Йожеф САБО: «Лобановский, без сомнения, перешагнул время»

Половину сезона-1996/1997 «Динамо» руководил Йожеф Сабо. В разговоре с «Вестями» экс-наставник киевлян рассказал о приглашении мэтра, судейском произволе и работе экспертом.

- К 1996 году нам удалось собрать в «Динамо» сильный коллектив. Головко я выхватил из Симферополя, четверых мальчиков наших вернул из «ЦСКА-Борисфена», Косовского нашел в Виннице… В итоге, когда зимой главным тренером уже был Валерий Лобановский и «Динамо» взяло золотые медали, он сказал: «Это чемпионство Сабо и мое». Пригласить Васильевича было моей инициативой, я чувствовал, что не могу дать «Динамо» больше. Мы с ним тогда посидели вместе несколько часов, я рассказывал о клубе, о президенте, о каждом футболисте.

- В сборной тогда Лобановский только консультировал?
- Да. Васильевич говорил мне: «Йожеф, ты слушай меня, но решаешь ты, с тебя будут спрашивать». Он же, в свою очередь, ни одну игру не провел, не посоветовавшись со мной, какой будет состав. Когда Васильевич со мной не соглашался, он объяснял почему. Спрашивал же он не от того, что не знал, ему было интересно чужое мнение. Мы тогда работали по специально разработанной программе, которую создавали Лобановский, Зеленцов и Базилевич на научной основе. Увы, с приходом Семина все это пропало. Проверялся организм игроков, определялось, какие ему нужны тренировки. Программа эта и сейчас хорошая, конечно, времена меняются, и кое-что нужно подкорректировать. Это все рабочие моменты. Но Лобановский, без сомнения, перешагнул время. У него всегда была на очень высоком уровне игровая дисциплина. Его нельзя повторить. Хотя многие хотели быть такими. Однажды смотрим мы тренировку с балкона его комнаты, он показывает на одного футболиста, из основного состава, кстати, и говорит, что тот плохо работает. Потом зовет игрока к себе: «Все, собирай вещи!» Тот уходит, а Лобановский говорит: «Сейчас он вернется». И действительно, через полчаса приходит и говорит: «Если я завтра выйду на поле, то буду грызть землю». «О, вот такой ты мне нужен», - уже радуется Васильевич. У меня так не получалось. Но у него я многому научился как тренер. Чувствую себя виноватым перед Васильевичем, он меня потом просил не уходить из сборной. Лобановский говорил, что вместе мы сделаем больше, что футбол только начал подниматься. Но мне было тяжело работать и в клубе, и в сборной. Затем Лобановский сам взял на себя нагрузку и ответственность работы в «Динамо» и в сборной одновременно. А ведь с Востока он уже приехал с подорванным здоровьем. Когда мы впервые встретились тогда зимой, я его не узнал. И перед тем, как взять «Динамо», он сел на диету и сбросил 30 килограммов. И вот было видно, что он сдает. Тогда в Запорожье я был на матче, сидел на трибуне сверху. Прошла свинцовая туча, пронеслась вместе с сумасшедшим ветром, но без дождя. И в это время ему и стало плохо. Врачи тогда еще говорили, что выпей он перед этим 50 грамм коньяка, все было бы в порядке. Когда мы ехали в «скорой» он попросил набрать супругу, я позвонил, сказал, что сейчас будет говорить Валера. Он взял трубку и говорит «Со мной все нормально, мы сейчас поедем в больницу, мне сделают пару уколов, и сегодня мы прилетим домой»… Рано он ушел, очень рано.

- А в чем была причина неудач «Динамо» в еврокубках в том сезоне?
- Там уже нам просто не повезло, такое бывает. В Вене же и без судьи не обошлось, который свистками запихнул нас в штрафную. Мы же так не играли, это уже сейчас Моуриньо автобус придумал. Если бы нас судили, как «Днепр» в этом евросезоне, мы бы до финала тогда дошли. После матча с «Рапидом» на пути в раздевалку передо мной двери закрыли, я со злости ударил по раме… Выбил дверь, нервы…

- В чемпионате «Динамо» проиграло дебютанту «Ворскле»...

- До сегодняшнего дня считаю, что меня там «плавили». Там мы пропустили два таких мяча, что я уже ничего и не говорил. Не всем ведь нравилось, что от них требуют что-то или критикуют. Я мог сказать: «Ты деньги получаешь как профессионал, а ведешь себя как любитель». Да и нагрузки были приличные. Но я горд, ведь неоднократно брал чемпионство. Пусть это было в период, когда «Динамо» было на коне, но «Шахтер» уже тогда поднимался, появились первые бразильцы, а мы их обыгрывали с нашими ребятами.

- Что не заладилось в отборе на ЧМ-98?
- Нам достались непростые соперники. Но ту же Португалию мы дома обыграли, добыли ничью с немцами, хотя Ребров в Киеве должен был им дважды забивать.

А вспомнить плей-офф ЧМ-98… В Хорватии при счете 0:1 забивает Максимов, боковой судья бежит на середину, а главный сначала не знает что делать, а потом показывает, что Юра забивал с нарушением, толкнул соперника. А там ведь рядом никого не было. Нам забивают второй мяч и мы проигрываем уже 0:2. Потом Ребров выходит один на один, его сбивают в штрафной, судья пенальти не ставит. А в Киеве в ответном матче мы вели 1:0, запрессинговали хорватов, Коссовский забивает второй мяч, который не засчитывают. Рефери, Педерсен, потом в Киев приезжал на международный матч уже как судейсуий наблюдатель и в глаза мне не мог смотреть. Мне потом хорватские футболисты рассказывали, что нам не дали бы выиграть, так как их сборной отдавали должок, за то, что их задавили на ЧЕ-96 в матче 1/4 с немцами. Кстати, они на них на ЧМ-98 отыгрались - 3:0.

- Не было ли это местью УЕФА за недавнюю историю с шубами?
- Все может быть. А ту историю и вспоминать не хочется, был бы там профессионал по работе с рефери, ничего бы не случилось. Кажется, судить должен был Коллина, но приехал другой, со своей определенной целью. Уже тогда об этом нужно было сказать мне. Нужно было встретить, отвезти в гостиницу, там - водка и икра в холодильнике - и все, больше ничего. Ну а дальше вы все знаете.

- Как вы делили полномочия в сборной с Леонидом Буряком?
- Он был помощником, но нельзя сказать, что он не имел слова. Это не как при Газаеве, когда тренерский штаб ничего не знал. Еще при Лобановском на тренировку даже детей пускали, чтобы они смотрели и учились.

- Вам легко было начать карьеру футбольного эксперта?
- Вполне, мне нравится эта работа. У меня, кстати, есть диплом журналиста, я окончил университет им. Шевченко. Помню, когда учился, из-за этого были неприятности в сборной СССР. Потому что я уехал на сдачу госэкзаменов и пропустил матч с Венгрией. Меня стали клевать, действительно ли я заслуженный мастер спорта. Но у меня характер такой, я не умею ложиться под кого-то. Так вот, сейчас некоторые бывшие игроки, но не тренеры, порой такое говорят, что в голове не укладывается. А ведь разница между футболистом и тренером огромная. Я подсчитал, что на тренерской работе у меня каждый день два-три часа уходило на разговоры с футболистом. Вижу, что кто-то плохо работает на занятии, а при общении выясняется, что он с женой поругался. И в таком случае надо взбодрить человека. Всегда что-то случается, бывали звонки в три часа ночи, просили пьяных футболистов забрать. У меня один игрок пропал, на звонки не отвечал, мы к нему поехали, а он в трусах сидит на ступеньках. «Что с тобой?», а он отвечает: «Ключи потерял». Пьяный, конечно (смеется).