое словечко страны, где ты оказался, могут сыграть какую-то роль в твоей работе. Потому что такие слова кое-что говорят о духе людей.

Кстати, Алекс сейчас совсем другой. Имеет по каждому вопросу свое мнение, бьется за него, думает, кипит энергией. И мне это очень нравится.

Как нравится и то, что Игорь (Корнеев. - Прим. И.Р.) за последние годы окончательно превратился из игрока в тренера. Когда мы начинали работать, он во многом мыслил еще как футболист, но хотел расти и развиваться. Они мудрые люди. От Саши я услышал множество историй и анекдотов о русской жизни. Мне в России очень нравится то, что люди охотно рассказывают о себе, своих привычках и не упускают случая посмеяться над собой. Это очень хорошее качество.

УВИДЕВ ЧЕРНУЮ КОШКУ, ПУТЬ НЕ ИЗМЕНЮ

- Рождество - праздник религиозный, Новый год - светский. Вы можете назвать себя верующим человеком?

- Нет. Верю в ответственность и силу человека.

- То есть Рождество как религиозный праздник не воспринимаете?

- Нет.

- Вы изначально были нерелигиозны или это пришло с годами?

- Изначально. Наша семья всегда уважала право людей на верования, но не принимала их насильного, искусственного насаждения в жизнь других людей. Институтом церкви было сделано много как положительного, так и негативного. На мой взгляд, чтобы быть хорошим человеком и делать добро, быть религиозным совсем не обязательно.

- В церкви хоть изредка заходите?

- Когда я работал в Испании, мы иногда приезжали на выездные матчи за два дня до игры. И утром, когда у меня было пару свободных часов, я в Сарагосе, Бильбао, Севилье и других городах заходил в храмы и любовался ими как архитектурными шедеврами. В России я пока в церквях не был, но внешне некоторые из них потрясающей красоты.

- В приметы верите?

- Нет. Многие игроки суеверны, кое-кто после выигрышей, знаю, даже не стирает нижнее белье. И если победная серия длится много недель, то его жене приходится непросто (смеется). Но если ты, тренер, думаешь таким же образом, то становишься уязвим, поскольку веришь не в себя и свою команду, а во что-то постороннее.

- Если черная кошка перед игрой перебежит дорогу перед вами или вашей машиной...

- Я обожаю это!

- То есть не развернетесь и не выберете другую дорогу?

- Ни в коем случае!

«ЕСЛИ ПОБЕДИТЕ ИТАЛИЮ, НЕ БУДЕТЕ СЛУЖИТЬ В АРМИИ!»

- В Корее вы столкнулись с множеством удивительных традиций. Можете рассказать об этом?

- Там почти военная дисциплина. До такой степени, что не корейцы управляют временем, а время - ими. Однажды у нас затянулась утренняя тренировка. С корейцами можно работать два, три часа, они ни слова не скажут, не пожалуются, поскольку для них все, что говорит тренер, - закон. И вот занятие заканчивается в 12.15, и мои местные ассистенты подбегают ко мне в ужасе. «Что такое?» - спрашиваю. «Так ведь у нас уже через пятнадцать минут - ланч, а игрокам еще в душ надо» - «И что? Перенесем ланч на час дня» - «Но так же нельзя! В расписании записано - 12.30!» Они были в настоящей панике, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы вывести их из этого состояния.

А еще высокое руководство, видимо, категорически запретило тем же самым ассистентам курить в моем присутствии. На первых порах, завидев меня, они лихорадочно пытались спрятать сигареты, зажигалки. Я говорил им: «Да курите, сколько хотите!» Долго не верили, боялись, что я заманиваю их в ловушку, чтобы потом вывести на чистую воду и сурово наказать (смеется).

В этот момент Игорь Корнеев, участвовавший в части беседы, попросил: «Гус, расскажите, как вы игроков сборной Кореи от армии освободили!»

- Все граждане Кореи, включая футболистов, должны пройти, кажется, трехлетнюю службу в армии, - тут же начал Хиддинк. - Никаких исключений нет. Служат игроки на общих основаниях - а значит, ломаются их футбольные карьеры. В 20 лет провести три года без футбола - катастрофа.

Вскоре после чемпионата мира-2002 в Корее должны были состояться выборы. И после первой же победы над Польшей вокруг сборной стали крутиться политики, которым хотелось попасть в лучи славы. А когда мы обыграли португальцев, начался уже настоящий ажиотаж. Не могу сказать, что это очень помогало команде, но на домашнем чемпионате мира совсем закрыть ее было невозможно. И тогда я решил попробовать обернуть это нам на пользу. Как всей команде, так и каждому игроку.

- Каким образом?

- Когда мы вышли из группы, я обратился к политикам: «Вы хотите принести пользу команде? Тогда предложите высшим руководителям страны: если мы победим Италию, пусть все 23 игрока сборной будут навсегда освобождены от службы в армии!».

Я был почти уверен, что ничего из этой затеи не выйдет. Но за день до матча, прямо во время тренировки, раздался звонок моего мобильника. Вообще-то я во время работы трубку никогда не беру, но тут что-то заставило меня ответить - хоть и с намерением после первых же фраз прекратить разговор. И вот что услышал: «Это секретарь президента страны. Можете сообщить игрокам: если команда обыграет итальянцев, то в армии никто из них служить не будет». Я остановил тренировку и передал футболистам эти слова.

- Как они отреагировали?

- Нужно было видеть их лица! И слышать какой-то дружный стон, который в эту секунду они издали! Все собрались в кружок, обняли друг друга за плечи и о чем-то несколько минут говорили. Я стоял метрах в десяти от игроков. И почувствовал, что ради этой цели они готовы горы свернуть. На следующий день Италия была обыграна.

- Власти выполнили обещание?

- Да.

- Как вам вообще пришла в голову такая идея?

- Я был озабочен дальнейшей карьерой игроков. Это же живые люди! И я подумал: «Можно отлично сыграть на чемпионате мира, а потом все для них закончится. Почти целое поколение футболистов сойдет на нет, а с ним - и развитие футбола в стране». Нельзя думать только о результате. Сегодня ты можешь выиграть или проиграть, но видеть должен далеко вперед, и тогда результаты обязательно придут.

- Но откуда вы знали обо всех этих нюансах с армией?

- Как и перед поездкой в Москву, мы с Элизабет много читали о стране, куда предстояло поехать.

В этот момент в разговор вновь включился Корнеев: «Представляете, еще только приехав в Россию, Гус знал, кто такой Павлик Морозов!»

После всего услышанного я этому уже не удивился. И спросил Хиддинка:

- Для сборной России на Euro вы не хотели найти мотивацию такой же, как у корейцев, силы?

- Нет, поскольку то была исключительная ситуация. Мотивация должна присутствовать внутри человека, тогда как эта шла снаружи. Материальные вещи - денежные бонусы, машина, дом - являются мотивацией внешней и способны на каком-то этапе подтолкнуть некоторых людей. Но надолго ее не хватит. Настоящая же мотивация - внутренняя: футболист, как и представитель любой другой профессии, должен любить то, чем занимается. Большим спортсменом и творцом становится тот, у кого все идет из сердца, а не от мыслей о бонусе. Над этим, надо признаться, нам (тут Хиддинк явно имеет в виду сборную России. - Прим. И.Р.) еще предстоит поработать.

Хотя многое зависит от того, в каком обществе человек играет в футбол. Вспоминаю одного игрока «Фенербахче», где я когда-то работал. Это был рядовой футболист, и для его уровня у него была очень хорошая зарплата. Однажды он пришел ко мне и обратился с просьбой: «Вы не могли бы попросить совет директоров, чтобы мне подняли оклад?» Я оторопел: «Но у тебя он и так высокий, ты должен быть им доволен!» И услышал: «Мистер Хиддинк, вы поймите, это не только для меня. Став профессиональным футболистом, я обязан кормить еще 30 - 40 человек, которые находятся вокруг. Знаете, сколько у меня родственников, которые живут очень бедно!» Такую мотивацию я тоже хорошо понимаю.

- Насколько знаю, вы прекрасно знакомы с самым, пожалуй, «плохим парнем» за всю историю футбола - Диего Марадоной.

- Я был в Буэнос-Айресе, мы с австралийской сборной готовились к стыковому матчу ЧМ-2006 с Уругваем. А он работал в системе «Бока Хуниорс». Мы с другом из Аргентины, который помог мне организовать там сбор, сидели в отеле, и вдруг он протянул свой мобильный: «Кое-кто хочет с тобой поговорить». Я подумал, что звонит журналист, поскольку прессы тогда вокруг команды крутилось очень много, и отодвинул трубку. Но друг настоял, и я услышал по-испански: «Мистер! Мистер! Это Диего!» В мире много разных Диего, и я сначала подумал, что меня кто-то дурачит. Но приятель закивал: это настоящий Марадона. Поговорили, он сказал, что очень уважает мою работу.

- С каких времен?

- Не знаю. Сборная Голландии под моим руководством играла на ЧМ-98 с Аргентиной, тот матч вышел замечательным и, возможно, понравился Диего. Вероятно, он видел и Корею. А тогда он пригласил меня на матч «Бока Хуниорс» - «Ривер Плейт». В мире есть много дерби - «Милан» - «Интер», «Реал» - «Атлетико», ЦСКА - «Спартак». Но дерби номер один - это «Бока» с «Ривером». За полдня до начала игры стадион уже заполнен. Рев такой, что можно сойти с ума!

У Марадоны есть маленькая открытая ложа на стадионе «Боки», куда он меня и пригласил. Мы очень хорошо пообщались и каждую секунду находились под прицелом множества камер. Остаемся на связи и теперь, пусть и не очень часто. Но твердо знаю: если соберусь в Аргентину, меня там примут со всей теплотой.

- Как относитесь к тому, что enfant terrible мирового футбола стал главным тренером сборной Аргентины?

- Диего - парень с улицы, прошедший как через хорошее, так и через плохое. Но он всегда находил в себе силы вернуться. Потому что он - боец. Я знаю жизненные обстоятельства в странах, где кругом - бедность, а футбол - это все. И испытываю огромную симпатию к людям, которые, пройдя через очень непростые времена, становятся примером для миллионов других людей, которым сейчас очень плохо. Те смотрят и думают: вот этот человек что пережил - и выпутался! Борись, и у тебя тоже все получится!

- Не хотели бы организовать товарищеский матч Россия - Аргентина?

- Был бы этому очень рад. Какое-то время назад об этом уже шла речь, но дата, которая была свободна у нас, у аргентинцев была уже занята. Конечно, было бы здорово, если бы команда во главе с Марадоной и с Месси в составе сыграла против нас.

НЕ ПЬЮ, А ЛИШЬ ПРИГУБЛЯЮ

- В России какие-нибудь традиции поразили вас так же, как корейские?

- По сравнению с Кореей у российского общества нет строгих принципов, которые сильно отличались бы от западноевропейских. Шока, когда я воскликнул бы: «Господи, как к этому привыкнуть!», не испытал ни разу. Но здесь очень любят делать подарки. Вручают бутылки с какими-то необычными напитками, угощают фирменной едой... Гостеприимство русских людей не раз меня изумляло. Есть еще одна типичная черта - когда ты находишься за столом в компании, каждый хочет произнести не просто тост, а небольшую речь. Причем едва успел закончить один, и все выпили, как начинает другой. Тосты произносятся очень часто, и нужно говорить себе: «Будь осторожен!»

- Вам когда-нибудь доводилось выпить много водки?

- Ни разу. Потому что я не пью, а лишь пригубляю. До России вообще никогда не пробовал водки, да и в принципе любителем спиртного не являюсь. Иногда выпью бокал красного вина - и хватит. А когда нахожусь в компании, не чувствую себя обязанным выпивать, как все. Право личности - сказать «нет». Не хочу ни сам на следующее утро чувствовать себя больным, ни чтобы из-за меня кто-то другой так себя ощущал.

- Подарки вам в жизни вручали разные. Например, 20-метровый лимузин Hyundai.

- Ну 20-метровый - это преувеличение. Но длинный-длинный, с телевизором, баром - чем захочешь! Этот презент я получил после чемпионата мира-2002. В Японии и Корее на таких машинах ездят главы крупных компаний. Но это не мой стиль.

- Отказались?

- Нет, умные люди объяснили, что в Азии тем, кто делает такие подарки, нельзя говорить «нет». Это для них оскорбление, как бы ты отказ ни объяснил. В итоге этот лимузин по морю перевезли из Ульсана, города на юге Кореи, в бухту Роттердама. А уже там я спросил национального дилера Hyundai в Голландии, можно ли поменять этот лимузин на джип той же марки. Что и было сделано.

- Когда в 70-х вы играли в США и переходили из Вашингтона в Сан-Хосе, в калифорнийский аэропорт за вами прислали похожий лимузин. Говорят, вы отреагировали на это так: «В Голландии подумали бы, что я сутенер».

- (Смеется.) B те времена огромная машина в Голландии означала именно это. Там в ходу были автомобильчики с четырьмя цилиндрами. А в Америке, напротив, был культ большущих машин, с 12 цилиндрами. Если вы сейчас окажетесь на Кубе, то убедитесь в этом: там многие по-прежнему ездят на здоровенных американских автомобилях 50 - 60-х годов с горделиво вздернутыми «носами», на которых изображена какая-нибудь птица или животное. У меня было такое авто в Калифорнии. Сан-Франциско - город холмистый, и когда я взбирался на очередной холм, ничего впереди не видел. Капот загораживал! Из-за этого можно было попасть в аварию. Но мне нравилось, потому что это были необычные ощущения.

- Из США вы и белые бутсы привезли - первые в Голландии.

- За что, играя в НЕК, подвергался нещадной критике после неудачных матчей. Всех критиковали только за игру, а мне вспоминали еще и белые бутсы. Но мне было наплевать, потому что эти бутсы были как перчатки - так идеально облегали стопу. В США я в них просто влюбился.

- Они были для вас еще и символом внутренней свободы?

- Нет, все проще. Когда я выступал за «Вашингтон Дипломатс», команда играла во всем белом - футболках, шортах, гетрах и бутсах. Только представьте себе, какая это красота! Так что не буду бросаться красивыми лозунгами и признаю: для меня это был не символ свободы, а просто часть очень красивой формы. Где-то, кстати, они у меня должны храниться, я их не выбрасывал и никому не дарил.

- Выжили в Турции, Испании, Корее, США... Что отличает Россию от всех этих стран?

- В России крайне заботливо относятся к своей культуре, лелеют ее. Знаю, что некоторые русские критикуют себя за потерю каких-то ценностей. Считают, что из-за компьютеров и интернета новое поколение, скажем, не желает играть на пианино, скрипке, других музыкальных инструментах. И все же мы не раз видели: в очень многих семьях дети чем-то занимаются помимо школы - или музыкой, или чем-то другим из области искусства, или спортом. Нас приятно удивило, что родители делают столько для культурного и спортивного воспитания детей.

А еще одна вещь в России показалась мне похожей на Испанию. Многие музыканты, политики и люди из других сфер страстно любят футбол. На Пиренеях кого ни спросить - все болеют за ту или иную команду. Здесь что-то подобное. Недаром, когда мы обыграли Голландию, был праздник по всей стране, от Москвы до Владивостока. Потом я смотрел документальный фильм о той ночи, это было что-то потрясающее. Почувствовал я значимость победы, и когда мы всей командой встречались с президентом Медведевым.

- А что конкретно почувствовали?

- Вначале думал, что встреча ограничится формальными 20 минутами с телеобъективами и под вспышки фотокамер. Но потом прессу попросили выйти - и началась неформальная часть. Мы сняли пиджаки и говорили. Что мне понравилось, так это ощущение равенства, которое исходило от президента. Все понимали, с персоной какого ранга беседуют, но сам он ничем не давал понять, что выше нас. Игроки приняли эти правила игры без галстуков и пиджаков, раскрепостились, и продолжалось все довольно долго.

ДЛЯ КЛАРНЕТА ОКАЗАЛСЯ СЛИШКОМ НЕТЕРПЕЛИВ

- Вернемся к занятиям музыкой, о которых вы заговорили применительно к российским детям. Ваш брат Ханс - джазовый музыкант. А самого вас в детстве учили играть на музыкальных инструментах?

- Да, по инициативе родителей учился играть на кларнете. Но мне не хватало терпения. С футбольным мячом было куда интереснее! Тут, кстати, тоже есть поучительный момент. Нужно делать так, чтобы учеба музыке для ребенка была игрой! Не заниматься жестким инструктажем, не заставлять учить нудную теорию, а придумать такой метод, чтобы ребенок полюбил этот инструмент!

Вот вам прямая аналогия с детским футболом. Ребятам нужно предлагать упражнения, благодаря которым они сами что-то для себя открывают. Детям нельзя что-либо слишком навязывать, поскольку это их оттолкнет. Если ты глупый инструктор, то заставляешь зубрить - А, В, С. Если умный учитель - ребенок начинает любить то, чему ты учишь. А это самое главное. Да и во взрослом футболе, на мой взгляд, игра всегда должна оставаться игрой. Той, которую эти парни когда-то полюбили отнюдь не как тяжелую работу.

- Говорят, вы любите петь?

- Да, и у меня есть караоке-система. Первый раз я познакомился с этой штукой в Корее, и после успеха на чемпионате мира мы пели всей командой, как птицы. Не хорошие птицы - плохие, безголосые, - но пели. Я не могу сказать, что пою. Люблю петь - так будет вернее.

- Слышал, что больше всего вы любите исполнять «My Way» («Мой путь») Фрэнка Синатры.

- Она слишком простая, не находите?

- Перед матчем с Финляндией вы встречались со знаменитым пианистом Денисом Мацуевым...

- Да, он приехал в отель, мы выпили по чашечке кофе. А потом мы организовали все так, чтобы на стадионе он мог находиться вместе с фотографами, стоять за воротами. Я сказал: «Мацу (так Хиддинк в своем стиле назвал знаменитого пианиста - Прим. И.Р.), тебе это понравится!» Попросил его: «Расскажи мне после матча о том, что увидел. Это ведь очень большая разница - сидеть высоко на трибунах или совсем близко к игрокам». Он был потрясен, восхищен. В красках описывал, что творилось в штрафной при угловых...

Мацу, оказалось, играет в хоккей. Я посоветовал ему быть аккуратным с руками. Он в ответ рассказал, что когда-то даже палец сломал. Денис знает, где я живу в Амстердаме. Звонил мне со словами поддержки перед игрой с финнами и знаменитый дирижер Валерий Гергиев... Летом с ним обязательно встретимся.

- Вы всегда были поклонником рок-музыки - Pink Floyd, Dire Straits. Теперь, судя по всему, полюбили и классику?

- Не могу сказать, что люблю очень уж сложную классическую музыку. Чтобы мне понравилось, в ней должна быть мощь, энергетика. Люблю и джаз. Но однажды довелось увидеть, как Гергиев работает. Он дирижировал знаменитым голландским оркестром, и за день или два до выступления я попал на репетицию. Там он был в рабочей одежде, ругался. И требовал совершенства от музыкантов точно так же, как мы, тренеры, от игроков. Это стремление извлечь все лучшее из команды было очень похоже на сугубо спортивную ситуацию. И произвело на меня большое впечатление.

- А какую музыку вы слушали после победы над Голландией, когда остались в своем номере один?

- Я не слушал музыку. После матча, а потом и после встречи с друзьями и родными я люблю несколько часов сидеть на балконе своего номера в полной тишине. В такие минуты мне нравится закурить сигару, взять бокал вина и смотреть на горы, на звезды, на Луну. В голове в эти минуты прокручиваются фрагменты недавних матчей. Так было и после Швеции, и после Голландии.

УЧЕНИКИ ЗАМАХИВАЛИСЬ НА МЕНЯ НОЖОМ

- Завершив карьеру игрока и начав тренерскую, вы в течение 12 лет одновременно работали учителем физкультуры в школе для трудных и умственно отсталых подростков.

- Когда играешь в футбол, причем на серьезном уровне, то отрываешься от обычного мира и начинаешь жить жизнью, я бы сказал, эксклюзивной. Я всегда напоминаю игрокам об этом - и о том, что они должны чувствовать свою ответственность.

Правда, у меня самого, особенно во времена игры за «Де Графсхап», была несколько иная ситуация. Живя в своем городке и каждый день общаясь с теми, кто знает меня с детства, я ни на день не терял контакта с простыми людьми, которым приходится проводить все время в борьбе за существование. Это заставляло жить реальностью и не заноситься. А уж когда начал работать в этой школе... Это мне очень помогло.

- Чем?

- Каждый из моих учеников прошел через трудные обстоятельства, бедность, нередко - криминал. Суметь дать им какие-то перспективы в жизни - это было здорово, пусть и очень сложно. И не менее сложно было сделать так, чтобы они оказались на твоей стороне. Если тебе это удается, то очень помогает в дальнейшей жизни, в том числе в карьере футбольного тренера.

- Какие самые сложные эпизоды у вас там приключались?

- Одни ребята были сверхэмоциональны, другие все держали в себе и были очень пугливы. Некоторые носили с собой ножи, которые доставали, когда чувствовали по отношению к себе какую-то несправедливость. Могли прямо в классе угрожать ножом.

- Вам?

- И своим одноклассникам, и мне - когда они решали, что я был слишком суров по отношению к ним. В этих случаях я поступал согласно главному принципу дзюдо. Заключается он в том, что когда против тебя направлена какая-то сила, ты должен не противопоставить ей свою, а обернуть силу оппонента в его же сторону. В этом случае опасность атаки сойдет на нет.

- Правда, что однажды ученик проколол шины вашего автомобиля, причем... по вашей же просьбе?

- Правда. Парень достал нож, покраснел, его трясло: «Я сейчас... Я сейчас... Я сейчас порежу ваши шины!» Ситуация была опасной для других ребят, и я сказал: «Тогда что ты делаешь здесь? Выйди за дверь, пройди 200 метров - и увидишь мою машину. Вперед!» И он пошел.

Я рассчитывал на то, что - пока он будет бежать эти 200 метров - успокоится. Во-первых, потому что вниманию подростков свойственно отвлекаться, а во-вторых, потому что у него будет возможность хотя бы немного подумать и оценить то, что он собирается сделать. Я сказал себе: «Ладно, пусть лучше он проколет шины моего автомобиля, чем ранит кого-то из одноклассников». В конце концов, шины - не более чем резина.

Шины он проколол - но вернулся уже успокоившимся. Повторял: «Извините... Извините...» Я его впустил обратно в класс и сказал: «Посиди, подумай, что ты сделал. Может, научишься себя контролировать». После этого эпизода с ним уже можно было разговаривать.

- С тогдашними учениками впоследствии когда-нибудь общались?

- Представляете, с тем же парнем! Он уже закончил школу, ему был 21 год, и его взяли на работу. Однажды, когда я сидел дома, совершенно неожиданно раздался звонок в дверь. «Мистер, захотел к вам прийти и выпить с вами по рюмке». Было приятно. Иногда и сейчас вижу тех ребят - ведь они живут в том же районе, где и мои родители... теперь уже только отец. У них нормальная жизнь, нормальная работа - может, не какая-то очень уж высокооплачиваемая, но это не важно. Куда важнее, что они живут своей жизнью и счастливы.

- Ваш благотворительный фонд в Корее по-прежнему существует?

- Да, и процветает. Каждый год мы открываем одно-два искусственных поля либо для инвалидов, либо для умственно отсталых, либо для детей из необеспеченных семей, сирот и так далее. Сотрудники фонда работают там постоянно, а я приезжаю один-два раза в год.

- В России подобный фонд учредить не собираетесь?

- Я всегда открыт для таких идей. Но мне не под силу заниматься этим в одиночку. Нужна чья-то помощь, в первую очередь - властей.

ДЕНЬГИ В МОЛОЧНЫХ БИДОНАХ

- Читал о вас потрясающую историю. Как из родного «Де Графсхап» вас выкупил ПСВ, но после сезона в Эйндховене болельщики «Де Графсхап» собрали 40 тысяч гульденов, чтобы вас вернуть - при том, что у клуба не было на это денег.

- Это правда. «Де Графсхап» был бедным клубом. Его руководители хотели вернуть меня, потому что была поставлена цель выйти в высший дивизион. Но денег меня выкупить не было. Наш район - фермерский. И болельщики сделали вот что. Расставили пустые бидоны из-под молока по периметру стадиона, а также в нескольких оживленных местах города. И каждый, кто хотел поучаствовать в выплате трансферной суммы ПСВ, должен был бросить в бидон 10 гульденов - была такая синяя купюра. И набрали нужную сумму.

Я часто повторяю игрокам, что футбол создан для людей с улиц и что мы не должны об этом забывать. И всегда вспоминаю эту историю.

- Что почувствовали, когда деньги были собраны?

- Ощущение было двойственным. С одной стороны, чувствовать себя таким востребованным, нужным - потрясающе. Но какая ответственность! Небогатые люди заплатили за меня свои кровные деньги. А когда я играл плохо, они, встречая меня на улице, восклицали: «Отдай мои десять гульденов».

Поэтому я все время себя накачивал: «Ты обязан показывать максимум!» И мы на следующий год вышли в высшую лигу. Можете представить, какую это мне принесло радость.

25 ЧАШЕК КОФЕ В ДЕНЬ

- Когда-то вы любили с ветерком прокатиться на своем мотоцикле «Харлей-Дэвидсон». Делаете это в родных краях по сей день?

- Иногда. Но для этого асфальт должен быть сухим. Не несусь с огромной скоростью, а просто получаю удовольствие. Порой снимаю шлем, что не разрешено правилами, чтобы понаслаждаться неповторимым ревом мотоцикла. Это здорово - ехать вдоль моря или по лесу. Давненько, правда, этого не происходило, потому что очень много времени проводил в России. Последний раз заводил свои «Харлей» три или четыре месяца назад. Но хочу и буду это делать. Равно как и кататься на велосипеде, что мне удается несколько чаще.

- После Euro вы восстанавливались именно таким способом?

- Да, я предпочитаю активный отдых. Надеваю джинсы, езжу на мотоцикле и велосипеде, играю в теннис.

- Вся Россия знает о вашем пристрастии к капучино. Когда это началось?

- В Испании. Там, правда, не капучино, а особый вид кофе - кортадо. Маленькая чашечка с несколькими каплями молока. И в «Валенсии» я его пил постоянно, и в «Реале», и в «Бетисе». Мог 20 - 25 чашек в день выпить.

- Разве такое количество кофе не вредно для здоровья?

- Каждые полтора года я провожу полное медицинское обследование. Никаких проблем нет. Правда, Элизабет? (Тут спутница жизни Хиддинка утвердительно кивнула. - Прим. И.Р.) Справедливости ради отмечу, что сейчас пью лишь пару чашек капучино в день.

- А в каком возрасте начали курить сигары?

- Недавно. Года два назад. Одна сигара за вечер дает ощущение покоя и расслабления. Учтите, что я курю не в затяжку. Для меня это просто вид отдыха.

- К сигаретам равнодушны?

- Сейчас - да. Когда был игроком, также совсем не курил и не пил. Но в последние полгода игровой карьеры мне понравилось выкуривать сигарету после игры. Начав тренировать, начал делать это чаще. В Голландии любят делать самокрутки. Не избежал этого увлечения и я.

А потом перенес серьезную операцию на кишечнике. Взял сигареты с собой в больницу, думая, что после операции сразу начну курить. Но у меня даже такого желания не возникло. Не потому, что хотел завязать, а, видимо, из-за того, что в организм было введено слишком много наркоза. И тело сказало: не хочу никотина. С тех пор - никаких сигарет.

НЕ ПЕРЕНОШУ ЦИНИЗМА

- У вас были моменты в жизни, которые могли сломать вас как личность?

- Всегда нужно следовать тому, что подсказывает твое сердце. Что я делаю - как в профессиональной, так и в личной жизни.

- О личной не спрашиваю, а когда у вас подобный выбор был в профессиональной?

- После ЧМ-2002 я получал предложения, в которых были задействованы очень большие деньги. Но если бы в своем выборе я руководствовался только ими, то после одного-двух лет работы впору было бы заканчивать с тренерской карьерой. Принимая такие предложения, ты пренебрегаешь и людьми, которые вокруг тебя, и своей профессией.

- Можете назвать страну?

- Зачем?

- Вы способны понять Зико, который поехал работать в Узбекистан? И Ривалдо, который отправился туда играть?

- Зико поехал в Узбекистан? Не знал. Люди имеют право принимать решения, которые считают нужными, и я не хочу их судить. Многие меня самого называли сумасшедшим, когда я принимал предложения из Кореи, Австралии и России. Вот пусть эти «многие» и выносят оценки. А я, не зная обстоятельств, не буду.

- С возрастом и опытом, узнав жизнь, кое-кто теряет веру в людей. У вас же ее, похоже, только прибавляется. Почему?

- Хоть я и не самый юный человек и тренер, категорически не могу понять циничных людей. Иногда ты должен заставить самого себя перенестись на 30, 40 лет назад - и вспомнить, каким ты был тогда. И что думал о людях, которые тебя учили и воспитывали. Если это были циники, которые ни во что не верили сами, они не могли ничему хорошему тебя научить.

У молодых людей есть энергия и амбиции, чтобы многого достичь в жизни. Так было сто лет назад и так будет еще через сто. И я не имею права убивать эти качества посредством цинизма. Наоборот, моя обязанность - плодить человеческие амбиции и надежды.

- Когда вы последний раз плакали?

- Недавно - когда умерла моя мама. Неделей ранее мы виделись, и я пригласил ее в наш новый дом. Но она не успела...

Она прожила прекрасную жизнь, 88 лет. И вот однажды упала, оказалась в коме - и больше не пришла в сознание. Конечно, мне было очень тяжело, потому что закончилась целая эра. Но еще тяжелее было наблюдать за печалью отца, которому 92. Он понимал, что происходит. Но поначалу верил, что маме сделают операцию, и она вернется к жизни. А в какой-то момент осознал, что ее уже не вернуть. И когда я увидел их двоих... Маму в коме и отца, держащего ее руку... Это был очень, очень эмоциональный миг.

В ДНИ КРИЗИСОВ ЛЮДИ СТАНОВЯТСЯ БОЛЕЕ СКРОМНЫМИ

- В 2002-м вы сенсационно достигли полуфинала чемпионата мира со сборной Кореи - и решили уйти. В 2008-м не менее сенсационно дошли до полуфинала первенства Европы со сборной России - и решили остаться. В чем разница?

- В Корее мне тоже нравилось. Но футбольная инфраструктура там была очень неплохой. Клубы, организованные при крупных компаниях - Samsung, Hyundai и других, - во всех отношениях были хорошо выстроены. И я не видел для себя там работы, с помощью которой можно было бы все поднять еще на одну ступень.

А для России бронза Euro-2008 - это только начало обновления футбола. Инфраструктуры, поиска и развития талантов, воспитания тренеров. В этой стране нужно сделать еще очень многое, чтобы использовать весь потенциал. Я был счастлив познакомиться с многими замечательными людьми, поддержка которых вдохновляет меня продолжать работу в России.

- Можете представить, что наша сборная станет чемпионом мира-2010?

- Прекрасно понимаю: я не имею права ответить, что это невозможно. Однако мы должны быть реалистами. Это я о том, что сейчас на дворе декабрь 2008-го. Сначала надо пройти квалификацию в нашей сложной группе. Для этого мы должны очень серьезно работать и получать поддержку всех в стране, кто имеет отношение к футболу. А потом будем думать о следующей цели. И помнить: не существует ничего невозможного.

- Что могли бы пожелать на 2009 год нашей газете и... самому себе?

- Себе? Я уже не юн - и надеюсь, что, старея, буду сохранять здоровые тело и дух. Этого же - здоровых тела и духа - желаю всем, в том числе и нашей команде. Могу гарантировать, что она будет отдавать игре все, что у нее есть. Всегда гарантировать результат - не в моих силах, но дух, который у нас последнее время появился, останется обязательно. И мы надеемся сделать его еще крепче.

Что же касается «СЭ», то желаю, чтобы ваша газета продолжала работать с тем же чувством ответственности, с той же отдачей и преданностью своему делу, которые я вижу с момента начала нашего общения. Уверен, что так и будет. Я открыт для критики и, более того, считаю ее необходимой. Если эта критика справедлива и позитивна, ее нужно высказывать, невзирая на лица. Мы же, в свою очередь, будем изучать ее и совершенствоваться. Потому что никому и никогда нельзя думать, что он достиг всего. Ни тренеру, ни футболисту, ни журналисту - повторяю, никому. И в следующем году, как и в любом другом, каждому из нас предстоит чему-нибудь научиться.

- Весь мир, в том числе и Россию, накрыл финансовый кризис. По-вашему, он нас сильно изменит?

- Сейчас об этом много говорят. Что ж, во времена кризисов люди становятся более скромными и творческими. Если твой склад ума позитивен, если ты полон энергии, готов как следует работать и не ноешь от тоски и пессимизма - кризис тебе не страшен. Он лишь сделает тебя сильнее.

Sport.ua